Раздолбай - Лим Юлия

– Она отпросилась. Сказала, что у брата заболел ребенок, а больше с ним посидеть некому.

– Ясно.

Никакого брата у Ремизовой нет. Значит, ему и вправду не померещилась чья-то рука в том видеозвонке.

– Проводить тебя в медпункт?

– Нет, со мной все в порядке. – Демьян выдавливает из себя улыбку и встает. – Пойду умоюсь, полегчает.

Прислонившись спиной к стене в туалете, он достает смартфон и проверяет соцсети Самары. Вконтакте, Инстаграм, мессенджеры – везде офлайн. Что ж, когда Ремизова хочет возвести стены, она делает это в два счета. Пора и ему признать, что их отношения давно перестали быть идеальными: он пытался ее контролировать, чуть ли не поглотить, настолько ему была важна их близость, а Самара ненавидела контроль и отвергала его приставания. Сначала мягко и редко, а потом все жестче и чаще.

В столовой Демьян берет немного еды, идет с подносом в самую глубь и усаживается в углу. Остывшие макароны аппетита не вызывают, а компот из кураги он никогда не любил. Храмов прикрывает ладонями уши и закрывает глаза. Гул голосов отдаляется. Он словно совсем один в темном душном пространстве. Мешают запахи выпечки, смешанные с котлетами, сосисками и чем-то, отдаленно напоминающим суп.

Демьяна будит странная вибрация. Он открывает глаза, оглядывается. На противоположном конце стола сидит Неля, а ее сжатый кулак лежит на поверхности. Они переглядываются, пока она не показывает себе на уши. Храмов опускает руки.

– Может, ты уже уйдешь? – Она недобро разглядывает его через большие круглые очки.

– Я тебя не заметил…

– Это я уже поняла.

И когда она успела тут появиться? Демьян разглядывает Ухтабову, будто впервые за последние годы. Темные круги под глазами – свидетельство плохого кровообращения; веснушки, расползшиеся по лицу и шее, затекающие под темно-коричневую водолазку. Объем талии и груди не виден из-за цвета одежды, но выглядит странным, неестественным. Перед Нелей на тарелке лежит зеленое яблоко с расплывшимися синяками, словно его колотили, как боксерскую грушу; в стакане – такой же компот, как и у него.

– Ну и? – раздраженным шелестящим голосом спрашивает Ухтабова. – Ты собираешься уходить или намекаешь, чтобы ушла я?

Демьян нехотя поднимается, перекидывает через плечо сумку на длинном ремне (в такую помещается больше тетрадей и канцелярии) и берет поднос. Есть не хочется, сидеть со странной девчонкой из прошлого тоже нет желания. В последний раз глянув на ее скромный обед, Храмов открывает карман сумки, достает оттуда горсть карамелек «Клубника со сливками» и кладет перед Нелей.

– Тебе вроде такие нравились, – говорит он и уходит, забыв закрыть молнию.

Если Самара появлялась в классе, то сидела либо с кем-то из парней, либо одна за пустующей партой Лисова. Демьян искоса поглядывал на нее, придумывая тысячу и одну тему начать разговор. Боль и злость заставляли его отворачиваться.

Льющий осенний дождь однажды застает его врасплох. Натянув на голову капюшон и надеясь сильно не промокнуть до школы, Храмов переходит на бег. Дыхание сбивается, ему приходится остановиться на перекрестке.

Рядом появляется невысокая фигура в темной одежде, размываемая стеной дождя. Он поворачивает голову, силясь рассмотреть спутника. Круглые очки покрыты крупными дождинками, бледная рука сжимает лямку рюкзака. Медно-рыжие волосы блекнут с каждой секундой, облепляя небольшую голову. Губы искусаны, кожа на них шелушится. Неля облизывает их и по сигналу светофора шагает вперед. Покачнувшись, она вдруг спотыкается о собственные ноги в светло-бежевых сапогах и садится на дорогу в широкую лужу, вышедшую из берегов ямы в асфальте.

– Эй, ты как? – Демьян подходит к Ухтабовой, склоняется и теребит за плечо.

Ее голова раскачивается, как у игрушки на приборной панели автомобиля. Сквозь ее очки Храмов видит смыкающиеся веки, будто Неля пытается не заснуть. В последний момент он подхватывает ее за плечи, не давая упасть. Прижимая ее к груди, Демьян пытается сглотнуть, но в горле слишком сухо, будто его потерли чем-то шершавым.

– Долго вы еще будете тут сидеть?! – кричит водитель, высунувший нос из машины. – Убирайтесь с дороги!

Бредущие мимо школьники пялятся на них, но не помогают. Машины выстроились в ряд и только злобно сигналят, подзуживая и без того злобного водителя. Демьян поднимает Нелю на руки и на ватных ногах движется к школе. С каждым шагом к нему возвращаются силы, и вот он уже бежит, чтобы не дать их обоим простыть под ливнем.

Дверь в медпункт закрыта. Ругнувшись про себя, Храмов стучит по ней ногой.

– Ну что там за… – Врач обрывает себя на полуслове, распахивает дверь и командует: – Клади ее на кушетку. Мокрую верхнюю одежду снимай и с себя, и с нее.

Демьян укладывает Нелю на койку, дрожащими от холода руками расстегивает ненавистные пуговицы. Вот почему он всегда за молнии: в нужный момент пуговицы превращаются в препятствие, которое может стоить кому-то жизни.

Ему на голову накидывают полотенце.

– Иди оботрись и переоденься, дальше я сама.

Пока врач, отгородившись ширмой, осматривает Нелю, Храмов тщательно вытирает голову, скидывает свою одежду и переодевается в чистую безразмерную спортивную форму. В зеркале замечает посиневшие губы и касается их пальцами, тщетно пытаясь согреть.

– Чайник на холодильнике, включи его, – доносится голос врача.

Спустя полчаса возни Храмов наконец согревается. Ему-то это не впервой, а вот Неля…

– Как она? – Он сидит на стуле и наблюдает за тенью врача на белой ширме.

– Жить будет. Как она упала в обморок? – Выслушав его рассказ, врач приоткрывает ширму и качает головой. – А что-то подозрительное в ее поведении было?

– Не знаю, – неуверенно начинает Демьян. – Вроде бы ничего… Хотя, может, странность была именно в этом.

– В чем?

– Ну, обычно она много ест, у нее хороший аппетит. По крайней мере, так было несколько лет назад. Вы видели ее щеки? – Храмов невольно усмехается, но холодный взгляд врача его пристыжает. – В общем, на днях в столовой у нее на обед были только яблоко и компот. Наверное, на диету села.

– Как тебя зовут? Фамилия, имя, класс.

– Храмов Демьян, десятый «Г».

– А ее?

– Ухтабова Неля, она моя одноклассница.

– Хорошо. Я сообщу вашему классному руководителю о том, что произошло. Можешь идти. Вещи заберешь после уроков, как раз просохнут.

Кивнув, Демьян поднимается и берет сумку. Она тоже насквозь мокрая, и он с досадой понимает, что тетрадям и учебникам, скорее всего, конец.

– А что с ней? Почему она упала в обморок? – интересуется он, уже стоя возле двери.

Врач коротко выдает:

– Недоедает.

13. Светлана

Посреди урока Светлана оставляет класс доделывать самостоятельную работу и торопливо уходит в медпункт.

– Что случилось? – Она едва слышит собственный голос за грохочущим сердцем. – Как она?

– Сейчас все в порядке, но проблема в перспективе, – отвечает врач, кивая на ширму. – Взгляните, и обсудим. Об этом надо сообщить ее родителям.

Светлана прикладывает руку к груди и как можно тише выравнивает дыхание. Ее ученица бледная, с синяками под глазами. У нее и так белая кожа, но в освещении медпункта она отдает жемчужной серостью.

– Судя по словам мальчика, который ее сюда принес, у девочки расстройство пищевого поведения.

Светлана оборачивается и растерянно садится на стул напротив врача. Она читала статьи о современных проблемах подростков, когда училась на старших курсах, собирала любые крохи информации в специальную папку, чтобы однажды раскрыть ее и с легкостью развеять трудности своих учеников. Но реальность била кулаком в зубы, и никакой папки под рукой не было.