Дни в книжном Морисаки - Ягисава Сатоси

Он почти всегда приходил один, но иногда его сопровождала девушка. Они очень хорошо смотрелись — оба высокие.

Похоже, ее не особо интересовали книги, поэтому, пока он с серьезным видом подбирал себе что-нибудь, она все старалась уйти. Наконец, уставая ждать и теряя всякое терпение, она сердито спрашивала: «Все еще не выбрал?!» — на что он сильно извинялся и говорил: «Прости, еще немного». Господин Сабу говаривал: «Как же здорово ходить вдвоем в букинистическую лавку», — и я с интересом наблюдала, как через их взаимодействие проявляется их близость.

— А, было время, — его голос как-то погрустнел. — Мы расстались, — добавил он и сухо усмехнулся. А затем принял немного отрешенный взгляд.

— Простите! — Я немедленно извинилась, так как совершенно не хотела бередить его раны.

— Нет-нет, все в порядке, — сказал Вада, все еще находясь далеко в своих мыслях.

Я переволновалась, что наступила на такую мину при первой же встрече. Изо всех сил пытаясь найти другую тему для разговора, я остановила взгляд на его книге.

— Что читаете?

— А, это «По дороге на склон». Вроде нашел на полке «Все по сто йен» как раз в магазине Морисаки.

Он взял книгу со стола и показал ее мне. Переведя тему, я смогла перевести дух.

— Ой, я такой и не знаю. Хорошая книга?

— Как сказать. Она о несчастной любви, и автор умер неизвестным, написав только это. Я хоть и прочитал ее, но на самом деле в ней много недочетов и слабый слог. И все же она как-то тронула меня, поэтому перечитываю ее уже пятый раз, — сказал он и внимательно посмотрел на обложку, на которой была изображена горная дорога. Мне тоже стало интересно, потому что в его глазах я увидела такое тепло, с каким смотрят на что-то, что дорого сердцу.

— Ого, пять раз! Я тоже хочу.

— Нет, все же не могу советовать. А вы что читаете, Такако? — У него даже глаза заблестели, когда я достала свою книжку: — О, Инагаки Тарухо? Отлично!

Так как он часто заходил в лавку, думаю, он знал о книгах гораздо больше, чем я.

— Я хоть и работала там, но совсем не разбираюсь в литературе. Ощущение, будто я просто топчусь на входе, — пробормотала я, но Вада покачал головой.

— Какая разница: хорошо разбираться или не очень? Если так говорить, то я тоже многого не знаю. Самое главное ведь то, что какая-то одна книга смогла зацепить тебя.

— Может быть. Дядя тоже постоянно говорит что-то похожее.

— Вы всегда с таким увлечением читали, сидя за кассой. Даже мне становилось интересно, и я думал: «Что же она читает?»

— Что? Ой, простите! Я ужасный сотрудник.

— Нет, я не это имел в виду, — сказал Вада и, словно вспомнив о чем-то, посмотрел на меня. — В той обстановке вы так гармонично смотрелись, и я совершенно не хотел вас беспокоить. Вот что я чувствовал. Чувствовал, что хочу не дыша наблюдать за тем, как из кокона вдруг вылетит бабочка… Я очень хорошо запомнил этот образ. Поэтому, как только я вас увидел сегодня, сразу вспомнил, кто вы. Да, та самая сотрудница.

Мне стало очень неловко оттого, что незнакомый человек видел меня такой. Но в то время я действительно сама была похожа на гусеницу, которая готовится превратиться в бабочку. Переворачивая страницы, я ждала момента, когда смогу взлететь. Поэтому Вада совсем не ошибся в ощущениях, когда увидел меня. Правда, я до сих пор не уверена, хорошо ли у меня получалось летать.

— Думаю, если бы я тогда не приехала в магазин, то до сих пор вела бы скучную жизнь. Не только благодаря книгам, но и людям, с которыми я познакомилась там, вещам, которым я научилась, я потихоньку начала ценить саму себя… Потому даже теперь постоянно вспоминаю о днях, которые я там провела.

Я впервые кому-то искренне об этом рассказала, слова лились сами собой.

Вада внимательно слушал и одобрительно кивал.

— А я и не знал, что там такая драма разворачивается. Вот ведь! — заметил он без капли иронии, но фраза показалась мне довольно забавной.

И странное дело. Мы проболтали с ним несколько часов, как старые друзья. Казалось, Вада слушает все с серьезным видом, но потом вставлял какую-нибудь шутку, чем смешил меня.

Так мы проговорили с ним очень долго. На настенных часах уже было около одиннадцати.

— Ой, кофейня скоро закроется! — изумилась я. Вада тоже спохватился.

Так как его дом находился здесь неподалеку, он решил остаться до закрытия, а я вышла пораньше.

— В последнее время я постоянно здесь сижу по вечерам. Так что если хочешь, можем еще поболтать, — предложил он на прощание и улыбнулся.

Когда на выходе я расплачивалась у кассы, то заметила, что хозяин кофейни смотрит на меня во все глаза. Я пристально посмотрела на него, поняв более-менее, о чем он думает, и он со словами «как много дел, как много дел» удалился куда-то вглубь помещения.

Выйдя на улицу, я увидела, как Вада, подперев лицо рукой, смотрит в окно. Я поклонилась ему, так как подумала, что он смотрит на меня, но, скорее всего, он не заметил. Я развернулась и зашагала в сторону станции, чувствуя себя удивительно легкой, будто шла по облакам.

— Странно, — невольно вырвалось у меня.

Я посмотрела наверх. Небо освещала убывающая луна.

Глава 11

— А поехали куда-нибудь вдвоем! — неожиданно предложила госпожа Момоко спустя две недели после нашей встречи. — В Окутаме очень хорошо, — продолжала она, сверкая глазами.

В легкой растерянности я согласно кивнула.

Она продолжила, мол, там есть огромная гора с известным святилищем на самом верху. Оттуда открывается чудесный вид, свежий воздух — просто замечательно! Остановимся в отеле на горе и отдохнем. Как подружки. Разве не здорово?

Мне стало немного не по себе от осознания того, что мы поедем куда-то вдвоем. У меня было чувство, что мной манипулируют. Но госпожа Момоко крепко держала меня за руку и ждала, когда же я отвечу «да».

В течение двух недель после нашей первой встречи и до этого приглашения я регулярно наведывалась в лавку Морисаки. И по просьбе дяди, и чтобы повидаться с госпожой Момоко. Мы частенько могли разминуться с дядей, потому что я заходила по вечерам после работы, но зато тетя всегда была в комнате на втором этаже.

Она очень радовалась моим визитам и всегда кормила меня домашней едой. В небольшой кухне, которая была тесновата для меня, госпожа Момоко чего только ни готовила. Вареные бурые водоросли, мясо с тофу, жареную ставриду в остром соусе, осьминога с вареным дайконом, жареную сайру с солью, мисо с жареным тофу, корнями и листьями дайкона. Вкус этих блюд напоминал мне стряпню мамы, поэтому я начала приходить только ради еды. Днем, стоило мне позвонить с работы, она, точно молодая женушка, обязательно спрашивала: «Что сегодня хочешь поесть?» И я каждый раз заказывала то одно, то другое.

Первые несколько раз госпожа Момоко говорила, что угощает, но потом я настаивала на том, чтобы все было поровну, и оплачивала ей половину стоимости ингредиентов. В конце концов, госпожа Момоко начала нехотя принимать деньги.

— Вы так вкусно готовите, тетя Момоко! — от всего сердца сказала я, в очередной раз придя в гости и с удовольствием поедая расставленную на столике еду.

— Ты ешь с таким аппетитом, Такако, — отметила она, при этом уплетая порцию вдвое больше моей. Оставалось только гадать, как в такой маленькой женщине умещается столько еды.

— Но ведь это правда вкусно, — ответила я, разгрызая маринованную редьку.

— Ты сама не готовишь?

— Готовлю, но только что-то вроде пасты.

— Нелегко придется твоему парню.

— Неужели?

На самом деле я никогда не угощала едой любимого человека. Всегда избегала таких вещей, потому что мне было неловко. Вообще, у меня и не было отношений как таковых.

— Мужчины очень просты. Их всегда можно покорить едой, — кокетливо усмехнулась госпожа Момоко и посоветовала мне хорошенько это запомнить, но я совсем не понимала мужчин. Скорее, госпожа Момоко покорила меня.