Далия Трускиновская - Коломбине дозволено все
МАРИАННА. Вот он, бородатый. Что еще?
ЛАРИСА. Впиши рубрику «Сто строк в номер» Да не в гранку, а в полосу – к репортажу о киносъемках со знаменитостями… Да ну их всех к лешему – уже без пятнадцати, бежим, пока буфет не закрылся!
Стало ли Ларисе завидно от этого списка чужих удач? Скорее, зло взяло. И жуткое словечко произнесла она – «неудачница». Двадцать восемь лет и куча осточертевших гранок. Кологрив – рычит, Соймонов – ворчит. Что впереди – непонятно. И хочется выкинуть такое, чтобы рухнули к ее ногам все эти удачливые, знаменитые, талантливые! Чтобы закрутились вокруг нее в восхищении! Чтобы на прославленных лицах, обращенных к ней, сверкали улыбки восторга и, может быть, даже зависти…
И оказалась Лариса внутри того самого кусочка пустоты, который носила в себе. Только раздулся он и потерялись его границы, и Лариса почувствовала себя мухой в воздушном шарике.
ПОВЕЛИТЕЛЬНИЦА КОЛОМБИН. Стало быть, все-таки – Карнавал?
Лариса задумалась. А что, в самом деле, предлагала ей с самого начала пестрая чертовка? Вечный праздник, торжество раскрепощенной женственности. Ведь не дьяволу душу продать, нет, совсем не дьяволу…
И шум, заполнивший типографские коридоры, перекрыла музыка. Зазвенело нечто наподобие тарантеллы, легкое и прелестное. Стенки воздушного шарика обернулись сверкающими зеркалами, отражавшими друг друга, и из этих перемноженных осколков пустоты навстречу шли десятки пестрых демонов в одинаковых костюмах и масках.
ЛАРИСА. Раз уж ничто светлое, истинное, прекрасное впереди не светит…
ПОВЕЛИТЕЛЬНИЦА КОЛОМБИН. Пой!
ЛАРИСА…раз уж не сбылось, так пусть…
ПОВЕЛИТЕЛЬНИЦА КОЛОМБИН. Пой же! Ну!
ЛАРИСА.
О Карнавал, веселый гений,
перед тобой склонив колени,
молю – к себе меня возьми!
Мне надоело жить с людьми –
так пусть вокруг мелькают радужные тени!
ПОВЕЛИТЕЛЬНИЦА КОЛОМБИН. И ты увидишь, насколько это приятнее и удобнее! Отпадет забота о тысяче мелочей, связи упростятся до предела и станут гармоничны! Ты насладишься простыми и вечными вещами. Пой!
ЛАРИСА.
Твои ночные мандолины,
твои шальные тамбурины
пускай в душе моей звенят,
а вместо званий и наград
я получить желаю имя Коломбины!
Ахнули с четвертой полосы фотохудожники, кинознаменитости и Элина Мансурова! А Ларисе ответил издалека торжествующий смех тысячи серебряных голосов.
Стало быть, свершилось?… А иначе и быть не могло у той, что загляделась на ожерелье из шиповника. Такая уж у него странная сила – будить в душе уверенность и гордость. И не только… Потерпим до понедельника. Тогда и увидим, как из-за этой закусившей удила Крыски-Лариски взбаламутится вся редакция. Да что редакция – весь город!
Глава седьмая - Победная!
И вот идет Лариса по городу в прошлогодних брючишках и дешевой маечке, и никто не заглядывается на нее, и она ни на кого не заглядывается, спешит – уже без пяти час.
Входит Лариса в корректорскую, не видит на подоконнике ни авоськи, ни косметички, ни фолианта и со вздохом принимается сама разбирать гранки, потому что уж не знает, как своих подчиненных воспитывать – побить их, что ли?
Тут в корректорскую врывается вихрь и шлепает перед Ларисой на стол фотоснимок. Качеством он не блещет, потому что сделан с висящей на стене фотографии при плохом освещении. И все же Лариса с ужасом узнает себя.
А за спиной сопят секретариатские мальчишки.
И снимок стоит таких страстей – не понять, одетая или голая выглядывает Лариса из фантастического тумана.
ЛАРИСА. Как это к вам попало?
МАЛЬЧИШКИ. Лариска, ты была на выставке в фотоклубе?
ЛАРИСА. Не-е-е…
МАЛЬЧИШКИ. Так беги скорей, глупая!
Фотоклуб находился в трех кварталах от редакции. Полная тревожных предчувствий, Лариса с места взяла хорошую скорость. Но за несколько лет корректурской гиподинамии потеряла она дыхание и, подбегая к фотоклубу, уже здорово запыхалась. Протянула она кассирше двадцать копеек за билет, но та воззрилась на нее почище мальчишек и денег не взяла. Тогда Лариса шагнула в зал.
Прямо перед ней толпа заслонила самый большой стенд. Чуя неладное, Лариса вклинилась в толпу и увидела сложную композицию из разного формата снимков. В ней царили двое – Лариса и озеро.
Было там много интересных затей, но Лариса уставилась на свою фигуру на мостках, полупрозрачную, тающую и все же, как ей с перепугу показалось, страшно узнаваемую. А потом перевела взгляд на другие – и удивилась собственному лицу.
Рыболов оказался художником. Он углядел в Ларисе то, что она пыталась усердно спрятать от посторонних, – нежность, порывистость и доверчивость, совершенно лишние в деловой женщине вообще и в старшем корректоре в частности. Но не знал рыболов о вмешательстве пестрого демона. И потому грустно сказала себе Лариса, чувствуя, что стоит на пороге бурных событий, – ну что же, я была очень даже недурна…
Ее тихо тронули за плечо. Ожидая явления рыболова, Лариса повернулась и увидела женщину чуть повыше себя ростом, яркую и красивую.
ЛАРИСА (на всякий случай). Здравствуйте…
ЖЕНЩИНА. Добрый день. Познакомимся. Элина Мансурова. Если бы мы не встретились здесь, я бы сегодня пришла к вам в редакцию.
Красавица Элина улыбнулась, от глаз разбежались морщинки, и Лариса поняла, что красавица ей в матери годится.
ЭЛИНА. Через месяц республиканский конкурс. А я ваше лицо десять лет искала. Соглашайтесь. Не пожалеете. Гарантирую съемки на Центральном телевидении. Ну, и классные прически на всю оставшуюся жизнь.
Лариса обалдело слушала.
ЭЛИНА. Тренировки вам назначим, когда вам удобно. Утром? Вечером? Пожалуйста! Но тренироваться будем каждый день. Тем более, что вам надо немного подлечить волосы.
Лариса пришла в себя, сделала независимое лицо и по-деловому договорилась с Элиной. Она уже собралась бежать на работу, но у дверей наткнулась на рыболова – с рукой на перевязи, в окружении группы почтенных товарищей.
ЛАРИСА. Мишка! Что ты натворил?!?
РЫБОЛОВ. А что, не угодил?
ЛАРИСА. Боюсь, что по гроб жизни угодил… А с рукой что?
РЫБОЛОВ. Ерунда. Со слона свалился.
ЛАРИСА. От-ку-да?…
РЫБОЛОВ. Ну, в цирке был, дрессировщицу снимал, пригласили на слоне покататься. Я сдуру и залез. Тут тебя мой коллега ищет.
И Лариса увидела в группа знакомое лицо – с мудрым взглядом чистых голубых глаз, приятное, обрамленное седой бородой. Рыболов представил их друг другу, и Лариса услышала фамилию, вслед за которой привыкла читать: лауреат международных конкурсов, почетный член фотообществ Австралии, Канады и Венесуэлы, или что-то подобное.
Знаменитость поцеловала руку Ларисе и наилюбезнейше осведомилась, не согласится ли прекрасная дама попозировать? Знаменитость, видите ли, приглашена участвовать в парижской фотовыставке, и Лариса прекрасно вписывается в сказочные замыслы знаменитости.
Лариса откровенно разинула рот. Потом вспомнила, что есть ведь и такой способ шутить – без улыбки. Но розыгрышем вроде не пахло. Она с таким изумлением заглянула в глаза рыболову, что он невольно расхохотался, да еще имел нахальство сообщить знаменитости причину смеха.
ЗНАМЕНИТОСТЬ. Но, милое дитя, раз Мишке Реутову повезло с вами, пусть и мне повезет. Теперь-то я понял, зачем он все это затеял!
И Лариса узнала, что Реутов за три дня до открытия выставки принялся полностью перекраивать экспозицию с учетом новых работ.
ЗНАМЕНИТОСТЬ. И подумать только, что вас отыскал именно этот специалист по танкам и бронетранспортерам! Ну так как же, вы окажете мне честь?…
За спиной Ларисы раздались странные звуки, будто несколько человек сразу лишились дыхания и ловят губами воздух. Она обернулась и увидела секретариат, промышленный отдел и отдел трудового воспитания, в полном составе примчавшиеся на выставку. Они слышали все. И, разумеется, ответ у Ларисы мог быть только один.
ЛАРИСА У меня в планах подготовка к всесоюзному конкурсу парикмахеров-модельеров. Ежедневные тренировки, вы понимаете… Но если – Париж, и если это не отнимет слишком много времени, то я принимаю ваше предложение.
И Ларисе была вручена визитка на английском языке.
Время первого сеанса Лариса назначила мгновенно – сразу же после тренировки, пока еще будет цела прическа. И она уже направилась к дверям, но группа почтенных товарищей, приведенных Реутовым, окружила ее. То, что предложили они, уж вовсе выходило за все мыслимые рамки. Это оказался коллектив художников трикотажной фабрики. Ему удалось, поднатужившись, разработать коллекцию моделей, которые, если бы запустить их в производство на уровне опытных образцов, определенно переплюнули бы фирму «Адидас». Для этого требовалось дельное сырье, но главным образом – импортные красители. От показа в Москве зависело, получат ли на фабрике эти самые красители. И почему-то сегодня все вдруг уперлось в проблему манекенщиц…
