Евгений Коротких - Черный театр лилипутов
— Тебе надо, ты и ищи, — отвернулся я.
— Хороших крошек не видно, — поморщился Видов,
— я всю гостиницу уже облазил, есть, правда, две старушки на нашем этаже, в таких пикантных халатиках ходят…
— А старушки что, не люди? — вскочил Витюшка. — Главное, чтобы перед сном завещание оставили и чтобы зубы ночью не высыпались. Говори, сколько им?
— Полтинник, наверно, будет.
— И всего? — хмыкнул Левшин. — Тоже мне, старых мухоморов нашел! После собрания идем с тобой их крутить. А ты, парень, пролетаешь, — посмотрел он на меня, — но пожрать я тебе принесу.
— После собрания зайдешь за мной, — подмигнул Левшину Видов, выходя.
— Ты, наверно, что-то не понимаешь, — после некоторого молчания обратился ко мне Левшин. — Если уж это чудовище Горе встало на довольствие, то о чем думаешь ты? Давай обзаводись крошками, а то с голоду умрешь на гастролях… привыкай, нечего сачковать!
— Ты сегодня на довольствие идешь становиться?
— А что ты лыбишься?! — закричал Левшин. — Ты себя богачом считаешь?
— Не считаю.
— А здесь, кроме как у Закулисных, ни у кого ничего и нет за душой. Даже лилипута горничные подкармливают. Ты же артист, болван, неужели так трудно понять? Тебя за одно это слово должны кормить и поить, для людей праздник, когда они встречаются с людьми искусства.
Я живо представил себе праздник, который устроило для детских садиков шоу «Три поросенка». Три огромных страшных поросенка алчут крови замухрышки-волка.
— Может, ты и прав, — ответил я. — Мне пока трудно разобраться, что к чему.
Левшин весело похлопал меня по плечу.
— Ничего, сейчас у тебя настроение повысится! -вскричал он. — К Закулисному пора, он тебе поможет разобраться, что к чему…
Точность — не только привилегия королей, но и солидных администраторов вроде нас. Шестой удар курантов не успел прыгнуть на плечи седьмому, как мы вежливо постучали в дверь.
— Да, — раздался властный голос. Мы вошли. Левшин бесцеремонно плюхнулся в кресло, я уселся на краешек дивана. За столом сидел свежевыбритый, благоухающий и сосредоточенный Закулисный в спортивном красном костюме и держал перед собой раскрытую чистую тетрадь. Ни Ирки, ни Елены Дмитриевны в номере не было.
— Владимир Федорович! — сразу затарахтел Левшин. — Не катят билеты по рублю!
— Как не катят? — сурово спросил Закулисный.
— Не катят — и все, — пожал плечами Витюшка. — Здесь про такие цены никогда не слышали, по тридцать копеек ходили, а я как сказал, что по рублю, в слезы — и ни в какую!
— Ладно, — позволил себе улыбнуться Закулисный. — Говори, утешил убогих или нет? — еще больше улыбаясь, хмыкнул он, чувствуя» что все в порядке.
Левшин явно давал понять, что только он может сделать невозможное, поэтому позволил себе еще немного подурковать.
— Утешить-то утешил…
— Говори толком!
— Трудно, — покачал головой Витюшка. — Что скрывать, это не Север… там люди попроще.
— На Севере мы работали, если помнишь, по два рубля… ты будешь давать данные или нет?! — не выдержал Закулисный.
— Сейчас дам, — тут же сдался Витюшка. — Пиши.
— Пи-ши-те! — произнес с угрозой Владимир Федорович. — Понял, придурок?
— Нет вопросов, — согласно развел руками в стороны Левшин. — Пишите, Владимир Федорович, пишите!
— Поехали! — взялся за ручку Закулисный.
— Работаем в «Грации» двенадцатого сентября, — начал Витюшка, но Закулисный его тут же перебил.
— Это я и без тебя знаю! Давай телефон, фамилию директора, договор…
Левшин отдал договор.
— Телефон какой? — опять спросил Закулисный. Витюшка почесал голову.
— Так… — зловеще произнес Закулисный. — Не взял…
Наступила тишина. Я заерзал на диване. — Ладно… хорошо… — прервал Закулисный молчание, давая понять, что он к этому еще вернется. — Дальше?
— Школа № 4, — начал тарахтеть Левшин, давая данные. — Завуч Корнева Любовь Сергеевна, два спектакля для этой школы: в одиннадцать и в час дня. Завуч взяла 600 билетов.
Закулисный со злостью бросил ручку, вскочил со стула.
— Я сколько раз говорил, чтобы билеты раздавали по классам! Ты что, урод, до сих пор ничего не понял? А если она принесет все шестьсот билетов назад, тогда что?! Я тебя спрашиваю!
— Не принесет! — бодро ответил Левшин. — Я ей как рассказал про наше представление — она сразу кинулась подружек своих обзванивать!
— Ну смотри, Левшин! — погрозил ему кулаком Закулисный. — Давай дальше.
Витюшка перечислил классы, которым раздал билеты, детские садики и с облегчением вздохнул.
— Хорошо, — грозно сказал Закулисный. — С тобой разобрались. Что у тебя? — обратился он ко мне.
Левшин смотрел на меня не то со злорадством, не то с сочувствием, но его взгляд явно говорил: «Думаешь, мне одному приятно получать по крыше, а то, что ты сейчас схлопочешь, — это как пить дать».
Я открыл свою записную книжку, в которой было всего четыре слова: Дворец «Тонус»… Цензор Петрович.
— Ну? — выжидающе произнес Закулисный. — Что ты сегодня сделал?
Как— то в моей жизни получалось, что на меня особенно и не покричишь, но сейчас я чувствовал, что падаю в своих же собственных глазах и не в силах остановить падение. Впрочем, можно было бы остаться самим собой, уехать в Куралесинск, уволиться из филармонии, но трясина ненормальной жизни уже засосала мои подошвы. Из болота выкарабкивается не каждый… Я опять представил ту жизненную неразбериху, которую начал бояться как огня, от которой спасался, закутавшись в пыль Дороги, и… понял, что никуда не поеду.
— Владимир Федорович, — сказал я как можно достойнее. — Сегодня я заключил договор во Дворце культуры «Тонус»… фамилия директора… запнулся я.
— Ну?
— Зовут Цензор Петрович…
— А фамилия? Телефон? Я уже говорил, чтобы все записывали! Да вы что?! — завопил почему-то Закулисный на Левшина, видимо, он еще не привык орать на меня и вел своеобразную подготовку через него.
— При чем здесь я?! — тут же закричал Витюшка.
— Ты чего орешь! — подскочил Закулисный.
— Но при чем здесь я! — выпучил глаза Левшин. — Я, что ли, не взял телефоны и фамилию?
— И ты тоже хорош! — уселся наконец Закулисный, показывая всем своим видом, с каким трудом он справился с волнением. — Ладно, давай дальше, — угрюмо кивнул он мне, — говори данные?
— А данных… пока нет… — еле слышно сказал я. Левшин схватился за голову, подмигнул мне и быстро отвернулся к окну.
— Что? — не веря услышанному вскочил Закулисный. — Что ты сказал?
— Он сегодня первый день на заделке, — буркнул в наступившей тишине Левшин. — К тому же на этой «точке» кукольники работали!
— Какие еще кукольники?
Я рассказал про Мухославскую филармонию.
— Ладно… — спустил пары Закулисный. — Сколько там школ?
— Пять, — соврал я.
— Это минимум семь концертов, — размышлял вслух Закулисный. — Значит, там можно работать два дня. Билеты у тебя есть, и чтобы завтра полвосьмого я вас в гостинице не видел!
— Владимир Федорович, — заискивающе обратился к нему Левшин. — Займите на двоих пятерочку…
— Ты чего? — уставился на него Закулисный. — Откуда деньги? Еще спектакли не начались.
— Ну, Владимир Федорович… — взмолился Левшин.
Закулисный грозно взглянул на меня и достал черную тетрадь.
— Долговая яма, — философски изрек Витюшка. — Сейчас ты будешь ее почетным членом.
— Ты не радуйся, — снисходительно бросил Владимир Федорович. — Хватит с меня ваших долгов. Даю по два рубля.
Он отвел мне вместе со всеми графу и поставил цифру, которую я до сих пор вспоминаю как розовый сон.
— Как же ты умудрился пролететь без тумаков? — удивленно спросил Витюшка, когда мы вышли. — Для Закулисного это самое большое удовольствие — раздача их по любому поводу, а повод был, да еще какой! Скажи мне спасибо.
— Спасибо, — улыбнулся я.
— Ты зря улыбаешься, не сегодня, так завтра получишь, — хмыкнул он. — Нашел чему радоваться.
— У меня такое чувство, что тебе даже нравится их получать, а я еще не привык!
— Когда привыкнешь, перестанешь обращать внимание, надо просто дождаться, когда наш придурок свою ампулу рассосет, вот тогда действительно цирк вместе с фантастическими представлениями начнется. Если хочешь знать, то я его вообще за человека не считаю!
— А что же ты шестеркой под ним бегаешь?
— Дурак ты, и жрать я тебе сегодня не принесу, — обиделся на меня Левшин.
Не успели мы поругаться, как вбежал Видов с котелкой колбасы. Он просто умирал со смеху.
— Стучу… — еле выговорил он. — Открывают. Я им говорю: «Вы знаете, наш главный артист просил вам передать пригласительные на наш фантастический спектакль». Старушки меня спрашивают: «Какой артист?» Я делаю недоуменное лицо. «Как, вы разве не знакомы с нашим лилипутиком?» Если б ты видел их лица! -давился Видов от смеха. — Тогда я им говорю: «Вы меня извините, но, видно, наш лилипутик ошибся… и если так получилось, то разрешите пригласить вас на наше фантастическое… Ну и понеслось слово за слово.
