Аноним Кикиморра - О детях и прочей нечисти
Оривина повивальная клиника стоит на краю города, в тихом зелёном закутке под скалой, окружённая большим садом с аккуратными пешеходными дорожками. Шатун всю зиму вкалывал, как шахтёр, чтобы построить своей женщине персональный офис и даже консультировался с земными архитекторами, как лучше спроектировать клинику. А потом преподнёс ей ключи на пороге Дома Старейшин, выразительно поглядывая на вход. Так что Орива у нас теперь замужняя барыня, сама себе начальница и хозяйка в собственном доме, а если кто считает, что не женское это дело, так Шатун может и братков, в смысле, братьев позвать на беседу.
Я толкаю красивую витражную дверь, изображающую символы плодородия и женского начала, и оказываюсь в просторном холле, отделанном полупрозрачным белым камнем вроде кварца, так что всё вокруг прямо-таки сияет чистотой. В противоположную от входа стену встроены несколько экранов, показывающие сведения о работе клиники, советы для красоты и здоровья и предлагающие записаться на приём.
-- Хотон-хон! -- окликает меня знакомый голос.
Я выдыхаю и оборачиваюсь. Шатун приветливо улыбается из-за стойки ресепшена.
-- Привет! -- скалюсь я в ответ. -- У вас тут потрясающе красиво!
-- Спасибо! -- приосанивается он. -- Орива подметила, что многим пациентам Дом Целителей кажется простоватым и оттого подозрительным, вот мы и решили произвести хорошее впечатление. А вы насчёт оборудования, я так понимаю? Пойдёмте, я вас провожу к ней в кабинет.
Мне кажется или он и правда любое упоминание жены произносит с особой интонацией, будто каждый раз кланяется на словах?
Кабинет Оривы тоже, видимо, призван поражать клиентов наповал -- огромный, светлый, с высокими потолками и стрельчатыми витражными окнами, он больше похож на бальный зал какого-нибудь старинного дворца, но, как и холл, светится новизной и чистотой. Даже осмотровый стол и гинекологическое кресло не так агрессивно выглядят, поскольку выполнены из пластика, очень убедительно подделанного под дерево c мозаикой.
-- Нравится? -- не скрывая гордости спрашивает Орива, вставая из-за эргономичного стола.
-- Ещё как! -- восхищённо выдыхаю я. -- С тобой да с Гарнеткой уже начинаю чувствовать себя аскетом. У меня всё так скромненько и простенько...
-- Ну, вы-то и так на людей впечатление производите, они, небось, и кабинета не замечают. Это нам, простым местным женщинам, приходится по высшей отметке ориентироваться. Да вы садитесь, сейчас Шатун чаю принесёт.
-- Он теперь тут будет работать? -- интересуюсь я, всё ещё вертя головой и изучая цветные барельефы под потолком.
-- Ага, у нас теперь семейный бизнес, -- отвечает Орива и смеётся: это выражение на Муданге применяется только к отцу и сыновьям, ну или к нескольким братьям, владеющим одной фирмой. Что ж, язык меняется, когда меняются люди... Орива меж тем продолжает. -- Он меня попросил называть его должность "администратор", а то, говорит, "секретарь" -- это уж совсем несолидно, хоть по сути так и есть.
-- Так ты у него начальница? -- моргаю я, наконец отрывая взгляд от витражей.
-- Ага, именно! -- сияет Орива. -- Я только с этим условием за него и вышла, что клиника будет моя, и на бумаге, и на слуху. Чтобы никто не думал, будто это он надо мной главный, понимаете? Он мог бы, конечно, работать в другом месте, чтобы не так стыдно было, но ему нравится быть секретарём, он красивый, контактный, с удовольствием общается с людьми. А в другом месте он за такую работу половину прибыли получать не будет. Так что... -- Орива театрально приподнимает тонкую смоляную бровь.
Она так органично смотрится во всей этой деловой роскоши, такая эффектная, умная и целенаправленная, что на меня накатывает волна радостного облегчения -- есть бизнес-леди в муданжских селеньях, и есть у подрастающего поколения стоящие образцы для подражания, и есть у этой планеты цивилизованное будущее.
-- А вот и чай! -- замечает Орива, когда Шатун вносит большой расписной поднос с сервизом из тонированного стекла в одном стиле с витражами. -- Ну так давайте к делу, я набросала список того, что мне хотелось бы закупить, но у меня есть несколько вопросов...
От Оривы я, вопреки обычаю, направляюсь в ювелирный магазин, где у меня назначено рандеву с мужем. Мысль о совместном полёте на Землю в комплекте с мамиными предостережениями уже давно не давала мне покоя, и в итоге я решила, что надо Азамата пометить, то бишь, окольцевать. Мол, не трожь -- моё. Конечно, он, как стал Императором, постоянно носит изрядное количество украшений, но всё же ничего похожего на обручальное кольцо на нём нет. Так вот, будет.
При моём приближении Азамат перестаёт мимикрировать под стену дома и помогает мне выбраться из машины.
-- Ты попросила ювелира не распространяться о том, что ты заказываешь для меня украшения, или это часть твоих планов по дешовинизацции муданжского общества? -- интересуется он.
-- Заказывал Алтонгирел, и не только для тебя, -- загадочно отвечаю я.
Азамат шевелит бровями, но не требует дальнейших пояснений, а просто проходит в магазин.
Там, конечно, очень красиво -- муданжское ювелирное искусство, насколько я могу судить, не знает себе равных, во всяком случае, его лучшие направления. Многие муданжцы почему-то предпочитают носить платиновые булыжники, так что в большинстве магазинов они представлены в некотором ассортименте, но я выбрала мастера, который специализируется исключительно на прекрасном. Стенды вокруг пестреют всеми цветами радуги, аккуратно подсвеченный металл в полутьме зала прямо-таки пылает и переливается, бесконечные райские птицы и коралловые рыбы смотрят на нас отстранённо и горделиво, как будто знают, какие они сказочные и в то же время натуралистичные. Но мой заказ прячется где-то под прилавком.
Ювелир приветствует нас по всем правилам -- с поклонами и речами, приходится соответствовать, чтобы не обидеть человека. К счастью, в присутствии мужа я могу спокойно помолчать, а то формулы вежливости всё ещё даются мне с большим трудом.
-- Что может мой скромный дом предложить для подчёркивания красоты несравненной Хотон-хон? -- наконец спрашивает ювелир. К счастью, он, видимо, не в первый раз обслуживает Азамата и соображает, что на этом месте надо замолчать, а не пускаться в перечисление всего каталога.
-- У нас заказ номер восемьдесят один, -- встреваю я.
Мастер не сдерживает удивлённого выражения лица и переводит вопросительный взгляд на Азамата, но тот кивает, так что он послушно скрывается за прилавком и извлекает маленький серебряный сундучок -- стандартная подарочная упаковка.
-- И-изволите проверить заказ? -- запинается он на шаблонной фразе.
-- Изволим примерить, -- ухмыляюсь я.
При нажатии на едва видимую кнопку, замочек отскакивает, являя нашим взорам два простых золотых кольца без камней и выступов. Я вынимаю оба колечка, чтобы получше их рассмотреть. И всё-таки мастер не удержался и приукрасил широкую внешнюю сторону -- по ней тянутся разводы красного золота, похожие на языки пламени, этакий огненный круг. Но ничего, они неяркие, всё равно понятно, что это не просто так побрякушка.
-- Какие симпатичные, -- улыбается Азамат. -- Так для чего они тебе?
-- У вас на Муданге, -- объясняю я, -- супруги носят одинаковые хомы, правда, только по торжественным случаям. У нас на Земле для той же цели принято носить одинаковые кольца, причём всё время, -- я делаю драматическую паузу, глядя на Азамата одним глазом через болшее кольцо, -- всю жизнь.
-- И что, люди будут специально рассматривать наши руки и сравнивать? -- морщит лоб муж.
-- Я не буду при тебе, как пришитая, у тебя же там всякие деловые встречи, то-сё. И да, люди обращают внимание. Это как длина волос у женщин, понимаешь?
Азамат слегка откидывает голову в знак того, что осознал значение символа.
-- Но как люди поймут, что это именно такое кольцо, если мы не будем вместе? У меня ведь много разных.
-- Их носят только на безымянном пальце, и само кольцо характерное -- просто круглое, золотое, без украшений. Конечно, тут кто-то проявил самодеятельность, -- косой взгляд в сторону мастера, -- но я думаю, сойдёт, узор неяркий, понятно, что к чему.
-- Потому что круг -- символ вечности, да? -- продолжает проникаться Азамат.
-- Что-то в таком духе, это тебе виднее. Ну-с, давай палец.
Азамат немного неловко вертит рукой, пытаясь понять, какой стороной мне её подставить.
-- Может, я сам? А то как-то странно...
-- Не-а. Не рыпайся. Вот и всё. Теперь твоя очередь.
Я хлопаю ему в ладонь маленькое колечко и растопыриваю пальцы. Азамат шустро справляется с задачей и принимается рассматривать результат.
-- Очень симпатично, -- резюмирует он. -- Говоришь, всю жизнь?
-- Ага, -- ухмыляюсь я.
-- Это хорошо, -- светло улыбается Азамат. -- Очень хорошо.
Я понимаю, что подсознательно жду чьей-нибудь команды к дальнейшим действиям, но тут не дворец бракосочетаний, а ювелир понятия не имеет, как выглядит земная свадьба, так что приходится командовать самой себе, да и то мысленно. Азамат по моему манящему жесту послушно склоняется для поцелуя. И похоже не для меня одной этот момент оказывается эмоционально заряженным. Его губы как будто бы повторяют: "Моя, моя!" и "Я твой, твой". Кажется, я ненароком вскрыла какой-то новый слой Азаматовых желаний и страхов, и теперь телесный барьер между нами стал ещё тоньше. Если так и дальше пойдёт, скоро будет достаточно взяться за руки, чтобы читать мысли, чем Ирлик не шутит.
