Харуки Мураками - Хроники Заводной Птицы
Почему я так думал? Уж больно крепко Корица был привязан к этой железке. Приезжая в «резиденцию», он обычно запирался в своей комнатушке, но иногда дверь оставалась открытой, и я краем глаза видел, как он работает. При этом меня не оставляло чувство, что я подглядываю за ним. Корица будто сливался с компьютером в одно целое. Казалось, между ними существует какая-то интимная связь. Энергично отстучав что-то на клавиатуре, он переводил взгляд на экран, чтобы проверить написанное, и недовольно кривил губы или улыбался еле заметно. То впадал в задумчивость и не спеша нажимал на клавиши, то вдруг его пальцы начинали порхать по клавиатуре с бурной энергией музыканта, исполняющего на фортепиано этюд Листа. Погружаясь в безмолвный диалог с компьютером, юноша точно вглядывался сквозь экран монитора в другой, важный и близкий ему мир. Я не мог избавиться от мысли, что реальность, в которой существовал Корица, лежала не в земном мире, а в том самом подземном лабиринте. Может быть, там у него был звонкий чистый голос, он мог дать выход своему красноречию, умел громко плакать и смеяться.
— А могу я получить доступ к вашему компьютеру отсюда? — спросил я Усикаву. — Тогда вам никакого пароля не понадобится.
— Ничего не получится. Ваше сообщение до нас дойдет, а отсюда к вам — ничего. Проблема в пароле — Сезам, откройся! Без него ничего не получится. Не откроется волку дверь, сколько голос ни меняй. «Тут-тук-тук! Это я — твой друг кролик!» Но раз пароль не тот — будет тебе от ворот поворот.
Но том конце провода Усикава чиркнул спичкой и закурил. Мне тут же представились его желтые кривые зубы, вялый обвисший рот.
— В пароле должно быть три знака — буквы или цифры, а может, комбинация букв и цифр. После появления надписи «Введите пароль» у вас будет десять секунд. Если три раза подряд ошибетесь, доступ закроется и система поднимет тревогу. Никаких звуковых сигналов, просто сразу будет ясно: ага! заходил волк и наследил. Здорово придумано, а? Посчитаем число возможных комбинаций: двадцать шесть знаков алфавита и десять цифр — величина, близкая к бесконечности. Нет, тому, кто не знает пароля, эта загадка не по зубам.
Я задумался в молчании.
— Ну как? Есть какие-нибудь идеи, Окада-сан?
На следующий день после обеда, когда Корица повез домой на «мерседесе» очередную посетительницу, я зашел в его комнатку, уселся за стол перед компьютером и включил его. Экран монитора озарило холодное голубое сияние. Появилась надпись:
Введите пароль для открытия доступа.
Вам дается 10 секунд.
Я набрал на клавиатуре три буквы. Я заранее решил, какое это будет слово.
zoo
Раздался звуковой сигнал, система не открылась.
Пароль неправильный.
Введите правильный пароль.
Вам дается 10 секунд.
На мониторе пошел отсчет времени. Я нажал клавишу «смена регистра» и ввел то же слово заглавными буквами:
ZOO
Компьютер опять ответил отказом:
Пароль неправильный.
Введите правильный пароль.
Вам дается 10 секунд.
Если будет опять введен неправильный пароль,
доступ будет автоматически закрыт.
Начался отсчет времени. Десять секунд. Я сделал первую букву заглавной, остальные две набрал строчными. Последняя попытка.
Zoo
Послышалось бодрое «бип», и на экране высветилось сообщение:
Пароль правильный.
Выберите программу в меню.
Открылось меню. Я сделал глубокий вдох и, справившись с дыханием, пробежал длинный перечень, пока не наткнулся на программу «Связь». На экране беззвучно возникло новое меню.
Выберите в меню программу связи.
Я щелкнул мышкой по строке «Сеанс беседы».
Введите пароль для приема сообщений.
Вам дается 10 секунд.
Я подобрался к важному для Корицы элементу системы. Чтобы защититься от опытного хакера, он должен был наглухо запечатать вход в систему. И здесь пароль должен иметь очень большое значение. Я набрал:
SUB
Неудача.
Пароль неправильный.
Введите правильный пароль.
Вам дается 10 секунд.
Опять пошел отсчет. 10, 9, 8… Я решил пойти испытанным путем. Сначала заглавная буква, потом маленькие…
Sub
Радостное «бип».
Пароль правильный.
Введите телефонный номер.
Сцепив руки, я не сводил глаз с команды, отданной компьютером. Неплохо. Мне удалось открыть две двери в лабиринте Корицы. Совсем неплохо. «Зоопарк» и «подводная лодка». Я нажал кнопку «Выход» и вернулся в главное меню. Потом щелкнул по прямоугольнику «Завершить работу» — и на экране появилась надпись:
По умолчанию ваши операции будут автоматически занесены в регистрационный журнал.
Если в этом нет необходимости, нажмите «нет».
Я поступил так, как сказал Усикава, — щелкнул мышкой туда, где было написано «нет».
Операции в журнал не занесены.
Монитор тихо погас. Утерев пот со лба, я убедился, что клавиатура и мышь остались на столе в том же положении, в каком были до моего вторжения (упаси бог сдвинуть их с места хотя бы на пару сантиметров), и удалился, оставив за спиной остывающий монитор.
21. История Мускатного Ореха
Мускатный Орех рассказывала мне о своей жизни несколько месяцев. История получилась длинная, с множеством сюжетных ответвлений. Поэтому я излагаю здесь ее упрощенную (впрочем, не такую уж короткую) версию, хотя, по правде сказать, у меня нет уверенности, что мне в полной мере удалось передать суть ее рассказа. Во всяком случае, она должна содержать изложение главных событий в ее жизни.
При бегстве из Маньчжурии в Японию Мускатный Орех Акасака и ее мать из всего имущества увезли только драгоценности, которые на них были. Из Сасэбо они перебрались в Иокогаму, в отчий дом матери. Ее семья давно занималась торговлей, главным образом — с Тайванем, и до войны пользовалась большим влиянием, но за долгие военные годы лишилась большинства партнеров. Управлявший бизнесом глава семьи умер от сердечного приступа, его второй сын, главный помощник в делах, погиб во время воздушного налета перед самым окончанием войны. Руководство семейным бизнесом принял старший сын, который ради этого бросил учительствовать, но коммерция была не в его характере, и наладить дело ему не удалось. У семьи еще оставался большой дом и участок земли, но жить там нахлебниками после войны, когда всего не хватало, было не очень приятно. Мать с дочерью все время старались держаться как можно незаметнее — ели меньше других, раньше всех вставали по утрам, брали на себя больше работы по дому. Девочкой Мускатный Орех носила только обноски. Все — от перчаток и чулок до нижнего белья — доставалось ей от двоюродных сестер. Рисовать приходилось огрызками карандашей, брошенными другими детьми. Просыпаться по утрам было настоящей мукой — грудь сжимало от одной мысли, что начинается новый день. «Только бы жить вдвоем, никого не стесняясь, пусть в бедности!» Но мать не могла найти в себе сил покинуть этот дом.
