Леонид Габышев - Одлян, или Воздух свободы: Сочинения
— А кому? — спросил Саша.
— В первую очередь Христу, Божьей матери и Николаю Угоднику. Он заступник воров, разбойников, авантюристов.
Иконы Спасителя и Божьей матери отыскали, а икону Николая Чудотворца найти не могли. Верующая подсказала, и они, вытащив догорающие свечи, поставили свои.
Еще зимой Петров купил литературоведу за сто рублей Библию, прочитал ее, и его увлекло христианство.
Парни медленно ходили от иконы к иконе, и Коля думал о Боге. Он готов в него уверовать, раз не мог уверовать в коммунизм. Но воспитан атеистом, и только недавно правильно научился креститься. Видя просветленные лица верующих, жалел, что нет у него такой веры. Они не верят в коммунизм, зато свято верят в Бога и готовят себя к загробной жизни. А во что ему верить?
Хотел перекреститься перед иконой Спасителя, но не смог, до жути стыдно. Неверующий Коля свято верил: коммунисты захлебнутся в народной крови. Пусть и нет Бога, но лучше верить в него, несуществующего, и быть христианином, и делать добро, чем быть коммунистом и пить кровь своего народа. Душа его стремилась к Богу.
На первомайские праздники полетел в Москву отвозить Библию.
— Как долетел? — спросил Тенин.
— Отлично. Я за Библию боялся, как бы при досмотре не забрали.
Коля нагнулся, открыл портфель и протянул завернутую в газету Библию.
— Спасибо, Николай, спасибо. Библию посмотрим потом. Сколько отдал?
— Нисколько, — соврал Коля. — Я одной бабке сантехнику в квартире заменил, и она подарила. У нее две было.
Снимая плащ, смотрел на Тенина: лицо красное, да и глаза тоже. «С похмелья, что ли?» — подумал и достал из портфеля бутылку.
— Прихватил с собой. Испробуем волгоградской?
— Не против, — Тенин улыбнулся, и они прошли на кухню.
Олег Викентьевич, достав стопки и сказав: «Командуй», ушел в комнату и вернулся с газетой.
— Для тебя сюрприз. Посмотри, я тут вновь о «Зореньке» писал и часть твоего варианта песни привел.
Коля взял «Вечернюю Москву» и под рубрикой «Занимательное литературоведение» прочитал материал Тенина «Маяковский и «Зоренька ясная». В последнем абзаце написано: «Песня «Что отуманилась зоренька ясная» популярна и в наши дни. Мне пришлось при собрании фольклора записать ряд вариантов современного исполнения. Волгоградец Н. Петров сообщил мне следующие стихи:
Ночка надвигается, фонари качаются,
Филин ударил крылом.
Налейте, налейте мне чару глубокую
Пенистым красным вином…»
Коля, радостный — о нем уже московские газеты пишут! — поднял стопку.
— Начало у тебя есть. Рассказы неплохие, но, как я и писал, есть недостатки. Первый, о зоне, ты решил в редакцию не посылать. Правильно. К зоне вернешься потом. А второй можно в редакцию отдать. Я в нем сделал пометки, ты эти места переделай. Тебе надо русским языком заняться. Я рад; мои надежда подтвердились — в тебе есть определенные задатки писателя. Их нужно развивать. Писать и писать. Как говорил Олеша: «Ни дня без строчки». И не отчаивайся, если рассказ не опубликуют. Многие видные писатели вступали в литературу тяжело. У них не принимали рассказы, но они трудились, и в конце концов первое произведение увидело свет. Я тебе помогу. Ну, а теперь — разливай. Выпьем за твои литературные успехи.
Пропустили по второй, и разговор продолжался. Говорил Тенин, а Коля, слушая, задавал вопросы.
Скоро пустая бутылка сиротливо стояла на подоконнике.
— Так, а теперь спать. Завтра с утра едем на дачу.
Час езды, и они сходят на подмосковной станции.
— Зайдем на рынок, — сказал Тенин, и они вошли в ворота. — У тебя деньги есть?
— Есть.
— Надо купить мяса, а то на даче ничего нет, мы на ней еще не живем. Сегодня же откроем дачный сезон.
Мясник колхозного рынка знаком. Тенину и отрубил, без очереди, лучший кусок грудинки.
По пути зашли в гастроном, и Петров купил сигарет, хлеба и две бутылки огненной.
От гастронома шли по сосновому лесу.
У ветхого забора Олег Викентьевич остановился и отомкнул калитку.
За голым кустарником виднелся огромный дом. «Вот это дача!» — подумал Коля, вертя головой. Он впервые попал на подмосковную дачу и не думал, что здесь растут вековые сосны. «Сколько здесь соток? — Он оглядывался по сторонам, пока Тенин, взойдя на крыльцо, открывал дверь. — Да целый гектар!»
— Проходи, — пригласил Олег Викентьевич.
Коля опупел: перед ним простиралась огромная терраса. Если натянуть сетку — играй в волейбол. Обшитый с выступом потолок высок, и Коля засмотрелся. Кое-где в окнах сохранились витражи, сработанные дореволюционными мастерами.
— Олег Викентьевич, весь дом — ваш?
— Нет. В другой половине теща с сыном и семьей.
Тенин отомкнул дверь, и они вошли в зал. Вдоль одной стены стоял высокий старинный комод, посредине другой; чуть выступая в зал, белела обложенная старинным кафелем печь. По обе стороны печи двери. Они вели в небольшие комнаты, и Коля осмотрел их. Из зала еще одна дверь — в светелку.
— Надо бы мясо сварить, но это потом. Давай, выпьем.
Сели посредине террасы за стол, выпили и закусили хлебом с солью. За разговором бутылка таяла. Когда на дне ничего не осталось, Олег Викентьевич зашел в зал.
Петров курил и разглядывал террасу. «Куда Викентич пропал?» — подумал и вошел в зал. Тенина нет. Отворил дверь ближней комнаты. Олег Викентьевич спал на кровати, похрапывая. Вернулся на террасу. Желудок сосало. «Да ведь мясо есть», — подумал и, отрезав несколько кусочков, нашел на улице проволоку, нанизал мясо и стал жарить на газовой плите. Оно трещало и капал жир.
Поев, закурил и стал расхаживать по террасе. Светило весеннее солнце, но настроение дрянь. Тенин спал, а ему так хотелось его слупить. Как он много знает о литературе!
«Пойду, разбужу», — подумал и растряс Олега Викентьевича.
— Вставай, вставай, нас окружают.
Тенин открыл правый глаз.
— Что говоришь?
— Немцы бросили десант. Дачу окружают. Что делать?
— Что делать? — он открыл и левый глаз. — отбиваться. У нас, кажется, осталась бутылка. А с бутылкой нам и черт не страшен.
Опрокинули полбутылки и Олег Викентьевич вновь, не сказав ни слова, завалился спать.
Хмель и одиночество побороли Петрова, и он в одежде лег на вторую кровать. Проснулся от шагов на террасе. Вскочив, посмотрел на Тенина: он спал, тихонько посапывая, устремив в потолок нос с горбинкой.
Коля на террасу. Там хозяйничала молодая женщина с коротко остриженными волосами.
— Здравствуйте, — сказал он.
