Леонид Габышев - Одлян, или Воздух свободы: Сочинения
На другой день Витя повел Петрова к дядьке, Ивану Ильичу Буйде, и Коля целый вечер проговорил с ним. Иван Ильич лет пятидесяти с небольшим, среднего роста, коренастый, лысый и очень общительный. В его квартире в шестидесятых годах собирались начинающие поэты, слушали музыку, читали стихи, выпивали, спорили о литературе, но в литературу из них никто не вошел.
Несколько вечеров писал зарисовку о книголюбе. Перепечатав, повез в молодежную газету, но журналистка уволилась, и он не знал, кому отдать материал. В конце коридора увидел табличку «Отдел писем» и, постучав, отворил дверь. За столом располневший парень с лоснящимся широким лицом.
Коля объяснил.
— Давай сюда.
Парень быстро проглядел зарисовку.
— Я дам ваш материал под рубрикой «Письма в редакцию». Но не скоро. Надо готовить полосу. С первого декабря при редакции «Молодой Ленинец» начнутся занятия университета молодого журналиста. Хотите заниматься?
— Хочу.
Журналист вертлявый.
— Вы кем работаете?
— В домоуправлении, техником.
Он записал Колину должность.
— Меня зовут Виктор Паклин. Позвоните через месяц. Номер телефона в газете.
17
Из декретного отпуска вышла техник, и Максим Петрович перевел Петрова слесарем на участок, где находилось домоуправление. Утром надо было опохмеляться.
Коля стал ездить в университет молодого журналиста. Занятия проходили раз в неделю. Вели их волгоградские журналисты, а руководил Виктор Паклин.
Как-то перед началом занятий он подошел к Коле.
— В субботнем номере твой материал опубликуем. Так и работаешь техником?
— Сейчас слесарем. Техника замещал. Я попрошу вас: не подписывайте под моей фамилией «слесарь-сантехник». Поставьте «слесарь».
— Хорошо, — заведующий писем лукаво улыбнулся.
Коля переживал: как бы в редакции не узнали, что он сидел, а то материал не опубликуют. «Да не узнают они, — утешал он себя. — Что, в Желтом доме будут справляться?» Он думал: если зарисовку опубликуют, от счастья упадет на диван и прикроется газетой, ЕГО газетой, и так полежит несколько минут, радостно мечтая о следующей публикации.
Наступила суббота. Не завтракая, пошел в газетный киоск. Около киоска очередь за программой телевидения. «Сколько взять газет? — думал он. — Десять? Пятнадцать? Один экземпляр Ивану Ильичу, один Альберту Николаевичу. Штук пять отошлю. Значит, экземпляров пятнадцать».
Пристроился в хвост очереди и подумал: «Неужели в одном киоске возьму пятнадцать? Люди и киоскер подумают: «Офонарел!» А вдруг материал не опубликован?»
Купив три экземпляра, просмотрел четвертую страницу. Зарисовки нет. Развернув газету, на третьей странице увидел свой материал под названием «Встреча с книголюбом». «Отлично! И название мое оставили!» — радостно подумал он и пошел в другие киоски.
На диван Коля не упал и газетой не прикрылся, а сел и написал несколько коротких писем знакомым, обстоятельное литературоведу, и вложил в письма зарисовку.
В понедельник поехал на завод в редакцию «Нефтяника». Пропуска не было, и перелез через забор.
В редакции протянул Галине Ивановне газету.
— Меня опубликовали в «Молодом Ленинце»!
Редактор прочитала зарисовку.
— Молодец! Жаль, Иван Ильич не у нас работает.
— Вы знаете Буйду?
— Давно.
— А почему жаль?
— Я бы твою зарисовку в свою газету перепечатала. А-а, я сейчас редактору «Химика» позвоню.
Она набрала номер телефона.
— Елена Федоровна, в субботнем номере «Молодого Ленинца» хорошая зарисовка о Буйде опубликована. Читали?.. Прочитайте и опубликуйте в новогоднем номере.
В выходной, купив бутылку водки и бутылку наливки, пошел к Альберту Николаевичу.
— Идемте к Буйде обмывать зарисовку!
Альберт Николаевич прочитал материал, в нем впервые его фамилия, как поэта, упоминалась.
Буйда усадил гостей в кресла и, читая зарисовку, плакал.
— Простите меня, — смахивая слезы, сказал Иван Ильич. — Жена на работе, но я сам накрою стол.
Скоро и жена пришла. Альберт Николаевич встал.
— Я произнесу тост. Сейчас будем пить на первый гонорар молодого человека. Я от души желаю тебе стать журналистом и, быть может, еще не один раз обмоем твои статьи. За журналистику! За литературу! За гонорары!
— А гонорар я не получил, — сказал Коля.
— Как не получил?
— Постеснялся идти за ним.
— Вот чудак. Деньги тобой честно заработаны. За твои успехи!
Закусив, Иван Ильич сказал:
— Альберт Николаевич, прочитайте стихотворение «Поэтам Заканалья».
Альберт Николаевич тряхнул седой шевелюрой.
Клянусь честью, я люблю стихи,
И неспроста читал литературу,
Но за какие смертные грехи
Ты мне суешь свою макулатуру?
Придешь ли днем, придешь ли ввечеру,
Одно и тож — и в радости, и в горе.
Сижу и слушаю твою муру
С тоскою черною во взоре.
Друзья! Вы доконаете меня,
Боюсь я вашей возмужалой лиры.
Ни отпуска, ни выходного дня,
Хоть убегай с квартиры.
Клянусь честью, я любил стихи,
И неспроста читал литературу,
Но, да простит мне Бог мои грехи,
Я завтра ж заявлю в прокуратуру.
— Выпьемте за поэзию! — с восторгом сказал Коля.
Они сидели допоздна. Буйда достал вино собственного изготовления, и, разговаривая о литературе, потягивали приятный БУЙДвейн.
Когда шли домой, Альберт Николаевич сказал:
— Ты не знаешь, почему Буйда заплакал, когда читал твою статью. Я не хотел тебе говорить, но скажу. Ты написал, что у него есть сын, что учится он в университете. Тут вот какое дело. Он увез мою сестру с ребенком от мужа. Своих детей потом не было. А он так хотел сына!
От Тенина пришло письмо. Он хвалил зарисовку и советовал писать статьи для областных газет. Олег Викентьевич торопил достать Библию.
На очередном занятии университета молодого журналиста Петров сказал:
— В новогоднем номере «Комсомольской правды» напечатана заметка корреспондента из Токио Преображенского. Он пишет: в Японии продукты питания заворачивают в пленку, а эта пленка выделяет вредный газ, вызывающий раковые заболевания. Были смертельные случаи. Японцы возмущаются и требуют прекратить использование вредной пленки. Вслед за Преображенским в местных и центральных газетах помещены заметки о репортажи с «Каустика». В них пишут: на волгоградском химкомбинате выпустили тонны пленки, и в нее будут заворачивать продукты питания. Пленка называется «Крехалон». Она, как и японская, выпускается на основе поливинилхлорида. А на нашем химкомбинате установку по производству пленки строили японцы. Мы тоже будем покупать продукты питания, завернутые во вредную пленку. Японцы протестуют против нее, а мы во всех газетах кричим: ура чудо-пленке!
