Курилов Семен - Ханидо и Халерха
В неглубокой, но длинной низине Косчэ-Ханидо и настиг его. Проваливаясь в снегу, волк прыгал из стороны в сторону. Олени тоже метались, бросаясь то влево, то вправо — подальше от хищника, но твердая рука богатыря, жестокие удары заставляли их сближаться с врагом. Наконец волк оказался рядом.
Косчэ-Ханидо уже приподнял аркан, чтобы бросить, однако волк вдруг сам повернул к упряжке и с неожиданной силой прыгнул. Лишь моментальным рывком вожжей Косчэ-Ханидо спас оленей, а может, и спасся сам — рядом с полозом промелькнула красная пасть с клыками и обезумевшие, светящиеся глаза. В одно мгновение оба оленя лежали бы на снегу с располосованными глотками. А что было бы дальше?.. По горячей спине Косчэ-Ханидо пробежал мороз. Глухая низина с торчащими кое-где верхушками тальника вдруг показалась ему приметной, особенной, мрачной; он почему-то подумал, что она не просматривается ни с какой стороны. И его охватило дурное, тревожное чувство. Он видел волка, с трусливо прижатым к брюху хвостом, убегающего в противоположную сторону, а руки никак не подчинялись, не поворачивали оленей обратно. Давно забыл Косчэ-Ханидо тот день первой охоты, когда вот так же морозило спину, а руки дрожали; потом он совсем не боялся. Дней за десять до появления Куриля, Ниникая и Пурамы он нечаянно напоролся на большую стаю волков и не испытывал даже подобия страха — только раз оглянулся на всякий случай. А сейчас волк был один, да еще загнанный, обреченный…
Однако зверь уже выбрался из низины и скрылся из виду. Косчэ-Ханидо опомнился.
— О-ок! — закричал он, резко поворачивая упряжку.
Убежать далеко волк не успел — барахтаясь в снегу, он терял последние силы. Косчэ-Ханидо нагнал его на равнине, метнул аркан и промахнулся. А пока упряжка неслась вперед, зверь спохватился, взметнул снег и бросился к низине, назад. Чутье подсказывало ему, что там, на неровном месте, оленям будет труднее бежать наверх, спускаться и разворачиваться. Но уже переживший чувство тревоги, Косчэ-Ханидо тоже подумал об этом. Он не растерялся, немедленно повернул упряжку кругом, и теперь гнался с одной-единственной целью — не очутиться в проклятой низине. Суеверный страх мутил его душу. Как хищная птица на мышь, налетел он на волка. Бросил аркан — и мимо. А волк уже не повернул обратно. Косчэ-Ханидо торопливо собрал аркан, еще раз метнул — и опять промахнулся. А низина была уже рядом. Волчьей морды Косчэ-Ханидо не видел, но воображение так и подставляло к его глазам красную пасть с клыками — эту пасть, эти сверкающие глаза он непременно увидит там, в промятине тундры, в яме. "Ведь у каждого человека есть в жизни яма, — со страхом подумал он. — Неужели эта — моя?.. Почему промахиваюсь?" И теперь совсем не случайным казалось все — и то, что волк долго бежал именно к этому, скрытому месту, и то, что он обессилел здесь, а не на равнине. А может, он вовсе не обессилел? Мысль о шамане Каке сразу превратила белый снег в черный. Руки ослабли. Олени, словно поняв сомнения человека, перешли с бега на шаг. Косчэ-Ханидо не раз слышал, что человек может увидеть духов, но после этого ничего рассказать о них не сумеет, потому что умрет. Нет, он и сейчас не верил, что Кака способен напустить на него злого духа, а ум его не помрачился, чтобы вдруг приметить у волка копыта. Но существуют шаманы сильные, существует шаманство — а разве сейчас не удобный случай для мести?
О-о, как пришлась бы кстати всем шаманам и всей этой вере смерть Косчэ-Ханидо!.. "Может, на меня темная сила набросилась, а я и не знаю? — перебирал он в нерешительности вожжи. — Неужели она хочет мне постромки обрезать? И сатана радовался бы, наверно… Или сам бог против меня за то, что я не как все? — Он боязливо глянул на небо и совсем приуныл: тучи сгустились и потемнели. — Еще буран может начаться…"
Он сдвинул брови, оглянулся назад, туда, где никакой опасности не было.
И вдруг прищурился, прикусил нижнюю губу.
— А я поймаю его. В яме, — проговорил он вслух. — Черт, сатана, злой келе — кто угодно — поймаю… А ну-ка я разгляжу — есть черный мир или нету его?..
Раззадорив себя решимостью, Косчэ-Ханидо погнал упряжку в низину.
А в низине снова оторопел. Волк не убежал далеко. Он сидел. Сидел, скособочив лобастую голову. Такого случая никто из охотников не рассказывал, и сам Косчэ-Ханидо не мог бы припомнить: хищник всегда спасается бегством, до издыхания. Но волк не просто сидел — он выбрал местечко на возвышении, как раз там, куда не заскочит с разгона нарта и откуда удобней всего кинуться на упряжку. Передумывать было поздно: остановиться — значило струсить. И парень ожесточился, рассвирепел.
Человек умней и хитрей зверя. Косчэ-Ханидо, разогнав оленей, проскочил мимо волка на большом расстоянии, на таком расстоянии, что даже невероятный прыжок не достиг бы цели. Зато цели достиг аркан. Кажется, волк все-таки прыгнул. Но Косчэ-Ханидо даже не оглянулся — аркан, одним концом обвязанный вокруг живота, заструнил, дернулся, чуть не срывая с нарты его самого. Но оглянуться все же пришлось: аркан вдруг ослаб, точно порвался. Нет, это волк, кувыркаясь на привязи, перекусил его. Значит, петля затянулась как-то не так, наверное, на груди… Ременный жгут легко скользнул за упряжкой, как глупый ненужный хвост.
Тут кого угодно схватила бы оторопь: дьявольщина, сатанинство!.. Но Косчэ-Ханидо уже не считался ни с чем. Руки его поспешно собрали аркан, пальцы связали узел-петельку. Ярость не подчинялась рассудку. И хоть он бросил волку слова: "Второй раз откусишь — живи, проклятая тварь: другого поймаю!" — отступать он уж не мог. Он повернул упряжку налево, на небольшой подъем, по которому мчался большими прыжками волк. Было сумрачно, и глаза у волка посверкивали. А бежал он не в сторону — он пересекал путь упряжке.
Косчэ-Ханидо знал, что за этим может последовать, однако сворачивать не собирался. Напротив, он изо всех сил налегал на оленей, для которых "волк" означало "смерть", волей и жестокостью принуждал их сближаться со смертью.
Аркан, как черная молния, прянул вдогонку зверю, а в следующий миг Косчэ-Ханидо рванул оленей направо, потом круто назад.
Волки летают. Это Косчэ-Ханидо знал хорошо. И сейчас он громко захохотал, увидев мелькнувшего в воздухе зверя. Рывок под уклон был такой сильный, что заарканенный хищник чуть не опередил упряжку — он шмякнулся возле самой нарты, подпрыгнул и опять полетел вверх.
Но смеяться Косчэ-Ханидо поспешил. Проволочив волка и подтянув его близко к нарте, он наконец решил закончить дело. Выхватив нож, полоснул постромки. Олени, освободившись от тяжести, кувырком полетели в снег. А Косчэ-Ханидо схватил нарту и придавил ею волка, который успел подняться на ноги. Завязалась борьба. Придушить, или, как говорят юкагиры, усыпить волка — не такое простое дело. Не простое для всех — только не для сильного и ловкого Косчэ-Ханидо. И уж он постарался. Да только волк на этот раз попался проклятый. Человек может стать во много раз тяжелей самого себя.
