Майкл Чабон - Приключения Кавалера и Клея
— Сядьте, мистер Клей, — сказал Дизи.
Сэмми сел. Как всегда, он испытывал к Джорджу Дизи толику благоговейного страха.
— Отвечая на ваш вопрос, да, я там был, — сказал Дизи. — Мне случилось оказаться на несколько недель в городе. И я увидел, что вы значитесь в афише.
Джордж Дизи оставил бизнес комиксов во время войны и так в него и не вернулся. Один старый приятель по университету пригласил его на какую-то интеллектуальную работу, и Дизи переехал в Вашингтон. Когда война закончилась, там он и остался, общаясь с людьми вроде Билла Донована и братьев Даллс, которых в те немногие разы, когда Сэмми с ним сталкивался, Дизи не отказывался, но и не соглашался обсуждать. Одет он был по-прежнему странно — в один из фирменных костюмов Вудро Вильсона, серый, фланелевый, с пасторским воротничком и непонятного узора бабочкой. Несколько минут они ждали, пока бармен сподобится принести им выпивку (а он откровенно позволил себе никуда не торопиться), после чего принялись ее отхлебывать. Дизи довольно долго молчал. А потом сказал:
— Этот корабль тонет. Вам следует быть благодарным, что вас вышвырнули за борт.
— Вот только плавать я не умею, — отозвался Сэмми.
— Это ничего, — беспечно сказал Дизи. Допив первый стакан, он просигналил бармену насчет следующего. — Скажите, а что, мой старый друг мистер Кавалер действительно вернулся? Неужели та фантастическая сказка, которую я здесь слышал, и впрямь случилась?
— Ну, вообще-то он не собирался прыгать, — сказал Сэмми. — Если вы об этом слышали. И того письма он не писал. Все дело… в общем, это все мой сын… и это длинная история. Но теперь он живет в моем доме, — добавил Сэмми. — Вообще-то я думаю, они с моей женой…
Дизи поднял руку.
— Пожалуйста, мистер Клей, — сказал он. — На сегодня я уже более чем достаточно наслушался не самых вкусных подробностей вашей личной жизни.
Сэмми кивнул. С этим ему было не поспорить.
— Вышло и впрямь нечто, вам не кажется? — спросил он.
— О, полагаю, вы были более чем эффектны. Однако я нахожу порнографа предельно трогательным. — Дизи повернулся к Сэмми и облизнул губы, словно прикидывая, не следует ли ему бросить игривый тон. — Как дышите, мистер Клей?
Сэмми в очередной раз попытался решить, как он себя чувствует.
— Будь я трезв, — сказал он, — я бы, вполне вероятно, захотел покончить с собой.
— По-моему, статус-кво, — заключил Дизи. Бармен хлопнул перед ним еще один стакан ржаного виски.
— Не знаю, — сказал Сэмми. — Мне кажется, я должен по-настоящему скверно себя чувствовать. Стыдиться или что-то в таком духе. Мне кажется, я должен чувствовать то, что вон тот засранец… — он дернул большим пальцем в сторону бармена, — пытался заставить меня почувствовать. Догадываюсь, последние десять лет моей жизни я как раз это и чувствовал.
— А теперь не чувствуете.
— Нет, не чувствую. Я чувствую… не знаю, какое слово здесь лучше подходит. Пожалуй, облегчение.
— Я уже очень долгое время вращаюсь в разных секретных делах, Клей, — сказал Дизи. — Если хотите знать мое мнение, то секрет — это очень тяжелая разновидность цепи. Мне не особенно симпатичны эти ваши наклонности. Если честно, я нахожу их чертовски отвратительными. Особенно когда представляю себе, что во все это ввязываетесь лично вы.
— Большое спасибо.
— Но я ничуть не был бы удивлен, если в конечном итоге оказалось, что сенатор К. Эстес Кефовер и его кореша просто-напросто вручили вам ваш золотой ключ.
— Бог мой, — вымолвил Сэмми, — а ведь может статься, вы совершенно правы.
— Конечно я прав.
Сэмми даже не мог начать представлять себе, каким будет ощущаться день, прожитый без заправки или деформации его ложью.
— Мистер Дизи, а вы бывали когда-нибудь в Лос-Анджелесе?
— Однажды. Мне показалось, я бы смог стать там предельно счастлив.
— Почему же вы туда не вернулись?
— Я слишком стар для счастья, мистер Клей. В отличие от вас.
— Да, — мечтательно вымолвил Сэмми. — Лос-Анджелес.
— А что бы вы, интересно, стали там делать?
— Не знаю. Возможно, попытался бы получить работу на телевидении.
— Гм, на телевидении, — не скрывая своего отвращения, пробурчал Дизи. — Да, у вас бы там очень славно все получилось.
19
В конечном итоге их действительно оказалось сто два — так сказал человек из компании по перевозкам. Они с напарником как раз закончили составлять последние ящики в гараже, со всех сторон обкладывая ими гроб с сероватыми останками пражского Голема. Джо вышел на подъездную аллею, чтобы за все расписаться. Томми он показался немного странным, краснолицым, словно его сильный ветер обдул. Полы рубашки Джо не были заправлены в брюки, и он перепрыгивал с ноги на ногу в одних носках. Матушка Томми наблюдала за процедурой от входной двери. Она уже сняла с себя всю городскую одежду и переоблачилась в купальный халат. Джо подписал все бланки и поставил свои инициалы везде, где это только требовалось, после чего перевозчики забрались в свой грузовик и покатили назад в город. А Джо и Томми отправились к гаражу и встали там, глазея на ящики. Затем Джо присел на один из них и закурил сигарету.
— Как там в школе? — спросил он.
— Мы смотрели папу по телеку, — сообщил ему Томми. — Мистер Ландауэр специально принес в класс свой телевизор.
— Угу, — буркнул Джо, со странным выражением на лице наблюдая за Томми.
— Он это… ну, он очень много потел, — сказал Томми.
— Да ну. Совсем не потел.
— А все пацаны сказали, что он был потный.
— И что еще сказали твои пацаны?
— Больше ничего. А можно мне читать твои комиксы?
— Безусловно, — кивнул Джо. — Они твои.
— То есть я могу ими владеть?
— Ты единственный, кому они нужны.
При взгляде на ящики, составленные в гараже подобно каменной кладке, в голове у мальчика возникла блестящая идея. Он построит себе Гнездышко Жука.[19] Как только Джо вернулся в дом, Томми тут же принялся перекладывать и перетаскивать штабели туда-сюда. Через час ему наконец удалось заполнить края гаража и образовать полость в центре груды, устраивая себе превосходное убежище — загончик из потрескавшейся, полной дырок от сучков древесины, открытый сверху для света от лампы под потолком гаража. Внутрь убежища вел узкий лаз, вход в который Томми замаскировал легко сдвигаемым в сторону штабелем из трех ящиков. Когда все было закончено, он плюхнулся на четвереньки и шустро пополз по-пластунски по Трубе Тайного Доступа в Самую Потаенную Камеру Гнездышка Жука. Там Томми сидел, прожевывая карандаш, читая комиксы и в берлоге своего одиночества платя бессознательную дань тем ледяным тоннелям, в которых некогда пришлось горевать его отцу.
Сидя в своем логове, кусая металлическое колечко на карандаше и тем самым бередя кислую на вкус электромагнитную боль в пломбе на коренном зубе, Жук вдруг заметил, что один из ящиков, составлявших стены его Гнездышка, несколько отличается от других. Почерневший от времени, весь в щепках, точно в усах, он был длиннее и тоньше других ящиков из запаса Джо. Томми встал на колени, подполз к ящику и сразу его узнал. Он тысячу раз видел его задолго до прибытия вещей Джо лежащим под куском брезента в задней части гаража вместе с кучей другого старого хлама — в частности, сказочным, но прискорбно неисправным проигрывателем марки «Кейпхарт» с автоматической сменой пластинок, непостижимой коробкой, полной мужских расчесок. У этого ящика имелась свободная крышка из отдельных планок, кое-как подвешенная на петли из колец толстой проволоки, а также запор из той же самой гнутой проволоки, завязанный куском зеленой лески. На боковых его сторонах были не то отпечатаны, не то выжжены какие-то французские слова и само слово «Франция». Томми предположил, что раньше в этом ящике хранили бутылки с вином.
Любому мальчугану, но в особенности тому, в чьей хронике значилась полная комната взрослых, разом умолкающая при его появлении, содержимое винного ящика, окостеневшего от пыли и непогоды в нечто вроде твердокаменного блока забвения, показалось бы подлинным сокровищем. Действуя с точностью археолога, точно зная, что ему придется положить все назад именно в том порядке, в каком он это вынет, Томми принялся один за другим вскрывать слои, инвентаризируя случайно уцелевшие предметы собственной предыстории:
1) Экземпляр первого выпуска «Радиокомикса», засунутый внутрь прозрачной школьной папки из зеленого полиэтилена. Страницы книги пожелтевшие, а если держать в руке, объемистые, набухшие. Судя по всему, самый источник, бьющееся сердце запаха старых одеял, что исходил из ящика.
2) Еще одна полиэтиленовая папка, на сей раз набитая старыми газетными вырезками, статьями и фотографиями, публичными объявлениями о дедушке Томми, всемирно известном цирковом силаче по прозвищу Могучая Молекула. Вырезано из газет по всем Соединенным Штатам, шрифт странный, текст какой-то навороченный и не слишком разборчивый, полный непонятного жаргона и аллюзий на забытые песни и прежних знаменитостей. Несколько фотографий крошечного мужчины в одной лишь набедренной повязке, мускулистое, накачанное тело которого напоминает плотные формы Бастера Краббе.
