Ирвин Шоу - Вечер в Византии
— Конечно.
— Но тебе это как об стенку горох, — мрачно сказал Мэрфи. — Слишком тяжело ты все воспринял, Джесс. Ну, были у тебя неудачи. Что из того? У кого их не было? Когда я узнал, что ты едешь в Канн, то обрадовался. «Наконец-то, — думаю, — он перестанет хандрить». Спроси Соню, она подтвердит. А ты вот стоишь здесь и смотришь на меня тусклыми глазами, хотя я стараюсь говорить дело. — Он допил «мартини» и заказал еще. — В прежние времена, потерпев неудачу, ты на другое же утро приходил с кучей новых идей.
— Так то — в прежние времена, — сказал Крейг.
— А по нынешним временам знаешь, что надо делать? — спросил Мэрфи. — Пусть ты талантлив, и опытен, и благовоспитан, но не можешь же ты сидеть сложа руки и ждать, когда к тебе придут люди и станут умолять взять у них десять миллионов долларов, лишь бы ты сделал им картину. Нет, у тебя должна быть своя идея. Умей отстоять ее и разработать. Найди сценарий. Чтоб это был чертовски хороший сценарий. И режиссера. И актера. Такого, которого кто-то еще хочет видеть на экране. Таких актеров осталось раз-два и обчелся. И не меньше миллиона долларов. Вот тогда я смогу начать с тобой деловой разговор. Не раньше. Таковы факты, Джесс. Они неприятны, но что делать. И лучше тебе посмотреть им в лицо.
— Ладно, Мэрф, — сказал Крейг. — Я, пожалуй, готов посмотреть им в лицо.
— Так-то лучше. Эта девчонка говорит, что видела у тебя на столе рукопись.
— Надо полагать, в отеле «Карлтон» на сотне столов лежат сейчас рукописи, — сказал Крейг.
— Давай поговорим о той, что на твоем столе, — настаивал Мэрфи. — Что это — сценарий?
— Ага. Сценарий.
— Она спрашивала, знаю ли я что-нибудь про эту рукопись.
— Что ты ей ответил?
— Какого дьявола мог я ей ответить? — с досадой пробурчал Мэрфи. — Ничего я не знаю. Ты заинтересовался каким-то сценарием?
— Можно сказать и так. Да.
— Чей он? — недоверчиво спросил Мэрфи. — Если какая-то студия уже отклонила его, то не связывайся. Пустая трата времени. Информацию нынче на лазерных лучах передают.
— Этот сценарий никем еще не отклонялся. И никто его, кроме меня, не читал.
— Автор кто?
— Один парень. Ты его не знаешь. И никто не знает.
— Как его зовут?
— Пока не скажу.
— Даже мне?
— Тебе в особенности. Ты тут же растрезвонишь. Сам это знаешь. Я не хочу никого к нему подпускать.
— Ну, что ж, — с сожалением согласился Мэрфи. — В этом есть резон. Он тебе принадлежит? Я имею в виду сценарий.
— Я приобрел на него права. На шесть месяцев.
— Сколько ты за него заплатил?
— Пустяки.
— Его герои — моложе тридцати и много откровенных сцен?
— Нет.
Мэрфи тяжело вздохнул.
— О господи. Уже два очка не в твою пользу. Ну ладно, дай мне почитать, потом подумаем, что можно сделать.
— Подожди несколько дней, — сказал Крейг. — Хочу еще раз пройтись по тексту, чтобы уж подготовить его как следует.
Мэрфи долго смотрел на него, не говоря ни слова, и Крейг был убежден, что он ему не верит.
— Хорошо, — сказал наконец Мэрфи. — Когда я тебе понадоблюсь, я тут. А пока, если у тебя есть на плечах голова, поговори с этой девчонкой. Подробнее. И вообще — не упускай ни одного газетчика. Пусть люди знают, что ты жив еще, черт побери. — Он прикончил свой «мартини». — А теперь пошли обедать.
Ленч им привезли к пляжному домику. Холодные омары оказались весьма удачными. Мэрфи заказал две бутылки белого вина, большую часть которого сам же и выпил. Говорил он тоже больше всех. Грубовато, но добродушно — по крайней мере вначале — подшучивал над Гейл Маккиннон: «Я хочу выяснить, чего добивается это чертово молодое поколение, пока оно еще не перерезало мне горло».
Гейл Маккиннон отвечала на его вопросы прямо, без обиняков. Уж в чем, в чем, а в застенчивости упрекнуть ее было нельзя. Выросла она в Филадельфии. Ее отец живет по-прежнему там. Она — единственный ребенок в семье. Родители в разводе. Отец женат вторично. Он адвокат. Она училась в Брин-Море, но ушла со второго курса. Пошла работать на филадельфийское радио и вот уже полтора года в Европе. Их корреспондентский пункт — в Лондоне, но условия работы позволяют ей много путешествовать. В Европе ей нравится, но она все равно будет жить в Штатах. Предпочтительно в Нью-Йорке.
Такая же, как сотни других американских девушек, встречавшихся Крейгу в Европе, — полных надежд, энтузиазма и обреченных на неудачу.
— А мальчик у вас есть? — спросил Мэрфи.
— Настоящего — нет, — ответила она.
— Любовники?
Девушка засмеялась.
— Мэрф, — укоризненно сказала Соня.
— Не я же изобрел общество вседозволенности, а они, — сказал Мэрфи. — Молоды, черт их дери. — Он снова повернулся к девушке: — А мужики все к вам пристают, когда вы их интервьюируете?
— Не все, — с улыбкой ответила она. — Забавнее всех был старый раввин из Кливленда, он летел через Лондон в Иерусалим. Я едва от него отбилась в отеле «Беркли». К счастью, через час у него улетал самолет. Борода у него была шелковистая.
Слушая этот разговор, Крейг испытывал неловкость. Слишком напоминала эта девушка его дочь Энн. Ему претила мысль, что и Энн может вот так разговаривать со взрослыми мужчинами, когда его нет рядом.
Мэрфи заговорил об упадке кинопромышленности.
— Возьмите, к примеру, фирму «Уорнер». Знаете, кто ее купил? Похоронная компания. Как вам нравится черный креп на эмблеме? А уж эта возрастная проблема! Болтают о революциях, которые пожирают молодых. А у нас там — тоже революция, только она пожирает старых. Вы-то, конечно, считаете это правильным, — мисс Умница. — От вина он делался агрессивным.
— Отчасти, — спокойно сказала Гейл Маккиннон.
— Едите моего омара и говорите «отчасти».
— Смотрите, до чего довели нас старшие, — сказала она. — Хуже того, что они сделали, молодым не сделать.
— Знаю я эту песню, — сказал Мэрфи. — У меня-то, слава Богу, нет детей, а вот у моих друзей есть, и я послушал, что они говорят. Молодым нас не переплюнуть? Если хотите знать, умница Гейл, переплюнут. Да еще как. Включайте магнитофон, я хочу сказать про это.
— Да ешь ты, Мэрф, — вмешалась Соня. — Бедная девочка и так уже наслушалась твоей болтовни.
— Я замолкаю, — проворчал Мэрфи. — Присутствую, но молчу. Таков мой девиз. Теперь они все решают. Рушатся основы.
Когда ленч закончился, Крейг облегченно вздохнул.
— Ну, что ж, — сказал он вставая. — Спасибо за угощение. Мне надо ехать.
— Джесс, ты не можешь подвезти мисс Маккиннон в Канн? — спросила Соня. — Если она у нас побудет еще немного, то Мэрф договорится до того, что иммиграционные власти не пустят его, когда он надумает вернуться в Соединенные Штаты.
