Аньес Мартен-Люган - Влюбленные в книги не спят в одиночестве
– Ничего не обещаю, посмотрю, что получится.
– Не слишком задерживайся, моя маленькая.
– Не говори так.
Я встретилась взглядом с Оливье, который сразу понял, с кем я разговариваю, и мило улыбнулся мне.
– Я… я скоро тебе перезвоню.
– Спасибо, Диана, за звонок. До скорого. Целую тебя.
– И я тебя, Эбби, и я тебя.
Я положила телефон на стойку, бросилась в объятия Оливье. Через минуту я уже плакала у него на груди. Мне хотелось прямо сразу оказаться там, вместе с ней, у камина в ее гостиной, и сказать ей, а потом повторить много-много раз, что она обязательно выздоровеет. Как я могла вот так, ни с того ни с сего, сбежать из Ирландии?
– Было так тяжело?
– Судя по тому, что она говорит, конец совсем близок.
– Мне очень жаль, Диана…
– Придется отказать ей, мне просто дурно делается, как подумаю…
– А в чем дело?
– Сейчас закроемся, и я тебе объясню.
– Как скажешь.
Нужно все переварить, а уж потом говорить с ним. Закрыть кафе недолго. Оливье пошел за фалафелем на ужин. Мы ели, и я поделилась с ним просьбой Эбби, о которой все время думала.
– Боишься, что тебе будет слишком тяжело?
– Нет, я не о себе думаю, мне жалко Эбби.
– Тогда почему ты отказываешься ехать?
– “Счастливые”…
– Феликс прекрасно справился, когда нас не было.
И все равно я отказывалась поверить в то, что это возможно.
– А ты? Не хочу оставлять тебя… Поедешь со мной?
– Нет, Диана. По разным причинам. Я не могу позволить себе еще один отпуск. И даже если бы мог, все равно не поехал бы – это твои друзья, и я не хочу, чтобы мое присутствие помешало вашему общению. К тому же так тебе будет спокойнее – я всегда помогу Феликсу.
Я тяжело дышала, мне было страшно. Он обхватил ладонями мое лицо и заглянул в глаза.
– Единственное, о чем я тебя спрошу, – уверена ли ты в себе? Тебе действительно хочется поехать? Тебе это по-настоящему необходимо?
– Да, – призналась я.
Я воспользовалась вай-фаем “Счастливых людей” и прямо из кафе заказала билет на самолет и арендовала машину. Эбби категорически запретила мне останавливаться в гостинице, я буду жить у них. Феликса я предупредила о своем отъезде эсэмэской, не уточнив, куда собралась. Оливье, конечно, горячо одобрил мое решение, а от лучшего друга я ждала другой реакции, и ее нужно было как-то смягчить. К тому же времени у меня оставалось всего ничего: мой самолет в Дублин вылетал через три дня после его возвращения из отпуска.
Сегодня Феликс выходит на работу, и с самого утра я была натянута как струна. Я дала ему пересказать все впечатления от поездки, чтобы потом взорвать бомбу. Но он все понял по-своему.
– Такая безумная любовь, что вы хотите снова уехать и запереться на несколько дней в гостиничном номере? Потом расскажешь?
– На самом деле… я еду не с Оливье.
– Вот как! Что же ты тогда делаешь?
– Лечу в гости к Эбби.
– Что-о-о? Ну и шутки у тебя!
– Вовсе нет.
– Совсем свихнулась?
– Не собираюсь просить у тебя разрешения. Между прочим, я предложила Оливье поехать со мной, но он отказался.
– Знай он про твои шашни с Эдвардом, наверняка бы согласился. А так он запускает лису в курятник. Мне он казался умнее.
– Ты не прав.
Феликс демонстрировал мне свое неудовольствие до самого отъезда. Однако, прощаясь с ним, я почти физически ощутила его беспокойство.
– Ты любишь Оливье? Я имею в виду, любишь ли ты его по-настоящему?
– Думаю, да… Ну, я влюблена в него.
– Ты ему об этом сказала?
– Нет пока.
– Тогда держи себя в руках в Ирландии.
– Феликс, я вернусь меньше чем через неделю. Не понимаю, что такого может со мной случиться.
Оливье проводил меня в аэропорт, хоть я и говорила, что это не обязательно. И я знала, что по возвращении увижу его в зале прилета. Он не докучал мне советами быть осторожной. У меня портилось настроение, когда я вспоминала, что не увижу его целую неделю, и это доказывало, что Феликс заблуждается. Я оставалась в объятиях Оливье до самой последней минуты.
– Я тебе сразу позвоню, – пообещала я между двумя поцелуями.
– Все пройдет хорошо, я уверен.
Я обняла его в последний раз и направилась на посадку.
Странно, но стоило мне ступить на ирландскую землю, как я почувствовала себя дома. Словно вернулась к себе после долгого отсутствия. Я не была готова к тому, что мне станет так хорошо. Думала, что почувствую себя скверно, буду грустной, напуганной, что воспоминания замучают. А вышло все наоборот. Каждый шаг, каждый километр воспринимались совершенно естественно и приближали к родному пристанищу. И тело и дух сохранили свежую память об этой дороге.
На подъезде к Малларанни я притормозила. Последний холм – и вот передо мной открылась бухта. Вид так потряс меня, что я заглушила мотор у обочины. Порыв ветра разметал волосы, как только открылась дверца машины, и я расхохоталась. А потом застыла на месте, любуясь пейзажем, который столько месяцев подряд был моей единственной вселенной. Господи! Как мне его не хватало. Вдалеке я различала свой и Эдвардов коттеджи. Я покрылась гусиной кожей, запрокинула голову и вдохнула полной грудью этот чистый, насыщенный йодом воздух. Из-за ветра набежали первые слезы, благодатные слезы, которые словно бы омыли и глаза и лицо. Все плохое осталось позади, отныне я помнила только волшебные мгновения, связанные с этим местом. То путешествие помогло мне примириться с мрачным периодом моей жизни.
Когда я приехала в деревню, меня поразило отсутствие перемен, все оставалось таким же, как в моих воспоминаниях: магазинчик, бензозаправка и паб. Я едва не остановилась, чтобы сделать покупки и заскочить в паб за кружкой гиннесса. С другой стороны, прогулка по пляжу показалась мне преждевременной, у меня еще будет на нее время. Итак, я отправилась к Эбби и Джеку. Не успела я выключить двигатель, как дверь распахнулась и они возникли на пороге. Я улыбнулась, засмеялась и зарыдала одновременно. И побежала к ним, чтобы не утомлять Эбби. Джек шагнул мне навстречу и, к моему изумлению, обнял своими огромными ручищами.
– Наконец-то наша маленькая француженка приехала!
– Джек… спасибо.
– Здесь умирающая я, так что оставь ее мне!
Взглядом Джек велел мне не реагировать на юмор жены. Он отпустил меня, и я смогла рассмотреть Эбби. Она как будто стала меньше, чем в моих воспоминаниях, похудела. Я догадалась, что она сделала все, чтобы скрыть следы болезни, – воспользовалась тональным кремом, маскирующим карандашом для черных кругов под глазами, румянами. Ее глаза по-прежнему оставались лукавыми и полными жизни. Она взяла меня за плечи, притянула к себе:
