Пауло Коэльо - Дневник мага
Паренек несколько раз попросил меня вернуть мяч, но поскольку я не отвечал, он наклонился к земле и поднял камень.
— Отдавай по-хорошему, а то как засвечу в лоб! — крикнул он.
Петрус и другой мальчик безмолвно следили за происходящим. Угроза мальчишки меня рассердила.
— Вот только попробуй! — ответил я. — Если попадешь, я тебе такое устрою!
Мне показалось, что Петрус в этот момент вздохнул с облегчением. Что-то в глубине моего сознания подсказывало мне, что я уже переживал нечто подобное раньше.
Мальчик испугался моих слов. Он отшвырнул камень и попробовал другой подход.
— Здесь в Пуэнте-де-ла-Рейна есть ковчежец, принадлежавший одному богатому пилигриму. Я вижу по раковинам и рюкзакам, что вы тоже паломники. Вернете мяч — я вам отдам ковчежец. Он закопан в песке на берегу.
— Мяч мне нужней, — ответил я не слишком уверенно.
По правде сказать, я предпочел бы получить ковчежец. И паренек, мне показалось, не врал. Но, вероятно, Петрусу мяч был для чего-то нужен, так что я не хотел его разочаровывать. Ведь он был мой проводник.
— Дяденька, да зачем вам мяч? — заныл мальчишка, чуть не плача. — Вы большой, много путешествовали, объездили весь мир. Я же ничего не видал, кроме здешней речки, а из игрушек у меня только мяч. Пожалуйста, верните мне его!
Слова мальчика меня тронули. Но эта странно знакомая обстановка и чувство, будто я уже все это то ли читал, то ли переживал, заставили меня вновь ответить отказом.
— Нет, мне нужен этот мяч. Я дам тебе денег, купишь себе другой, даже получше, а этот — мой.
Когда я произнес эти слова, время на миг будто замерло. Хотя Петрус не стоял рядом и не давил пальцем мне на шею, но все вокруг внезапно изменилось — буквально за долю секунды мы перенеслись в наводящую ужас бескрайнюю выжженную пустыню. Там не было ни Петруса, ни младшего мальчика — лишь тот мальчишка, что перед этим говорил со мной. Теперь он выглядел старше, черты лица его казались мягче, выражение более приветливым. Но глаза лукаво поблескивали, и это меня почему-то испугало.
Видение длилось не более секунды. Затем я вновь оказался в Пуэнте-де-ла-Рейна — в том месте, где все Пути Сантьяго, ведущие из разных концов Европы, сливаются воедино. Напротив меня стоял мальчишка, он просил вернуть ему мяч, и у него был трогательно-грустный вид.
Петрус приблизился ко мне и, забрав у меня мяч, передал его мальчишке.
— Ну и где ковчежец? — спросил он у него.
— Какой еще ковчежец? — изумился тот, хватая за руку младшего товарища, и они тут же бросились от нас прочь и спрыгнули в воду.
Мы взобрались с берега на дорогу и перешли мост. Я начал было расспрашивать Петруса о том, что произошло, и рассказывать, как я оказался в пустыне, но он резко переменил тему разговора, объяснив, что об этом мы поговорим позже, когда удалимся от этого места.
Полчаса спустя мы добрались до того участка Пути, где сохранились остатки римской мостовой. Были тут и руины древнего моста — на них мы и устроились позавтракать, еды нам в дорогу дали монахи — ржаной хлеб, йогурт и козий сыр.
— Зачем тебе понадобился этот мяч? — обратился ко мне Петрус.
Я объяснил, что мне-то как раз он не был нужен — а действовал я так потому, что сам Петрус повел себя очень странно и мне показалось, что мяч представляет для него что-то важное.
— Это и вправду оказалось важно. Это позволило победить твоего личного демона.
Моего личного демона? Ничего более странного я не слышал за все наше путешествие! За те шесть дней, что мы бродим туда-сюда по Пиренеям, я успел встретиться с колдуном-священником, который ничего не наколдовал, и чуть не до живого мяса ободрать большой палец, который я терзаю каждый раз, как меня посещает приступ ипохондрии, чувство вины или комплекс неполноценности. Хотя в этом Петрус безусловно оказался прав — я стал значительно реже плохо думать о себе. Но о том, что существует какой-то там личный демон, мне никогда до сей поры слышать не доводилось, и переварить эту новость было нелегко.
— Сегодня, перед тем мостом, я с необыкновенной отчетливостью почувствовал, будто кто-то находится рядом и пытается о чем-то нас предупредить. Причем предупреждение относилось в большей степени к тебе, а не ко мне. Ведь это тебе очень скоро предстоит Правый Бой.
Пока ты не знаком со своим личным демоном, он обычно предстает в обличье кого-либо из близких тебе людей. Потому я осмотрелся, увидел двух играющих мальчишек и подумал — может быть, ему удастся через них тебя предупредить. Но это было просто предчувствие. А убедился я, что мы действительно имеем дело с твоим личным демоном, тогда только, когда ты отказался вернуть мяч.
Я еще раз повторил Петрусу, что не отдал мяч лишь потому, что думал, будто он нужен как раз ему.
— Мне? Я тебе и слова не сказал!
Я испытал легкую дурноту. Возможно, от еды, на которую я с жадностью набросился после часа ходьбы натощак. И еще меня не покидало чувство, что того мальчика я где-то видел.
— Твой личный демон испробовал все три классических метода: угрозы, посулы и попытки давить на жалость. Кстати, поздравляю — ты отлично держался!
Тут я вспомнил, как Петрус спросил мальчика о ковчежце. В тот момент, когда он спрашивал, я решил, что ответ мальчишки может значить только одно — что он попросту меня надул. Но, возможно, там и в самом деле имеется какая-нибудь реликвия — ведь демоны никогда не дают ложных обещаний.
— Когда мальчик не мог вспомнить о мощах, твой личный демон уже исчез, — сказал Петрус.
И тут же добавил:
— Самое время позвать его обратно. Он тебе пригодится.
Мы сидели на развалинах древнего моста. Петрус аккуратно собрал остатки еды в бумажный пакет, которым снабдили нас монахи. На небольших полях, что были разбросаны вокруг, уже появились идущие за плугом пахари, однако они были от нас далеко и я не мог бы расслышать, о чем они говорят. Пятна вспаханной земли образовывали причудливый узор на фоне волнистых холмов. У наших ног почти беззвучно струился ручей, сильно обмелевший из-за засухи.
— Прежде чем Христос вышел в мир, Он удалился в пустыню и имел там разговор со Своим личным демоном, — продолжил Петрус. — Он узнал от него то, что было необходимо узнать о людях, но не позволил демону навязать свои правила игры — именно поэтому Он его и одолел.
Один поэт как-то сказал, что человек — не остров12. Для того чтобы вести Правый Бой, мы нуждаемся в поддержке. Нам нужны друзья. Если же рядом их не оказывается, приходится превращать одиночество в наше главное оружие. И тогда то, что нас окружает, способно помочь нам продвинуться к главной цели. Что угодно вокруг может стать проявлением нашей решимости победить в Правом Бою. Без этого, без понимания, что нуждаемся во всем и во всех, мы превратимся просто в заносчивых фанфаронов. И в конце концов заносчивость нас и погубит, ибо чрезмерно самоуверенный воин может не заметить ловушек, расставленных на поле битвы.
