Дуглас Коупленд - Нормальных семей не бывает
— Уэйд, этот человек — твой отец. Уважай его хотя бы немного.
Уэйд подметил, что мать не отвергла его предложение о разводе.
— Знаешь, что папа ответил, когда я у него спросил, почему он на тебе женился?
Сопротивление было бесполезно; Дженет сделала вид, что ее это не касается.
— Ну и что же?
— Не хочу тебе говорить.
— Уэйд!
— Ладно, ладно. Он ответил, что ты ему понравилась, потому что он никогда не мог догадаться, о чем ты думаешь.
— Так и сказал?
— Именно так.
— Правда?
— Да.
Уэйд понял, что его матери страшно нравится быть загадочной.
11
На следующее утро Ники позвонила Дженет — та уже получила комнату в полное свое распоряжение. Она сладострастно нежилась в постели, оттягивая носки, крутя ступнями и наслаждаясь ласковым прикосновением простыней.
— Как ваш стоматит?
— Сегодня получше.
— Поздравляю. Знаете что? Я тут скоро с ума сойду в этом «Мусипуси». Местечко вроде морга. Тед уехал в Диснейуорлд с остальными. А я как подумаю про этот Диснейуорлд, меня прямо воротит.
— Может... — начала Дженет, — съездим куда-нибудь, пообедаем вместе?
— Да, я бы не против. Я за вами заеду на машине Теда. Как насчет Ее Святейшества — тоже пригласим?
Бет рвало в ванной.
— Ее с утра подташнивает, так что вряд ли это удачная мысль. — Дженет помолчала. — Надо бы позвонить Пшш.
— Чего ради?
— Ради галочки. Она может оказаться матерью моего внука.
— Не знаю... у меня от нее мозги набекрень. И потом это ее имя...
Дженет позвонила в номер Пшш.
— Пшш, это Дженет. Ты уже сегодня ела?
— Нет, — почти беззвучно ответила Пшш.
— Мы с Ники собираемся куда-нибудь выпить по чашечке кофе. Подкрась глазки, накинь что-нибудь чистое — я буду ждать внизу через полчаса. Успеешь?
— Я не крашусь.
— Но все равно — поедешь с нами?
Молчание.
— Да.
Щелк.
Через полчаса Дженет уже сидела в машине Ники возле главного входа, где народ так и сновал, как на Пенсильванском вокзале. На Дженет были плотно облегающие черные очки в стиле рок-звезд и голливудских агентов семидесятых и молодежный костюм. По внешнему виду я могла бы сойти за двадцатипятилетнего продавца бакалейного магазина в Сент-Поле, Миннесота.
— Гвендолин будет?
— Гвендолин?
— Пшш так глупо звучит.
— Легка на помине.
Пшш запрыгнула на заднее сиденье, что-то бодро промурлыкав в качестве приветствия.
— На самом деле у меня сегодня отличное настроение, — сказала Пшш, — так что извините, если я не слишком вежлива.
— Ну и что новенького? — спросила Ники.
— Брайан уговаривал поехать с ним в Маусвенцим. Просто умолял. Противно смотреть.
— Парковщик такой красавец, — поспешила сменить пластинку Дженет.
— Ерунда. Просто вы слишком озабоченная. Вот и все, — ответила Ники.
— Наконец-то! Хоть кто-то сказал, что я не бесполое существо!
Тронулись. Дженет смотрела на мелькавший за окном пейзаж.
— Сегодня больше никаких насовских затей? — спросила Ники.
— Нет. Полная свобода.
— Хм.
Машина застряла на светофоре, со всех сторон стиснутая трейлерами и белыми и красными прокатными колымагами.
— А Сара у вас толковая, верно? — подала голос Пшш.
— Верно.
— И пробивная?
Дженет задумалась.
— Мне кажется, что, даже если ты космонавт, тебе приходится в той или иной степени сталкиваться с предательством и ударами ниже пояса. Подумать хотя бы о сотнях людей, которые не прошли отбора для полета на шаттле. — Дженет впала в привычный ей назидательный тон. — Но знаешь, они выбирают космонавтов за уравновешенность, как собачники собак, так что космонавты — это что-то вроде космических ньюфаундлендов.
— Вы думаете, они выбрали Сару только из-за ее увечья? — спросила Пшш.
— Ты — единственный человек, который говорит это вслух, — ответила Дженет.
— Вполне естественный вопрос.
Согласна. Я так устала от людей, которые обо всем молчат. Это напоминает мне то время, когда я росла. Молчание душит.
— Так как это было? — спросила Ники.
— Что как?
— Ну, с Сарой. Почему у нее нет руки и так далее. Дженет сконцентрировалась, чтобы дать точный ответ.
— Когда я росла, мне все твердили, что я должна хорошо себя вести и хорошо выглядеть. Так что мои понятия о собственных достоинствах основывались на моей внешности и моих манерах. Мне даже кажется, я никого по-настоящему не знала за всю мою молодость. А потом я ходила с Сарой по магазинам или сидела на площадке, где люди видели, что у нее нет руки, и за единый миг, как при вспышке, я по их реакциям видела их насквозь — добрые они, или злые, или глупые, или какие-нибудь еще. Я долго даже понять не могла, что именно мне открылось. Вся эта новая информация обрушилась на меня помимо моей воли. Я этого не хотела! И все же этой информации было не избежать. Я постаралась не обращать на нее внимания и ничем ни с кем не делилась. Вопреки тому, что сейчас говорят, шестидесятые были очень, очень отсталым временем.
— А ты когда родилась, Пшш? — вмешалась Ники.
— В восемьдесят втором.
Молчание Пшш после ее краткого ответа отбивало охоту к дальнейшим расспросам.
— А что вы скажете о Брайане, Дженет? — спросила Ники.
— Не возьму в толк, почему он не стал, ну, скажем, брокером. Вид у него в самый раз, только прическу поменять нужно.
Пшш метнула в Ники злобный взгляд через зеркало заднего вида, а Дженет ответила, что Брайан всегда был сам по себе.
— Расскажи-ка нам свою историю, Пшш, — попросила она, повернувшись.
— Мою историю?
— Да. Откуда ты? Про свою семью. Ну, всякое такое.
— Я из Летбриджа.
— Летбридж — чудесное местечко в Альберте. Так там живет вся твоя семья?
— Отец — да. А мать — в Новой Шотландии с парнем, который делает макеты кораблей. С ней не вижусь.
— Чем занимается твой отец?
— Преподает теорию марксизма в местном университете.
— Значит, марксизма.
— Да. И в башке у него полно всякого мусора.
— Я думала, ты сама что-то вроде экстремистки.
— Может. Но с ним так тяжело. Он до сих пор верит во все это коммунистическое дерьмо, сегодня это все равно что верить в охоту на ведьм. Глобализация — вот настоящий злой дух. Глобализация, смешанная с наукой. У папули настолько мозга за мозгу заехала, что он ничего не хочет знать кроме своего жалкого презрения к среднему классу — извиняюсь — к буржуазии.
Дженет решила сменить тему:
— Ну, а ты, Ники? Расскажи нам о себе.
— Ничего особенного. Я простая девчонка из среднего класса, которая слишком долго ждала, чтобы принять какие-нибудь важные жизненные решения, а те, которые принимала, чаще всего были не фонтан.
— Например?
— Например, я чертовски проголодалась.
Она указала на захудалый сетевой ресторанчик:
— Давайте-ка заедем вон туда. На вывеске написано, что на этой неделе бекон у них всего по девятнадцать центов.
— Я вегетарианка, — сказала Пшш. — Кроме того, меня тоже по утрам тошнит.
Ники заехала на стоянку. Зайдя в ресторан, они сразу же потребовали отдельную кабинку. Внутри ресторана царили оранжевый, пурпурный и коричневый цвета.
— Ничего себе жеребчик, — сказала Ники, когда официант отошел.
— В этом ресторане все пропахло мясом, — сказала Пшш, утирая нос — назревающая простуда.
— Все вегетарианцы — просто кучка самовлюбленных уродов, — сказала Ники. — Закажи себе какую-нибудь фруктовую гадость.
— Они, наверное, режут фрукты на тех же досках, что и туши, после того как забьют очередную корову.
— В таких местах, как это, — ответила Ники, — тебе подадут блюдо из фруктов, приготовленное полгода назад в лаборатории, занимающейся приготовлением фруктовых блюд, в Теннесси.
— Посмотрите, — сказала Дженет своим бодреньким голоском образца 1956 года. — Яичница. Как мило.
Ее материнский тон убедил Ники и Пшш внимательнее изучить меню. Дженет достала из сумочки коробку с таблетками и водрузила ее на стол.
Ники тут же заерзала на месте.
— Да у вас пилюльница размером с набор для вышивания. Неужели мне придется купить такую же?
Тут как раз вернулся официант, на бирке у которого было написано «Кевин».
— Ничего особенного, — сказал он. — У некоторых наших посетителей пилюльницы, как член у Шварценеггера.
— У нас обеих ВИЧ, — сказала Дженет, кивая на Ники.
— У меня тоже, — сообщил официант.
— Можно устроить вечеринку, — предложила Ники.
— Кажется, настало время прочувствованных объятий, — ответил официант, — но мой босс ест меня поедом, только чтобы я побыстрее крутился. Четверть часа назад приехал полный автобус французских туристов — французских французов, — а это самый страшный кошмар, который может присниться официанту, так что мне придется принять у вас заказы поживее. О чаевых не беспокойтесь.
