Леонид Енгибаров - Клоун с Осенью в Сердце
«Нет, — сказал человек, — у меня все в порядке».
«А разве можно жить и не переживать, не мучиться, не волноваться?»
«Ну чего ты заладил — волноваться, мучиться, посуди сам — указания у нас есть? Есть! Генеральная линия намечена. Инструкция тоже всегда есть! А ты волнуешься. Глупый ты еще. Недопонимаешь».
Он похлопал меня по плечу и совершенно спокойно, не волнуясь, ушел своей дорогой.
Хорошо бы он опоздал на наш корабль!
Робинзон
Василь Тимофеич жил на острове. Маленький, зеленый, необитаемый остров, в самом центре Марьиной Рощи, в 12 проезде.
При каких обстоятельствах Василь Тимофеич потерпел крушение, никто не помнит, но известно, что произошло это во времена НЭПа.
Бывает, я захожу к Василь Тимофеичу.
— Здравствуйте, Василь Тимофеич, — кричу я с порога.
— Здоров! Здоров! — приветствует меня обрадованный Робинзон.
Я достаю любимую им бутылку «Кокура», и Василь Тимофеич уводит меня к тем далеким временам, когда он еще был «вольным матросом» и плавал куда хотел, но рано или поздно рассказ возвращается к моменту кораблекрушения.
Я знаю историю наизусть и все-таки каждый раз волнуюсь, берет за сердце.
А случилось это однажды вечером в двадцатых годах, когда какой-то портовый забулдыга предложил тогда еще молодому Васе диван генеральши Салтыковой. Да, да, дорогой читатель, диван самой генеральши Салтыковой.
Я прямо чувствую, как дрогнуло ваше сердце, но уймите волнение. Все впереди!
Предложили этот диван за 20 миллионов! Всего! То-то! А ведь диван генеральши Салтыковой — это же ясно дураку — 100 миллионов стоит! И не глядя!
Я должен перевести дух и сделать паузу, описав какой-нибудь пейзаж, ну, скажем, остров Василь Тимофеича.
Четыре бузины под окном, фанерный сортир во дворе и сарай для дров из горбыля — гордость Василь Тимофеича в трудные военные годы. Вот и все. А сам Робинзон всю жизнь делал набойки на туфли аборигенам близлежащих архипелагов, а иногда даже представителям далеких цивилизаций из центра. И ничего, были довольны.
Но вернемся к дивану.
Заплатив 20 миллионов в тот памятный вечер, Василь Тимофеич отгреб его на первом попавшемся извозчике на свой необитаемый остров, оставленный ему в наследство родителями.
И стал ждать. Ждать, когда придет время взять настоящую цену за диван.
Но мир вокруг то строил тракторы, то бушевал войнами, то изобретал телевизор, то вдруг отращивал длинные волосы и подрезал юбки — всякое бывало, а Василь Тимофеич ждал. Конечно, ему трудно, диван — это не трактор. И проклятый древесный жучок, и обивка порасползлась, и сколько сегодня, в 71 году, просить за диван, Василь Тимофеич точно не знает, ждет, когда время свое возьмет. Такая вещь даром не валяется.
Мы допиваем «Кокур», и, простившись с Василь Тимофеичем, я выхожу на улицу.
Вокруг острова стоят огромные кооперативные корабли, загруженные доверху телевизорами, холодильниками, стиральными машинами и поролоновыми матрацами. Мигает совсем рядом, над головой, Останкинский маяк, плывут по асфальтовым каналам моторные «Волги» — все обычно.
А рядом живет наш добровольный Робинзон с диваном вместо Пятницы. А мы еще говорим, что мало на свете чудес.
Знак плюс
В нашей жизни мы повсюду сталкиваемся с рекламой: самой разной, в самых неожиданных местах.
По радио и телевидению, на заборах, стенах, а порой даже на небе и, кажется, придуманы все способы, коими можно нас убедить: пить или не пить, курить или не курить, пользоваться и хранить, звонить и летать, посещать, отдыхать, выгодно, удобно, питательно, вкусно, дешево, полезно, быстро, безопасно и вовремя.
Кажется, ничем нельзя нас удивить, но сегодня утром я вдруг увидел совершенно потрясающую рекламу: у нас во дворе, в углу, на свежевыкрашенной стене гаража было мелом написано: «Витька + Люда = любовь». Эта реклама не убеждала, не звала, не напоминала, но она сообщала и раскрывала великую тайну, над которой бьются поэты и философы. Тайну возникновения любви.
Именно плюс. Не расчетливый минус (кто больше), не корыстное умножение (на сколько раз), не мелочное деление (дающее только часть), а плюс, безоглядный, щедрый, соединяющий двух обыкновенных людей, дает фантастическую сумму — любовь.
Пользуйтесь знаком плюс.
Я сбегал домой за мелом и написал на другой стороне гаража: «Ленька плюс…» и вот тут я задумался. Конечно, все правильно: реклама есть реклама и она не отвечает за каждого в отдельности.
Вечером я снова пошел в угол двора посмотреть на гараж. Я думал: а вдруг…
Возле гаража хлопотал хозяин, еще молодой, но рано повзрослевший.
— Завидуешь, небось? — сказал он, громыхая замками.
— Да, очень, — ответил я и обошел гараж со всех сторон, но он был свежевымытый и скучный, как хозяин.
Диалог
Пепельница отскочила от головы мужа и разбила вазу.
Причина: муж высказал мысль о том, что в нашей стране нервы тоже лечат бесплатно.
Кофейник угодил в бедро и разбередил старую рану.
Причина: идея поносить новую шубу еще некоторое время сама по себе неплоха, однако…
Студень в чашке впечатался прямо в грудь, не защищенную халатом, и кусочки студня, сдобренные хренком, поползли по животу.
Молодость не совсем еще загублена, показалось мужу.
Конечно же, все уладится, все будет хорошо. Нехорошо только от горчицы, влетевшей в ухо.
Остались лишь предметы, которые или невозможно оторвать от пола, или они не обладают аэродинамическими свойствами.
Говорят, в Японии выпускают сейчас не только миниатюрные приемники, но и миниатюрные пылесосы, холодильники и швейные машины.
Живут же люди!
Не обижайте человека
Зря, просто так обижать человека не надо. Потому что это очень опасно. А вдруг он Моцарт? К тому же еще не успевший ничего написать, даже «Турецкий марш». Вы его обидите — он и вовсе ничего не напишет. Не напишет один, потом другой, и на свете будет меньше прекрасной музыки, меньше светлых чувств и мыслей, а значит, и меньше хороших людей.
Конечно, иного можно и обидеть, ведь не каждый человек — Моцарт, и все же не надо: а вдруг…
Не обижайте человека, не надо.
Вы такие же, как он.
Берегите друг друга, люди!
* * *Талант: Всегда тревожно
Самое страшное: Благополучие
Доверие: Нельзя доверять ответственных постов людям без юмора
Любовь: Пришел. Увидел. Сдался
Встреча: Чистая душа — вытирайте ноги
Свет: От фонаря не светло, если он под глазом
Молодость: Жизнеутверждающие планы и надежды
Самое любимое: Море. Осень. Ван Гог
Престижность профессии: Вратари бывают великими, портье — никогда
Да и нет: Чтобы сказать «нет», надо иметь больше таланта, чем говорить «да»
Слабости: Им можно предаваться всю жизнь
Расставание: Уходя, не гаси свет в чужой душе.
