Бернар Вербер - Смех Циклопа
Лукреция вскакивает с кресла и кричит:
– Черт подери! Хватит тянуть время! Где она, эта эффективная «Шутка, Которая Убивает»?
Катрин Скалез, удивляясь такому отсутствию самообладания, смотрит на Исидора. Потом встает и достает из шкафа металлический чемоданчик, похожий на ноутбук, со сложным электронным замком.
Она кладет его на стол.
– Вот настоящая «Шутка, Которая Убивает». Любому, кто ее прочитает, смерть гарантирована.
Исидор и Лукреция с опаской смотрят на чемодан. Катрин Скалез подходит к белой доске и берет фломастер.
– Как же я справилась с этой неразрешимой задачей? Для начала я ответила на вопрос: «Как вызвать у человека действительно очень сильный смех?» И я нашла ответ. N2O.
– Оксид азота.
– Да. Веселящий газ. Его открыл в 1776 году Джозеф Пристли. Люди тогда собирались целыми компаниями, чтобы подышать этим газом и посмеяться. Дантист Хорас Уэллс решил применять его для анестезии во время зубоврачебных операций. Правда, появилась опасность асфиксии из-за нехватки кислорода. Поэтому в современную его версию добавлен кислород. Этот газ смягчает и усиливает эффект от других анестезирующих средств, в основном являющихся производными от кураре или морфина.
– Мне кажется, оксид азота также используется в качестве пропеллента в баллончиках со взбитыми сливками, – вспоминает Исидор.
– Точно. И еще для чистки компьютеров от пыли. Он даже входит в состав ракетного топлива. А некоторые используют его в качестве наркотика.
– С побочными эффектами…
Нет, вы только их послушайте! Как они хвастаются своей образованностью! К тому же эта Скалез, наверное, просто садистка, которая нарочно мучает нас.
— Профессор Смит в 1992 году открыл отравляющее действие веселящего газа, обнаружив причину болезней, проистекающих от применения анестезии.
– Пациенты вдыхали слишком много оксида азота?
– Я вам не мешаю? – язвительно спрашивает Лукреция.
– Продолжайте, Катрин! Вы позволите мне называть вас Катрин?
Ну, это уже ни в какие ворота не лезет!
— Да, конечно. Они действительно получали слишком большую дозу оксида азота.
– И у них начинались проблемы с нервной системой и дыхательным аппаратом. Значит, вы увеличили токсический эффект?
Но тут Катрин Скалез дает понять, что вывод слишком поспешен. Ей хочется подробнее рассказать о своем изобретении.
– Я решила применить концентрированный оксид азота и удвоить эффект газом.
– И у вас получился смертельно опасный химический смех? – говорит Лукреция, желая участвовать в беседе.
– К летальному исходу приводит соединение оксида азота, дополнительных газов и шутки. Вот состав токсичных ингредиентов моего коктейля: семьдесят процентов оксида азота, двадцать процентов других газов и только десять процентов – воздействие самой шутки. Если сравнивать с динамитом, то оксид азота – это порох, дополнительные газы – фитиль, а шутка – огонь.
Потрясенный Исидор теряет дар речи.
– Я не уверена, что правильно вас поняла, – признается Лукреция.
Исидор овладевает собой и спешит объяснить:
– Химическая субстанция воздействует на нейромедиаторы, как машины, которые заезжают на паром, вмещающий сто машин. Нормальное количество оксида азота – это семьдесят машин. Дополнительные газы – еще двадцать машин. Итого на пароме находится девяносто машин. Мы добавляем интеллектуальный возбудитель, и последние десять машин занимают место на пароме. Нейромедиаторы перенасыщены, что провоцирует начало следующего этапа: заполненный машинами паром покидает причал и начинает пересекать реку Стикс, направляясь к противоположному берегу под названием Смерть.
– Именно так все и происходит, – подтверждает доктор.
– И этого достаточно, чтобы умереть?
– Перенасыщение нейромедиаторов вызывает очень мощный эмоциональный взрыв, из-за которого начинается фибрилляция сердца. Даже очень здоровое сердце не выдерживает такой нагрузки и останавливается.
Доктор пишет на доске:
Окись азота + вспомогательные средства + шутка – фибрилляция = остановка сердца.
Она решила интеллектуальную проблему при помощи химии. Ничто не могло остановить ее на пути к цели.
Катрин показывает на чемоданчик.
– Самым сложным оказалось претворить идею в жизнь.
Катрин Скалез рисует на доске схему, указывая положение баллончиков с газом.
– Я испытала смесь на морских свинках. Они впали в коматозное состояние. Девяносто процентов эффекта было достигнуто. Затем я перешла на кроликов, потом – на обезьян. Они все доходили до предынфарктного состояния, но последнего толчка не хватало.
– «Смех свойственен только человеку», – напоминает Исидор.
– Да, не хватало тех самых десяти процентов.
– Невероятно, – повторяет Исидор. – Есть динамит и фитиль, но нет искры.
– Выбора у меня не было, и первым подопытным стал тот, ради кого, собственно, все и затевалось: сам Циклоп.
Я так и знала. Это все-таки убийство! И убийство при помощи «Шутки, Которая Убивает»!
Катрин Скалез продолжает бесстрастным тоном профессионала:
– Здесь я тоже столкнулась с определенными сложностями. Как сделать так, чтобы не подвергнуть опасности жизнь других людей?
– И вы решили использовать фотобумагу, которая чернеет от света.
– Да, но это практическая сторона дела. Как заставить Дария заинтересоваться содержимым шкатулки? Тут я использовала психологическое оружие…
– Вы переоделись в грустного клоуна?
– Хотела напомнить ему о прошлом и надеялась пробудить в нем любопытство. Он не увидит моего лица, но узнает грим.
– И получилось?
– Да еще как! Все прошло идеально. Он сказал: «Кати, дорогая! Сколько лет, сколько зим! Как я рад тебя видеть! Ну, как поживаешь?» Он говорил так, словно нас связывала ничем не омраченная давняя дружба. Одно достоинство за ним все-таки надо признать. Он великолепно держался, никогда не показывал истинных чувств, находил в себе силы оставаться любезным со злейшими врагами. В турнире «ПЗС» он был бы великолепен! Он убивал, предавал, унижал, но всегда с улыбкой, с шуткой, не повышая голоса.
– И вы ему сказали: «Вот что ты всегда хотел знать»? – говорит Лукреция.
Катрин Скалез оборачивается к Лукреции.
– К моему великому удивлению, это подействовало. Я поняла это, посмотрев на другой день телевизор.
– То есть шутку, которая действительно убивает, изобрели вы? Вы гений, – признает Исидор. – Ниссим гордился бы вами. Вы превзошли его. Ваше имя должно остаться в истории рядом с именами Марии Кюри, Розалин Сасмен Ялоу, Риты Леви-Монтальчини.
