Бернард Вербер - Революция муравьев
– А действительно ли нужны такие насадки? Вообразите, что было бы, если бы стало возможным читать в умах других людей... Я думаю, это привело бы к катастрофе. Мы не готовы к этому.
По выражениям лиц Жюли и Давида Артур понял, как глубоко они разочарованы.
– Чертовы юнцы, – пробормотал он уже на лестнице.
А революционерам в постели казалось, что их обманули. Они так поверили в свой АК.
– Я всегда знал, что это невозможно, – заявил Давид совершенно неискренне.
– Я тоже, – подтвердила Жюли.
Они расхохотались. Может быть, Артур и прав. Надо сильно поверить во что-то, и это начнет существовать. Давид встал закрыть дверь и вернулся в постель. Они подняли коленями простыню и устроили из нее навес.
Под невесомым покровом простыни губы их начали искать и нашли друг друга. Соединив вчера антенны, сегодня они соединяли языки, кожу, прерывистое дыхание и пот.
Жюли была приперта к стене. Она должна была впервые познать физическую любовь. Довольно виртуальности, наступил черед реального мира. Она позволяла Давиду ласкать себя, а все ее нейронные клетки спрашивали, что же происходит.
Большинство нейронов выступало за полное непротивление. В конце концов, они хорошо знали Давида, и было понятно, что однажды Жюли так или иначе потеряет свою девственность. Незначительное меньшинство считало, что отказаться от невинности – значит потерять одно из главных своих достояний. Но ласки Давида тем временем уже спровоцировали появление радужных волн ацетилхолина, естественного возбуждающего наркотика, заставивших замолчать кучку реакционеров.
Наконец как будто открылась последняя главная дверь. Жюли была одновременно словно и снаружи своего тела, и внутри его. Внутри было прерывающееся дыхание и кровь, стуком в висках благодарившая за доставляемое наслаждение. Ее мозг пронизывали тысячи разрядов крошечных электрических молний.
Флюиды смешивались.
Жюли была счастлива оттого, что жива, счастлива оттого, что существовала, счастлива оттого, что когда-то родилась и стала такой, какой была сейчас. Еще столько надо было узнать, со столькими людьми познакомиться, мир был так огромен.
Теперь она понимала, почему так страшилась любовного акта. Ей необходимо было сначала найти для него идеальные условия.
Теперь она знала.
Любовь – это тайная церемония, которая должна происходить в подземном помещении, желательно пирамидальной формы, при участии мужчины, желательно по имени Давид.
204. ВСЕ БОЛЕЕ ПРОЖАРЕННЫЕ ТРУПЫ
Принц 24-й просит уточнить, что такое сексуальность Пальцев, по-видимому, оттого, что пишет отрывок на эту тему.
СЕКСУАЛЬНОСТЬ:
Пальцы – самый сексуальный вид животных.
В то время как остальные животные ограничивают сексуальную активность коротким периодом в году, называемым «брачным», Пальцы могут заниматься любовью постоянно.
Они делают это в любое время, надеясь случайно попасть в благоприятный для оплодотворения момент, так как никакие внешние признаки не оповещают самца об овуляции самки.
Палец-самец способен контролировать сексуальный акт и продлевать его во времени настолько, насколько он хочет, в то время как у большинства млекопитающих репродуктивный акт редко превосходит две минуты.
Самка же Пальцев в пароксизме акта громко кричит. Неизвестно почему.
Принцесса 103-я и принц 24-й, мерно покачиваясь на спине своей походной улитки, обсуждают мир Пальцев, не обращая внимания ни на окружающий их пейзаж, ни на окулярные рожки своей улитки, иногда наблюдающие за ними.
Под ними двумя колоннами, чтобы не скользить в пене, идет темная масса муравьев-пилигримов. Теперь, когда они останавливаются, их лагерь так огромен, что они не висят больше, словно плоды, на ветвях, а покрывают собой целую сосну. И повсюду дымятся угли.
103-я чувствует за собой тяжелый, нескончаемый запах толпы, пришедшей в движение благодаря ей.
Феромоны ее рассказов иногда уже не достигают конца процессии, здесь и там другие насекомые повторяют их. Как и устный пересказ, обонятельное изложение не всегда идет легко, информация иногда искажается.
Принцесса сказала, что самки Пальцев громко кричат во время совокупления.
Когда дело касается Пальцев, можно ничему не удивляться. Но некоторые насекомые попутно добавляют собственные комментарии:
– Почему самки Пальцев кричат?
Им отвечают:
– Они отпугивают хищников, чтобы те не мешали совокуплению.
Насекомые в хвосте марша получают самые измененные относительно оригинала версии.
Пальцы отпугивают хищников криком.
Принцесса 103-я уж никак не религиозна, но все большее количество участников похода начинают считать Пальцев богами и думают, что участвуют в паломничестве.
Принц 24-й просит дать ему еще какой-нибудь информации. Например, как они объявляют тревогу.
ТРЕВОГА:
Так как пальцы не знают языка запахов, феромоны тревоги у них отсутствуют.
В случае опасности они подают либо звуковые сигналы – раздаются сирены, функционирующие при помощи воздушных насосов, либо сигналы зрительные – красный мигающий свет.
В основном информация поступает через телевизионные антенны, оповещающие население об опасности.
Они идут сквозь лес, окруженные всеобщим вниманием. Те, кто не участвует в процессии, испытывают все большую тревогу. Количество дичи, поглощаемое участниками великого похода, становится не просто все значительнее, эта дичь становится все более жареной.
205. РАЗБИТОЕ ЯЙЦО
Жюли тянула губы для нового поцелуя, а снаружи хорошо знакомый голос произнес:
– Немедленно выходите! Вы окружены!
В пирамиде зазвенел сигнал тревоги. Все ринулись в контрольный зал. На мониторах мелькали силуэты полицейских, занимающих позицию на холме.
Артур Рамирез вздохнул:
– Снова проклятие кроманьонца...
В «ложе» Жюли сигнал подавался миганием красной лампы.
– Все кончено, – пробормотал Давид.
– Давай все равно продолжать, – сказала Жюли. – Это было так чудесно.
Жи-вунг приоткрыл дверь, бросил на них удивленный взгляд и без лишних комментариев объявил:
– Нас атакуют. Быстро, надо идти.
Джонатан и Летиция принесли чемодан с надписью «Наблюдение». Он был заполнен мхом, среди которого, каждый на своем месте и под своим номером, располагались летающие муравьи-роботы.
Четыре крошечных чуда микромеханики были направлены к вентиляционным отверстиям. Джонатан Уэллс, Летиция Уэллс, Джейсон Брейгель и Жак Мелье уселись перед мониторами и взяли в руки пульты управления. Словно подводные торпеды, четыре насекомых понеслись по трубам, в то время как телеманипуляторы следили за их траекторией по видеоперископам.
