Андрей Школин - Прелести
— И сидишь вот так вторые сутки?
— Ага. Тебя жду… Ладно, шучу, шучу…
Вкратце рассказал парню о Приюте Бессмертия, после чего познакомились. Луиш (именно так внутренний переводчик обозначил его имя) являлся гражданином солнечной Бразилии. Было ему (там, в земной Бразилии) двадцать семь лет. Разумеется, в своё время, начитавшись Кастанеды и прочего эзотерического безобразия, принялся совершать осознанные выходы. Далее стандартная схема жизненных метаморфоз, апофеозом которых явилось появление парня вблизи границы Приюта. И, кстати, Александр давеча упоминал какого-то бразильца. Не иначе тот самый?
— Ты как проход в Приют обнаружил? Специально искал или показал кто?
— Нет, не искал. Я вообще о существовании прохода не знал. Мне женщина несколько раз, на протяжении четырёх лет, являлась, объясняла, что я должен найти некую землю. Только раньше я был, с её слов, не готов к поискам. А сегодня она сама показала место нужное. Мне только пару шагов сделать самостоятельно пришлось.
— По ту сторону, кого-нибудь видел? — я выплюнул превращённый в кашицу жёванный пережеванный стебель. — Людей, ну или существ каких человекоподобных?
— Где?
— Сразу, на выходе.
— Нет там никого.
— Да ладно… Совсем никого?
— Говорю же, нет. Сам выйди, да посмотри.
— А ты не можешь ещё разок выскочить, глянуть внимательно, а мне потом рассказать, что там происходит? — я логично рассудил, если парень уже покидал безболезненно Приют, другой раз с ним так же не произойдёт ничего страшного.
— Хорошо, — поднялся с места Луиш. — Пошли.
Мы подтянулись к кусту (я на всякий случай продуманно остался несколько в стороне, вдруг это «засланный казачёк», который попытается вытащить меня наружу), и Луиш исчез из виду.
— Нет там никого, говорю же, — появился он через пол минуты.
— А местность какая? Природа сильно от той, что нас окружает, отличается?
— Нет, — удивился он вопросу. — Та же самая природа.
— Та же самая?!!! — на этот раз удивился я.
— Более-менее идентичная. Сам выйди и сравни.
— Не могу.
— Почему?
— Боюсь… А вон и Анджей за тобой скачет.
На холме появился тёзка-поляк на чокнутом жеребце Лешеке. Потом пару минут мы молча наблюдали, как всадник, поднимая пыль, несётся в нашу сторону.
— А то я, курва, думаю, кто мог нашего гостя задержать? — широко улыбнулся наездник. — И Лешек только что появился. Что, сбросил тебя?
— Ты об этом у своего полудурка спроси, — улыбнулся в ответ не менее широко и любезно.
— Ладно, не обижайся на Лешека, он конь добрый, — и поляк, наконец, обратился к моему новому знакомому. — Приветствую тебя в Приюте Бессмертия, Луиш. Пойдём в город, там тебя ждут.
Бразилец, услышав своё имя, удивлённо скосил на меня глаза. Я в ответ лишь рукой махнул, мол, иди, не то ещё увидишь и услышишь. Когда пешеход и наездник удалились на двадцать метров, я окликнул первого.
— Луиш?!
— Да? — обернулся тот.
— Ты случайно не поёшь?
— Ну так, немного, а что?
— Ничего… — и, представив, какой концерт сегодня забабахают в честь нового «приютчанина», усмехнулся и упал на траву.
* * * Разбор полётов:В проекции присутствовал тот же самый приграничный куст. Интересно получается, здесь в Приюте в сновидениях первоначально оказываешься в месте параллельном тому, в котором засыпаешь. Интересно…
Не стал уподобляться пернатым, просто пошёл в город на своих двоих. Нечем не примечательное путешествие по «долинам и по взгорьям» переросло в такое же малопривлекательное хождение по городским улочкам. Людей почти не было. Лишь какой-то бородач пролетел над головой, да из окна дома на меня удивлённо уставилась темнокожая женщина. Стоило спать днём, чтобы сейчас сидеть в проекции, закрывшись в собственной квартире?
На Площади Справедливости тоже было безлюдно. Не то, что ночью. Ночью тут такое твориться…
— Так ведь, Лукас?
Коняга в ответ замотал гривой. Может, приглашал покататься?
— Я так и думал, что ты моего совета послушаешь, — конечно, это подоспел, никогда не спящий в тёмное время суток и активно агитирующий за свою жизненную позицию, Роберт. — Видишь, как здорово! Народу — никого. А ночью, когда все здесь соберутся, по Приюту хорошо прогуляться.
— Ночью я тоже сюда наведывался. Луну встречал.
— Слышал уже, — ирландец оценил взглядом крылатых коней. — И как на Лукасе катался, слышал. Кстати, в курсе, что утром ещё один новенький дорогу в Приют нашёл?
— В курсе. Я его первым встретил.
— Вот как? Никогда такого раньше не было, чтобы почти одновременно два новичка объявились. По этому поводу, наверное, сегодня праздник состоится.
— А не надоедает праздновать по поводу и без?
— В Приюте всегда повод для веселья найдётся, — Роберт произнёс эти слова как-то безрадостно. Видать не шибко любил конопатый ирландец все эти массовки. — Ну что, полетаем над городом?
* * * Разбор полётов:Муравей забрался в ноздрю. Я проснулся и сидел, чихал и сморкался, пока букашка не вылетела вместе с некультурной липкой массой из носа.
Вторая половина дня не поливала дождиком, как мокрое утро, но и не коптила в солнечной микроволновке, как это делал полдень. Нормальная погода.
Встал, отряхнул брюки и направился в город.
Мужчина сидел на вершине холма, спиной к дыре, лицом к строениям, в азиатской позе, скрестив ноги. Лишь подойдя совсем близко, узнал в «азиате» Александра.
— Ждёшь, конечно же, меня?
— Присаживайся рядом, поговорим.
— Луиш, сегодняшний гость, это тот самый бразилец, о котором ты упоминал? — не стал копировать мужчину, а просто уселся на корточки.
— Тот самый. Не думал я, что он так быстро до Приюта Бессмертия доберётся.
— Его женщина какая-то привела.
— Всех кто-нибудь, когда-нибудь приводит, — и произнёс эту фразу Александр так, словно имел ввиду: «Все каждый день кушают, или все когда-нибудь в туалет ходят». Обыденно.
— А ещё он утверждает, что на «той стороне» никого нет. Ни людей, ни сущностей. Может, по домам разошлись мои преследователи?
— Твои или его?
— Мои.
— А почему тогда он должен обращать на них внимание? Он совсем из другого спектакля персонаж. Из бразильского спектакля.
— Тогда уж не из спектакля, а из карнавала.
— Да хоть с футбольного матча. По этой аналогии у него свои болельщики и соперники, у тебя свои. И оба матча проходят на разных стадионах.
— А судьи кто?!
— Не ко мне вопрос, к Грибоедову.
— Ладно, по другому спрошу. Судьи на матчах разные? Или одни и те же судейские бригады оба поединка обслуживают?
— А сам как думаешь?
— Думаю, линейные арбитры разные, а главный рефери один и тот же. Значит, бразилец мог просто не увидеть «тауросовых»?
— Вполне возможно.
— Гуля мне примерно то же самое говорила. Хотя, я всё же надеялся…
— Да не парься ты, — перебил Александр. — Уйдут когда-нибудь твои… Как ты их называешь? «Тауросовые?» Не век же им тебя караулить.
— Век… Это сто лет, что ли? — я представил себя сто сорокалетним «юношей». — А по-другому этот вопрос никак решить нельзя? Кто они эти «тауросовые»? Ты обещал проинформировать.
— Смотрел фильм «Матрица»? Там агент Смит и другие агенты выполняют функции спецслужб, контролирующих событийный ряд в рамках законов Матрицы. Тебя там, — он кивком головы указал за спину, — такие же агенты ждут. Только без понтов в виде очков тёмных и прочей дребедени.
— Понтов у них и без очков хватает, — я представил на секунду Тауроса в солнцезащитных линзах. — Они себя не агентами, они себя представителями цивилизации, которая занимает самое высокое место, в якобы космической иерархии, объявляют. И в связи с этим обстоятельством могут себе позволить диктовать всем остальным «насекомым» свои условия совместного пребывания в многоуровневом пространстве.
— Ну, не всем. Видишь, в Приюте Бессмертия они бессильны что-либо, кому-либо диктовать. Даже просто входить им запрещено. Следовательно?..
— Следовательно, «тауросовые» не всесильны, и на них существует управа, либо они действуют в рамках каких-то договорённостей.
— Молодец, пять, — мужчина подставил ладонь и я, неохотно, по ней шлёпнул. — Всё правильно. И управа на них имеется, и договорённости они соблюдают.
— Но они действительно представители высших иерархий?
— Смотря относительно кого высших. Относительно землян, безусловно, да. Перворазрядник по шахматам легко обыграет любителя. Но мастеру продует. А ведь есть ещё международные мастера, гроссмейстеры, международные гроссмейстеры.
— Понятно. Таурос и его компания не гроссмейстеры.
