Эрик Сигал - История Оливера
— Это ваши фантазии?
— Хорошо, — уступил я. — Но может она там с дружком, с которым живет. Кстати, это может быть ее муж, а, может быть, и нет.
— И вы разозлены…
Не нужно быть психиатром, чтобы понять — я разъярен!
— Она не была откровенна со мной, черт возьми!
Проорав это, я сообразил, что мои проклятья может услышать пациент, сидящий в приемной.
На несколько секунд я замолк. Почему я так разволновался, убеждая его, что мне все равно?
— Господи, да мне жаль любого парня, который свяжется с этой высокомерной лицемеркой.
Пауза.
— Свяжется? — спросил доктор Лондон, подхватив мой глагол, чтобы использовать его против меня.
— Нет, — засмеялся я. — Я ею абсолютно не заинтересован. Я вообще собираюсь послать этой суке телеграмму с предложением отправиться ко всем чертям. Еще одна пауза.
— Только я не могу, — признался я. — Я не знаю ее адреса.
13
Мне снилось, что я сплю, когда чей-то телефонный звонок разбудил меня.
— Привет. Я разбудила, побеспокоила или как-то еще помешала? — раздался веселый голос Марси Нэш. Скрытый смысл вопроса: развлекаюсь я с кем-то или просто, как собака, жду ее звонка.
— То, что я делаю, строго засекречено, — ответил я, подразумевая: просто лежу и чешу себе яйца. — Но вы-то где, черт побери?
— В аэропорту, — сказала она, словно это была правда.
— С кем? — спросил я небрежно, надеясь застать ее врасплох.
— С усталыми бизнесменами.
Держу пари, что бизнес был очень утомительным.
— Ну как, хорошо загорели? — спросил я.
— Что? — спросила она. — Послушайте, Барретт, вы что, пьяны? Прочистите мозги и скажите, играем ли мы в теннис завтра утром?
Я покосился на часы. Был почти час ночи.
— Сейчас уже завтра, — отвечал я раздраженно. Я так и не узнал, что она делала всю неделю, она меня разбудила посреди ночи, не ответила на мои коварные вопросы, одним словом, таинственность продолжалась.
— Так мы играем в шесть утра? — спросила она. — Да или нет?
Несколько секунд я усиленно соображал. Ведь она, черт ее побери, только что вернулась из тропиков, где было много веселья и удовольствия?! И, несмотря на это, ей не терпится играть в теннис в такую заебическую рань! Ну и пусть поиграет со своим дружком. Я, что, просто ее теннисный наемный партнер? Или он должен позавтракать со своей женой? Надо ее послать и спать дальше.
— Да, играем, — сказал я, и это было совсем не то, что я собирался сказать.
Утром на теннисном корте я стер ее в порошок, не проявив ни малейшего сострадания. Я хранил безмолвие (кроме: «Вы готовы?») и был чрезвычайно жесток. К этому нужно добавить, что Марси играла несколько ниже своих возможностей. Она выглядела бледной. Неужели на Бермудах шел дождь? Или она провела слишком много времени в помещении? Ладно, это меня не касается.
— Ничего себе! — с трудом произнесла она, когда быстрый разгром закончился. — Сеньор Панчо Гонзалес не шутил со мной сегодня.
— У меня была неделя, чтобы потерять всякое желание шутить, Марси.
— Почему?
— Я подумал, что с кливлендским розыгрышем вы немного переборщили.
— Что вы хотите сказать? — спросила она, как мне показалось, совершенно искренне.
— Послушайте, я слишком разозлен, чтобы даже говорить на эту тему.
Марси выглядела смущенной: она вела себя так, словно не представляла, за что я на нее обиделся.
— Послушайте, разве мы не взрослые люди? — сказала она. — Почему мы не можем поговорить о том, что вас смущает?
— Не стоит это обсуждать, Марси.
— О’кей, — сказала она разочарованно. — Вы, вероятно, не хотите вечером пообедать.
— Я не знал, что будет обед.
— Разве в качестве приза не полагается обед? — спросила она. На минуту я задумался. Не сказать ли ей сейчас? Или, быть может, насладиться обильной едой за ее счет, а уж потом послать ко всем чертям?
— Ну что ж, угостите меня обедом, — резковато ответил я.
— Когда и где? — спросила она, ничуть не смущаясь моей грубости.
— Я просто заеду за вами домой, — сказал я едко.
— Меня дома не будет, — ответила она. Да, история повторяется.
— Марси, я заеду за вами, даже если вы будете у черта на рогах.
— Ладно, Оливер. Я позвоню вам домой около полседьмого и скажу, где я.
— А если меня не будет дома? — Весьма дерзкий ответный удар, подумал я. И добавил: — Иногда мои клиенты приглашают меня к себе в офис в космосе.
— Хорошо, я буду звонить, пока ваша ракета не приземлится. — Она направилась в дамскую раздевалку, но повернулась и сказала: — Знаете, Оливер, я начинаю думать, что вы и в самом деле сумасшедший.
14
— Послушайте, я одержал большую победу.
Доктор Лондон не расщедрился на поздравления, хотя и знал, что это дело очень важное, я ему во время прошлых сеансов о нем упоминал. Итак, дело «Чаннинг против „Ривербэнк“». «Ривербэнк» — это роскошный кондоминиум на Ист-енд авеню, а Чарльз Ф. Чаннинг-младший — президент фирмы «Магнитекс» и бывший член Всеамериканской сборной от Университета штата Пенсильвания, выдающийся республиканец… с необычайно черной кожей. По какой-то непонятной причине ему не разрешили купить пентхаус в «Ривербэнке». По этой же причине он обратился за юридическим советом, выбрал «Джонас и Марш», потому, что это престижная фирма. Старика Джонас передал дело мне.
Я легко выиграл его, обратившись не к последним законам по жилью (запрещение расовой и религиозной дискриминации при продаже домов и сдаче квартир), в которых есть некоторые неясности, а просто сославшись на дело «Джонс против Майера», которое рассматривалось в прошлом году в Верховном суде. В нем судьи подтвердили, что акт о гражданских правах 1866 года гарантирует каждому свободу покупать собственность. Этот акт основан на Первой поправке. «Ривербэнк» вполне обоснованно проиграл дело. А мой клиент въезжает в свой пентхаус тридцатого.
— Наконец-то я заработал неплохие деньги для фирмы, — добавил я. — Чаннинг — миллионер.
Лондон, однако, все еще воздерживался от комментариев.
— Старина Джонас пригласил меня на ланч. Марш, это другая половина фирмы, пришел выпить со мной кофе. Они намекали на партнерство…
Опять без комментариев. Что же в самом деле может произвести впечатление на этого человека?
— Сегодня я соблазню Марси Нэш!
Ага. Он кашлянул.
— Не хотите узнать, почему? — спросил я тоном, требующим ответа.
Он спокойно ответил:
— Она вам нравится.
Я засмеялся. Он не понял. И тогда я объяснил, что это единственный способ получить ответы. Как бы грубо (и цинично) это ни звучало, обольщение — мощный способ добиться правды. И когда я узнаю, что Марси утаивает, я просто пошлю ее подальше, уйду и буду прекрасно себя чувствовать.
