Эльчин Гасанов - Жертва Киднеппинга
- Выпусти меня отсюда, Кабабов! Я требую адвоката.
Слышишь? Я требую адвоката! Я имею право на один телефонный звонок. Дай мне позвонить. Позволь мне уплатить залог. Это мое право, Кабабов!
Солтан Кабабов обернулся и проговорил тихим голосом, который Рашид прекрасно расслышал:
- Разумеется. Ты можешь позвать адвоката. Ты можешь позвонить. А сколько ты готов уплатить в качестве залога? - Покачав головой, Солтан повысил голос:
- Знаешь, в чем тебя обвиняют? В убийстве. В преднамеренном убийстве, вот в чем. У тебя нет ни малейшего шанса быть выпущенным под залог. Так что устраивайся здесь поудобнее, ибо это надолго. - С этими словами он повернулся и ушел.
Час спустя Рашид был уже вконец измучен тягостными мыслями. Голова у него вспухла и, казалось, готова была лопнуть. Он еще тщательнее осмотрел камеру, но не обнаружил ничего обнадеживающего. Через зарешеченное окошко были видны зеленые верхушки деревьев на окраине города.
Баку быстро рос в последние годы, и тюрьма оказалась уже в черте города, на берегу моря. Новое, более современное здание тюрьмы так и не было построено, а численность полиции не увеличилась в соответствии с быстро растущим населением. Из небольшого тюремного блока, в котором находилась камера Рашида, короткий, в несколько метров коридор вел в дежурку. За этим коридором и этой дежуркой лежала свобода. Только бы добраться до нее! Рашид стоял у стены-решетки и неотрывно смотрел на закрытую дверь в конце коридора, когда она распахнулась и в ней появились надзиратель и кто-то еще.
Это оказалась Нюня!
Вдвоем они подошли к двери камеры Рашида, и надзиратель громко позвал:
- Гатыгов, приведи себя в порядок! К тебе посетитель!
- Я представляю газету "Полумесяц", Рашид бек, - холодно отрекомендовалась Нюня, потом, нахмурившись, посмотрела на полицейского:
- Вам обязательно дышать мне в затылок? - Она вдруг улыбнулась и подмигнула Рашиду. - Не то чтобы я была против, но речь идет о частном интервью.., и у меня нет с собой напильников. Честно! Хотите обыскать меня?
Надзиратель ухмыльнулся и облизал губы. Пробежав глазами по ее небольшой, но прекрасно сложенной фигурке, он отошел на несколько шагов и прислонился к стене коридора, продолжая улыбаться самому себе.
- Я хотела бы поговорить об убийстве, Рашид бек, - продолжала Нюня. - Если вы не против. Нас интересует ваша версия.
Появление Нюни в первый момент вселило в Рашида надежду, напомнило ему, что он все же не одинок в Баку. О Аллах, тебя могут сгноить в застенке, если у тебя нет друга, знающего, где ты, и стремящегося помочь тебе. Но холодный голос и профессиональный подход Нюни обескуражили его, заставили еще раз задуматься над тем, что его ждало. Теперь, по крайней мере, о нем напишут газеты, и его друзья примчатся сюда. На протяжении предыдущего часа все существо Рашида восставало против того, что его бросили в застенок, отрезав от всего мира, оставив без помощи и лишив возможности помочь самому себе.
Сквозь его беспорядочные мысли прорвался тихий голос Нюни:
- Да не будьте вы таким мрачным, Рашид. Тюремщику не обязательно знать, что я на вашей стороне, но я-то знаю, что вы никого не убивали.
Он вытаращился на нее:
- Как.., вы узнали что-нибудь, что могло бы мне помочь?
Она отрицательно покачала головой:
- Нет. Я просто уверена, что вы невиновны. - Она улыбнулась. - Интуиция, наверное.
- Спасибо, Нюня. Мне уже легче. Я действительно не убивал его. Клянусь.
- Но что же случилось на самом деле, Рашид?
- Когда я ушел из "Хазара"...
Рашид замолчал. Его охватило отчаяние: ну зачем он пошел с Марьям! И дело не в том, что Марьям предала его и ввергла в эту пучину, а в том, что он таки провел с ней ночь. Вспоминая сейчас все, он понимал: если в какие-то моменты она и напоминала ему прежнюю, юную Машу, в этом было виновно лишь его собственное воображение.
- Я так понимаю, - говорила тем временем Нюня, - что вы провели ночь с этой.., жуткой сучкой. Извините, иначе назвать ее не могу.
- Да, я был с ней.
- Всю ночь?
- Всю. Примерно до пяти часов утра. Может, чуть дольше.
- Разве полиции это до сих пор неизвестно?
- Она отрицает это. Заявила, что я ушел от нее в начале десятого.
Нюня задумалась, нахмурив лоб:
- Рашид, утром я говорила с инспектором Кабабовым, потом в редакции получила кое-какую информацию, так что я в курсе. Все говорят о деньгах, найденных у вас. Что это за деньги? Откуда они у вас?
- Я выиграл вчера в клубе. Тысячу сто.
- Но номера серий...
- Не знаю, Нюня. Я... Послушайте! Может, это были не те деньги, что я выиграл? Марьям могла подменить купюры. - Рашид встряхнул головой. - Нет, тут что-то не так, в этом не было бы никакого смысла. И я почти уверен, что заметил бы это.
- Плохи ваши дела, Рашид?
- Просто ужасны. Но кассир может подтвердить, что выплатил мне эти деньги. А Кабабов так и не поговорил с ним. Думаю, он не очень-то старался найти его.
- Найти? Он что, пропал?
- Да нет. Просто... Ай Аллах! Надеюсь, с ним ничего не случилось. - Рашид постарался успокоиться. - Вероятно, Солтану Кабабову да и всем остальным наплевать на все. Заставить бы ментов поговорить с ним или потолковать бы с ним самому! - Он криво усмехнулся. - Вряд ли мне это удастся.
Она согласно кивнула.
Рашиду пришла в голову другая мысль:
- Слушай, Нюня, что скажешь о Акпере? Он выигрывал вчера? Я имею в виду, большие деньги?
- К сожалению, не знаю, Рашид. Я ушла через пару минут после вас.
- В одном можно быть уверенным, - задумчиво проговорил Рашид. - Кто-то должен знать это.
Надзиратель оттолкнулся от стены и подошел к ним. Нюня торопливо сказала:
- Я постараюсь в газете представить дело наилучшим образом. Держите хвост пистолетом!
- Попытаюсь, - усмехнулся Рашид. Нюня пошла впереди сержанта полиции, и Рашид заметил, что он опять облизывает губы.
Глава 11
Когда Рашид проснулся, темнота в зарешеченном окошке подсказала, что уже наступила ночь. Точного времени он не знал, но полагал, что солнце зашло час или два назад.
Свет одинокой лампочки в коридоре едва просачивался в камеру. Почти в кромешной темноте Рашид пытался проанализировать свое положение. С какой стороны ни посмотреть, выглядело оно ужасно. Судя по всему, ему придется томиться в этом застенке до суда. И его даже могут осудить, как бы громко он ни кричал о своей невиновности.
Если он не вырвется отсюда, то погибнет. Он обязан вырваться отсюда каким угодно способом. Солтан же заверил его, что под залог его никто не освободит. Нужно найти какой-то выход, какой угодно, лишь бы не сидеть здесь.
Закрыв глаза и расслабившись, он долго размышлял. Много позже дверь в конце коридора открылась, и охранник начал обход, заглядывая в каждую камеру. Рашид спросил его:
- Который час?
- Ночь, - ответил тот.
Сжав кулаки, Рашид бросился к решетчатой двери с криком:
- Послушай! Я требую адвоката! Я невиновен, и мне должны предоставить адвоката!
- Обязательно. Но сейчас слишком поздно. Утром ты сможешь вызвать хоть ватагу адвокатов.
- Ты врешь, падла! Вы все сговорились! Вы все против меня!
Надзиратель осветил фонариком лицо Рашида:
- Что это ты херню плетешь?
В отраженном свете Рашид разглядел его лицо. Молодой парень - чуть старше двадцати - недоуменно хмурился.
- Ничего я не плету, - ответил Рашид. - Ты - новенький. Они прислали тебя шпионить за мной. Ведь так, нет? Так?
- О чем ты? - обалдело спросил мент.
- Хочу маму.
- Чего?
- Маму.
- Маму?
- И папу. И жену.
- Ты спятил? У тебя нет жены. Свихнулся, что ли? Рашид повысил голос:
- Выпусти меня отсюда! Выпусти! - Поскреб подбородок и тихо пригрозил:
- Я тебя достану, парень. Вот посмотришь, я до тебя доберусь. Знаю, ты один из них.
- О Аллах! Слушай, заткнись, а? Хочешь, чтобы я тебя окатил из шланга?
- Хочу моллу. Моллу давай!
- Послушай, ублюдок, - мент явно рассвирепел, - ложись-ка спать. Заткнись, или я... - Он внезапно повернулся и ушел.
Полицейские очистили карманы Рашида, но оставили ему одежду. Сейчас он сбросил с себя пиджак - ему нужна была свобода рук для того, что он задумал. Нащупав на тюфяке одеяло, он с помощью зубов оторвал от него три полоски, связал их вместе, пропустил один конец импровизированной веревки вокруг вертикального прута оконной решетки, а другой обмотал вокруг собственной шеи.
Осторожно провиснув, опробовал надежность кустарной петли. Она не соскользнула, плотно охватив шею. Он сразу же ощутил внутреннее давление на глазные яблоки.
Решетку, за которую он захлестнул веревку из одеяла, отделяли от пола лишь тои метра. Поэтому, когда он повиснул в петле, его ноги сложились в коленях вдвое. Ноги он постарался держать точно под собой, чтобы иметь возможность выпрямить их без труда. И все равно его глаза сразу заслезились.
Рашид знал, что удушье от прерывания тока крова к мозгу может вызвать почти моментальную потерю сознания. Поэтому проявил особую осторожность, чтобы не повеситься ненароком. Он также знал, - и полицейский, естественно, должен был знать, - что человеку не обязательно висеть свободно, чтобы повеситься. Для этого могла сгодиться и дверная ручка.
