Светлана Алешина - Жажда острых ощущений
Обзор книги Светлана Алешина - Жажда острых ощущений
Светлана Алешина
Жажда острых ощущений
Пролог
Июльские встречи
Скорый поезд Тарасов — Москва набирал ход. За окном с огромной скоростью проносились шпалы, деревья и встречные составы.
Арина раскрыла книгу и углубилась в чтение. Она ехала в спальном вагоне одна, соседнее место пустовало. С одной стороны, ей было несколько скучновато, поскольку женщина она была общительная, а с другой — такая ситуация давала возможность сосредоточиться на своих мыслях. Мысли же Арины Васильевны Борисовой, менеджера по продажам фирмы «Глобус», были в основном посвящены ей самой, любимой.
«И все же я — лучше!» — вертелось у нее в голове. Это, по мнению Арины, бесспорное утверждение разделялось в реальности далеко не всеми. И вообще все шло не так, как ей бы хотелось.
Тридцать лет исполнялось ей через два месяца. Позади была бурная молодость. За плечами — два брака, один из которых был плодотворным. Плод любви, именуемый Марией Николаевной Борисовой, находился у бабушки, матери Арины, в то время, когда мама была в командировке.
Кроме двух браков, у Арины было также и несколько достаточно продолжительных романов, партнеров по которым она называла «значимыми мужчинами». Это были два ее старых любовника, которых она уже с полным основанием могла отнести к бывшим, и двое мужчин, с которыми отношения развивались.
Впрочем, с одним из них, Борисом Фоминым, ситуация была непонятной. Они расстались месяц назад, по обыкновению, не обсуждая свои отношения. Ни Арина, ни Фомин не любили выяснять все до конца и ставить точки, в отличие от Виктора Лохмана, с которым Борисову сейчас связывали отношения, похожие на любовные. Именно похожие, а не любовные. Арина наткнулась на собственные внутренние преграды, которые она называла моральными принципами. Все же это был друг ее любовника, которого она еще не отправила в архив. Да и не любила она Лохмана, а сошлась с ним просто от безысходности.
Виктор же атаковывал крепость, именуемую Ариной Борисовой, месяца четыре и наконец совсем недавно овладел ей.
Арина была женщиной красивой. Для своих тридцати она выглядела просто прекрасно, и ее утверждение «Я — лучше!» было справедливо. Она была похожа на стройненькую студенточку, с большими, похожими на спелые вишни, карими глазами и лицом, не тронутым морщинами. Она была воплощением южанки благородных, европейских корней, без налета азиатчины. Словом, темпераментная итальянка или, в крайнем случае, болгарка…
— Вам привет от Валерьяновны, — дверь купе неожиданно открылась, и в проеме Арина увидела улыбающуюся круглую физиономию.
Она принадлежала высокому брюнету, чуть расплывшемуся, но не потерявшему мужское обаяние. У него были прозрачные серо-голубые глаза, которые от постоянного употребления алкоголя походили на тусклое декабрьское небо. В руках мужчина держал бутылку муската.
Улыбка его была настолько обезоруживающе искренна, что могла ввести в заблуждение почти любую женщину. И сейчас эта улыбка подействовала на Арину Борисову желательным для Бориса Фомина образом.
Она засмеялась, поняв, что Фомин, имевший знакомых в железнодорожных кассах, каким-то способом специально устроил все так, чтобы оказаться с ней в одном купе.
А о том, что она уезжала в командировку, знала ее подруга, Елена Валерьяновна Петрова. Собственно, она-то и могла сообщить Борису об этом. Недаром же он передал от нее привет…
— Вы не будете особо возражать, если я к вам присоединюсь? — спросил Фомин, усаживаясь напротив Борисовой и ставя бутылку на стол.
Поскольку она не нашла, что ответить, восхищенно смотря на Фомина, тот продолжил:
— Я могу билет показать.
И сделал нарочито обиженное лицо.
— Я когда-нибудь убью вас всех! — шутливо воскликнула Борисова, не уточняя, кого именно ожидает такая печальная участь, стукнула ладошкой по лбу Фомина и полезла в дорожную сумку доставать стаканы.
* * *Телефонный звонок застал Виктора за игрой на компьютере. «Черт, как не вовремя!» — выругался он. Эту игру нельзя было остановить никакой клавишей, можно было лишь начать заново, и все виртуозные усилия Виктора по преодолению этого уровня пошли бы прахом.
Он раздумывал несколько секунд, потом махнул рукой и пошел в соседнюю комнату к телефону.
— Алло, Лохман? — зазвучал в трубке энергичный женский голос.
— Да! — Виктор сразу приободрился. — Что, ты придешь сегодня ко мне?
— Нет! У меня куча домашних дел, — ответили на том конце провода.
— Какие домашние дела, Катя! — на лице Лохмана сразу же появилось неудовольствие, и он пожалел о том, что бросил игру и побежал к телефону.
Действительно, стоило из-за того, чтобы услышать очередной женский отказ, жертвовать игрой!
— Если ты дома ничего не делаешь, кроме того, что играешь на компьютере и трахаешься, это не означает, что другие должны следовать твоему примеру! — жестко сказала Катя.
— Катенька, а как же наши планы? — В голосе Виктора засквозила обида.
— С планами все нормально, — ответила Катя. — В принципе ты можешь приехать ко мне… Но только завтра.
— Это когда же? Днем? — удивился Виктор.
— Зачем днем? Днем я на работе. Вечером…
— А Борис?
— Боря уехал сегодня в командировку, в Москву…
— Что? — внутри Виктора словно что-то оборвалось. — Что ты сказала?
— Ты что, Лохман, глухой, что ли! — раздраженно воскликнула Катя. — Мой муж уехал сегодня в командировку в Москву — что тут непонятного?
— Да?
И тут в голове Виктора сразу же выстроилась четкая ассоциация. Катя поссорилась со своим мужем Борисом из-за его постоянного пьянства — раз, Борис совершенно неожиданно уехал в командировку, хотя еще вчера во время их встречи об этом не было сказано ни слова — два. Сама же Арина, женщина, которую он любил и которая лишь недавно стала его любовницей, дав таким образом отставку своему бывшему поклоннику Фомину, тоже сегодня уехала в командировку и, как назло, туда же… Это — три. Таких совпадений не бывает.
Но Катя! Бедная, наивная Катя, несмотря на ее тридцать шесть лет! Она же ничего не знает и даже наверняка не подозревает, что вытворяет ее муж. Вернее, она подозревает, но весьма неопределенно, и недавние пассы в сторону его, Виктора Лохмана, являются лишь демонстративной рисовкой.
А сам Виктор, проявляя интерес к жене своего друга Фомина, все же любил Арину и считал ее тем человеком, с которым он связал бы свою дальнейшую жизнь. И тут такое дело…
Лохмана нельзя было назвать мудрым, этого качества ему никогда не хватало, но он обладал достаточным интеллектом. По крайней мере, для того, чтобы сделать вывод, что совпадение командировок двух, как он считал уже, бывших любовников не случайно.
— Катя, — голос Виктора чуть задрожал, — а каким поездом он уехал?
— Ой, Лохман, зачем тебе это! — его собеседница стала раздражаться еще больше. — Откуда я знаю! Я с ним не разговариваю уже несколько дней… Пришла с работы, лежит записка — уехал в Москву, буду послезавтра. Все…
— Это заранее запланированная командировка или срочная?
— Да тебе-то какая разница! У нас с тобой договор есть? Есть. Завтра можешь прийти ко мне, проведем с тобой время… Если ты постараешься, то есть шанс, что мы проведем его хорошо. — В голосе Кати послышались игривые нотки.
— Мне кажется, что у меня для тебя есть кое-что, о чем ты не против будешь узнать сегодня, — чеканя слова, будто пытаясь на расстоянии загипнотизировать Катю голосом, произнес Лохман.
— Слушай, прекрати говорить загадками! Мне и так проблем хватает! Что там такое у тебя? — Она снова начала раздражаться.
— Да не знаю, стоит ли…
— Что не знаешь? Говори, что ли, быстрей!
Катя всегда была женщиной очень энергичной и взрывной. Поэтому любые витиеватости и недоговоренности ее очень злили. Сейчас был именно такой случай.
— Я по телефону говорить не буду, — отрезал Виктор. — Брось к черту все свои домашние дела. Я сейчас приеду и все скажу.
— Это связано с Борей?
— Да.
— Говори немедленно!
— Нет!
— Да пошел ты к черту! Я бросаю трубку…
— Я уже сказал, — повысил голос Лохман, — сейчас я беру бутылку водки со спрайтом, закуску и еду к тебе.
Он решительно положил трубку на рычаг и стремительно вошел в комнату, где на экране компьютера высветилась надпись «Game over».
«Да, действительно, вот сейчас точно игра закончена», — зло подумал Лохман.
Игра закончена напрочь и навсегда! Сволочь хренова! Гадина! Кобель похотливый!
Бранные слова рвались из уст Лохмана, но сказать их по причине отсутствия объекта — его приятеля Бориса Фомина — и вообще по причине отсутствия кого-либо в его квартире, было некому. Поэтому они прозвучали как глас вопиющего в пустыне.
Раздумывать долго он не стал. Сейчас им владели комплексы обиженного и обманутого мужчины. Он быстро оделся. Собственно, нужно было только переодеть рубашку и нацепить галстук с заколкой. Он решил одеться для Кати официально, она любила подобный стиль.
