Вероника Тутенко - Медвежьи невесты
— Надо взять с собой ружье! — вспомнила Нина.
— Не надо. Оно нам не понадобится.
— Откуда ты знаешь?
— Знаю, раз говорю. Железо притягивает молнию — сразу убьёт, — Юра начал сердиться на жену за непокорность, резко дернул ее на себя, и оба оказались по пояс в воде.
— Вот так потоп! — присвистнул Юра.
— Юр, это, наверное, всемирный потоп, — окинула Нина взглядом тайгу, с ужасом подумала, что именно так, наверное, выглядит в шторм океан.
Сосны, как мачты, раскачиваются из стороны в сторону, а ветер, будто бешеный пёс, сорвавшийся с цепи, несся куда-то, не разбирая дороги, и выл на луну. Но мужу-моряку, конечно, лучше знать, что такое шторм.
— Если это всемирный потоп, поплывём на дереве, — усмехнулся он в темноту.
От одной только мысли, что, возможно, придется добираться до заветного холма-великана на бревне, Нина на мгновение оцепенела. Вода вызывала в ней какой-то суеверный ужас. Непогода вырывала с корнем вековые деревья, как морковку с грядки.
— Иди за мной и ничего не бойся!
Муж был прав: остаться означало верную гибель.
Страшно было и отдаваться на волю стихии, но, так, по крайней мере, есть возможность спастись.
Размышлять и даже бояться, между тем, было некогда.
Юра, опытный охотник, чувствует, куда можно наступить, чтобы не оказаться с головой под водой. Нина же, зажмурив глаза, отдалась на волю проведения и мужа, быстро и покорно следовала за ним. Когда же, наконец, открыла глаза: гора, казавшаяся недосягаемой, была уже совсем близко.
— Пришли, — выдохнул Юра и осторожно, чтобы не соскользнуть обратно в воду по размытой горе, начал подниматься вверх, увлекая за собой жену.
Вздохнула спокойнее и Нина. Все-таки грех бояться, когда рядом такой бесстрашный и надёжный мужчина, как её муж.
Однако вскоре в душу снова камнем упали сомнения, как будто хотели всё же утянуть на дно.
Гора не была таким уж безмятежным укрытием, где можно было бы переждать потоп.
Где-то совсем рядом послышался звук крадущихся шагов. Нина прислушалась. Осязание вовсе не спешило её успокоить, а, напротив, изо всех сил посылало в мозг сигнал SOS, уловив ещё и шорохи, которые, очень даже может быть, издают ядовитые змеи.
— Юра, — шепотом окликнула Нина мужа. — Ты слышишь?
Кустарник зловеще затрещал под чьими-то огромными хищными лапами.
— Ну и что, — Юра и отозвался спокойным, ровным голосом, не потрудившись перейти хотя бы на полушепот.
— Как «ну и что?»???
Юра прислонился к вековому дубу и притянул к себе жену:
— Стой тихо и ничего не бойся. Здесь может быть какой угодно зверь.
— И медведь? — испугалась Нина.
— И медведь, — кивнул Юра, — но ты пойми что…
— И ты так спокойно об этом говоришь! — перебила Нина, начиная выходить из себя. Усталость и страх неожиданно обернулись раздражением.
Но Юра, обычно вспыльчивый, оставался на сей раз невозмутимым и спокойно продолжал.
— … здесь никто ни на кого не нападет.
— Почему не нападет?
— Да потому что здесь у нас один общий враг — вода.
Нина не переставала удивляться уму мужа. Знаний в его голове, наверняка, не меньше, чем в самой большой энциклопедии, но в книге, чтобы найти ответ, нужно время, а Юра моментально извлекает из ячеек памяти любую информацию.
Успокоившись, Нина плотнее прижалась к мужу. Время от времени Юра спускался проверить, не ушла ли вода. Ближе к утру он принес добрую весть: в низине сквозь осевшую муть уже проглядывает трава. Но ещё радостнее было другое известие…
— Я точно не разобрал, но мне показалось, избушка наша уцелела.
По счастливым огонькам в глазах мужа Нина поняла, как он сроднился за эти годы со своим таёжным пристанищем.
Когда стало совсем светло, Нина и Юра покинули свой временный ковчег.
Внизу простиралось огромное кладбище кедров, но избушку почему-то не снесло.
Как чудо, она ждала возвращения хозяев, спешащих к ней по колено в воде. Нина толкнула дверь, Фингал завертелся на нарах волчком, завилял хвостом и принялся рассказывать на своем повизгивающе- лающем языке, как напугала его гроза.
— Ах ты, хитрец, сидел под крышей, пока мы мёрзли на горе, — Нина быстро переоделась и нырнула вместе с Фингалом под одеяло.
— Дрова, конечно, мокрые, — покачал Юра головой. — И спичек тоже нет.
Взгляд его упал на подоконник, где ждал ещё один сюрприз — почти целый коробок спичек.
Юра оторвал от стола доску, соединявшую внизу ножки для красоты и прочности, и буржуйка провозгласила потрескиванием: быть теплу и уюту.
Через день вода ушла совсем, но на поляне теперь покоились вымытые с корнем деревья. Место гибели зелёных великанов затянуло уже песком вперемешку с мелкими камешками.
… Только ручеёк, кажется, и проник в планы стихии: не иначе как для него одного затевалась вся эта гроза, ведь теперь от него ответвлялись два таких же чистейших потока, и он мог чувствовать себя полноправной, хотя и мало кому известной рекой, с истоком, устьем и даже двумя притоками.
На следующий день, в субботу, как обычно Юра с Ниной возвращались в посёлок. Стихия оставила и здесь следы своего пребывания.
— Вас никак гроза в тайге застала? Слава Богу, живы! — всплеснула руками соседка Люся, жившая с Игнатом через дорогу, увидев их с собакой и ружьями на мосту.
(Теперь не нужно было переплывать реку на лодке, на обоих берегах трактора держали закреплённые на тросах доски-горбули, по которым мог пройти даже конь с телегой).
Во взгляде Люси было столько удивления, радости и испуга, как будто соседи возвращались не из лесу, а с того света. — Я всю ночь не спала, думала: вот если какой охотник на ночь в тайге остался: ужас-то какой!
И тут же вспомнила о собственных бедах, сокрушенно обернулась на огороды, над которыми успела поглумиться стихия, — всю картошку вымыло и в речку унесло…
— Что там картошка, — покачал головой Юра. — В тайге столько кедров с корнем повырывало! Вся поляна ими завалена!
Люся удивленно распахнула глаза, а Игнат даже специально пошел к избушке проверить, не врет ли Белов.
Вернулся под сильным впечатлением.
— Что там у них творилось! Чудом только живы остались, — рассказывал потом в посёлке. — Если б работали десять бульдозеров, не собрали бы столько деревьев в кучу.
29
… Пожалуй, если и есть кто в тайге страшнее мишки косолапого, то это мошка. Никакого тепла не захочешь и короткое лето не в радость, когда облепляют живые тучи. Одно спасение — противомоскитная сетка.
Детям такое приспособление особенно неудобно, а там более непоседам…
У Людочки сетка то и дело соскакивала со шляпки — на радость мошкаре. Не спасала и Валерика. Изгрызанный докучливой мелюзгой, лоб чесался днём и ночью, зато его можно было демонстрировать другим мальчишкам, которые больше беспокоились о том, чтобы сетка была всегда на своём месте.
У Людочки с Валериком была совершенно другая забота. Собака.
Да, лаек, дворняжек в Сибири много. А такой — ни у кого! Маленькая тявка с длинной белой шерстью!
Честно говоря, собака была не совсем их, вернее, совсем не их, а соседки через несколько домов — чопорной Клавдии Петровны или, попросту, тёти Клавы.
Собачку ей привезли родственники из Смоленска, и она её выгуливала по утрам, а когда те же родственники пригласили её на чью-то свадьбу в Смоленск, собачку нужно было на время пристроить. В Сибири близких у неё не было.
Время это для Валерика и Людочки пролетело очень быстро. Собаку забрали, и оставалось только надеяться и ждать, что тёть Клаву снова позовут куда-нибудь родственники, и желательно, чтобы надолго.
Правда, вместо собаки соседка оставила литровую банку вишнёвого варенья.
— Будем вечером пить чай! — обрадовалась Нина.
Но до вечера банка на столе не достояла.
Вычислить виновника оказалось несложно. Растерянная, перемазанная вареньем, прямо с орудием преступления в руках, с которого стекали ещё последние капли лакомства, Людочка бросилась навстречу вошедшей в комнату матери и разрыдалась:
«Простите меня!»
Нина покачала головой: дело ли это, обычная вишня стала детям в диковинку. И даже яблоки, не говоря уже о сливах. Фрукты вообще в магазине редкие гости, а дома Людочка слив испугалась сначала даже, испуганно косилась на невидаль: «Что это!» А попробовав, облизывалась: «Вкусно!»
Но вишнёвое варенье стало последней каплей. Через пару недель детей отвезли в Горький, к родне мужа.
За Фингалом смотреть наказали Николаю с Балалайкой.
— А живите у нас вообще, — предложил им Юра. — Мы всё равно всё время в тайге, только на выходные приходим. Сейчас детей отвезём — вообще места много.
И Николай с Балалайкой остались…
30
На месте раздора Катя с Андреем посадили капусту.
