Лорен Грэм - Однажды, однажды, может быть (ЛП)
- Я люблю вас, ребята, - сказала я, едва сдерживая слёзы, и крепко обняла Дину.
- Вау. Ты не умеешь пить, да? - спросила она, обнимая меня в ответ.
- Ну, я тоже люблю вас, ребята, - сказал Лейтон. - Дина, моя единственная и неповторимая, пошли домой.
- Уже поздно, дорогая, - сказала Дина мне. - Ты возьмёшь такси, да?
Ехать на метро до Бруклина так поздно может быть опасно. Мне следовало вызвать такси, она права, но мне было стыдно признаться ей, что у меня всего восемь долларов наличными, и, наверное, меньше двадцати долларов на банковском счете, так что я даже не могу воспользоваться банкоматом. Завтра ночью на работе в клубе я получу чаевые и крошечную зарплату, которые я тут же сниму в банкомате в самой гнусной части Пятой Авеню в Бруклине, который заберёт у меня почти четверть чека, чтобы тут же превратить его в наличность, но я не могу ждать семь дней, пока банк оплатит счёт, поскольку к этому времени счёт за электричество будет просрочен. Джейн, конечно, лучшая подруга, но неоплаченные счета злят её очень сильно.
Дина, не дожидаясь ответа, сунула мне в руку двадцатку и помахала такси.
- Вернёшь при случае. Созвонимся на неделе, хорошо? Расскажешь, как всё пройдёт.
Я устроилась на заднем сидении такси и помахала в окно Лейтону и Дине на прощание.
- Заранее сожалею о грядущем похмелье! - крикнул он, а Дина послала мне воздушный поцелуй.
Я дала водителю свой адрес и, поворчав о расстоянии до Бруклина, он, наконец, согласился отвезти меня, и мы понеслись по Девятой Авеню. Неоновые знаки, которые иногда светят слишком резко и печально, теперь казались тёплыми и дружелюбными. Сегодня вечером они весело подмигивали мне, почти в унисон, как на празднике, давая мне понять, что рады, что я решила остаться.
7
Я вернулась домой и начала взбираться по скрипучей лестнице, стараясь вести себя, как можно тише, чтобы не побеспокоить никого, но потом вспомнила, что в доме только мы с Дэном, поскольку Джейн работает сегодня ночью. Но я всё равно сняла обувь в гостиной, чтобы не мешать соседям внизу, прошла через кухню и зависла перед дверью Дэна. Я приложила к ней ухо, задаваясь вопросом, спит он или нет. Я надеялась, что не спит. Я не хочу ещё идти спать. Я хочу поделиться новостями.
Дверь распахнулась, словно он услышал мои мысли, и я едва успела отпрыгнуть, чтобы избежать удара по лицу.
Но это был не Дэн. В проёме, в черепаховой ленте и розовом махровом халате с зелёной отделкой, который всегда висел на двери ванной Дэна, стояла Эверетт.
Она ахнула.
- О, боже мой! - сказала она, прикладывая руку к голове, и в какой-то момент я подумала, что она собирается упасть в обморок.
- Извини, это всего лишь я, - сказала я, пытаясь, не выглядеть, как человек, чьё ухо только что прижималось к двери спальни.
Я улыбалась Эверетт, но моё сердце ухнуло вниз. Должно быть, я не заметила её сумку Шанель на обычном месте на столе в гостиной. Она была сделана из тёмно-синей стёганной кожи с золотой цепью, заменяющий ремешок. Она говорила, что это подарок от родителей по случаю выпуска из колледжа. Обычно Эверетт оставляет её на столе, при чём всегда кладёт на тканевую салфетку. Я очарована сумкой, поскольку это самая дорогая вещь, которую я когда-либо видела вблизи, но салфетка всегда беспокоит меня, как будто она думает, что наша уборка не соответствует её стандартам.
И всё же Эверетт была очень милой, и мне хотелось, чтобы она чувствовала себя здесь желанный гостем. У неё были апартаменты на Манхеттене, и она почти никогда не оставалась в Бруклине, поскольку ей нужно каждый день быть рано утром на работе в городе.
- Извини, - сказала я снова. - Я не разбудила вас?
- Господи, нет, - сказала Эверетт. - Дэн спит, как убитый, но, а у меня завтра важная встреча, так что я едва сомкнула глаза. Может быть, чаю?
Я не большой любить чая, и даже не знала, есть ли он в нашем практически всегда пустом шкафу. Очевидно, что Эверетт была тем человеком, который купил иностранную красную жестяную коробочку, которую она сейчас вытаскивала с верхней полки. Было интересно наблюдать, как она набирает листовой чай и заливает его кипятком из чайника. Меня заворожил такой простой способ заваривания с использованием неуклюжей ложки-фильтра, в которой находились чаинки, и брильянтовым обручальным кольцом, что блестело на её руке. Интересно, снимает ли она его, и если да, то кладёт ли на салфетку.
- Молоки или лимон? - спросила она.
- Эм, думаю, молоко.
Мы с Эверетт одного возраста, но её чопорная манера держаться заставили меня сесть прямо на диване, как будто я в гостях у старшего родственника, а не у себя в гостиной в Бруклине.
- Фрэнни, - она опустила повязку на глаза, а потом вернула её на место, убирая несуществующие выбившиеся волосинки. - Как продвигаются твои дела на актёрском поприще?
Я не знала, как объяснить Эверетт, чтобы она поняла. Да и что мне сказать? "О, хорошо, спасибо, сегодня всё прошло замечательно, но от этого мой главный страх, что я недостаточно хороша для этого дела, или, возможно, и никогда не стану таковой, никуда не исчез.
- О, хорошо, спасибо.
Мы сделали по глотку чая.
- Вся моя семья недавно ходила на "Призрак оперы", - сказала Эверетт. - Ты видела его?
- Нет.
- О, мюзикл замечательный. Такой волшебный! Там прямо с небес появляется гигантская люстра. Мы его обожаем.
Я представила, что я играю в этом мюзикле, и слышу, как люди говорят о люстре, как об их любимой части. Я не знала, что ответить. Потом я вспомнила, что Эверетт сказала, что у неё встреча завтра.
- А я только сегодня выяснила, что несколько агентов назначили мне встречу, - сказала я, пытаясь выстроить между нами мост.
- О, встречу! - сказала она, как некоторые люди говорят "О, мороженное!" или "О, бесплатные бриллианты!"
- Ага. Я собираюсь пойти на обе. На две встречи.
- Эм. Две встречи? По поводу работы? Это... это же хорошо, да?
- Да, я... я получила два приглашения на работу... на две встречи сегодня вечером. О них ещё нужно договориться.
Эверетт кивнула, но при этом выглядела сбитой с толку, как будто не могла взять в толк, как могут быть назначены встречи, но не определена дата и время.
- Это так сложно, да? - сказала она, вздохнув и печально покачав головой.
- Думаю, сложно. Эм, то есть, что именно тебе кажется сложным?
Эверетт уставилась на потолок, как будто только что заметила, что он существует и несколько раз моргнула своими большими карими глазами. Её профиль был острым, всё её тело состояло из углов, которые каким-то невероятным образом, словно на шарнирах, сейчас сидели в мягком кресле. Но в то же время в ней было нечто царственное и прямолинейное. Я не могла представить, чтобы она разразилась истерическим смехом или плачем. Она обычно замолкает на некоторое время, чтобы обдумать, что сказать дальше, таким образом, это наводит на мысль, что она давно привыкла к людям, которые ждут от неё продолжения. Мне стало интересно, как это никогда не задумываться над тем, чем заполнить тишину. Наконец, её глаза вернулись ко мне.
- Вот что. Между нами девочками, когда я слушаю тебя, я думаю о Дэне, и искренне волнуюсь. Я знаю, что он работает, насколько это возможно, усердно, как будто у него есть настоящая работа, но откуда ты знаешь? Откуда ты знаешь, что из этого когда-нибудь что-нибудь получится? Как можно выносить ожидание, что, эм, кто-то заметит тебя? Как ты можешь продолжать заниматься этим, если не знаешь ничего наверняка?
- Не знаю. Думаю, я просто делаю то, что делаю. Нет другого пути, кроме, как ждать до тех пор, пока можешь смиряться с таким положением вещей.
- Но как ты узнаешь, что пришла пора сдаться? Я имею в виду в случае Дэна, ведь никто ему не сказал нет, но, как я уже говорила, он усердно работает, и всё же никто ему не сказал да. Это словно какой-то вакуум, да?
- Да. Думаю, и такое может быть, - Эверетт ничего не ответила. До этого я никогда об этом не задумывалась, но есть нечто угнетающее в её описании, нечто совсем не утешительное в её попытке понять.
- В моём мире, - сказала Эверетт, - в сфере слияния и объединения корпораций сейчас наблюдается настоящий бум. Акционеры по-прежнему являются краеугольным камнем бизнеса, но увеличение транснациональных потоков капитала приводит к получению ещё большей прибыли. Это волнительное воодушевляющее время. Это и есть настоящая безопасность. Мы работаем усердно и получаем зримую выгоду, ну, или иногда потери, но в конце концов, неважно, выиграем мы или проиграем, но мы можем посмотреть на эти цифры и понять, чего достигли. Это реальное, понимаешь, о чём я?
Я энергично закивала, чтобы показать ей, что согласна, но, честно говоря, казалось, что мир Эверетт ещё менее измеримый, чем мой, единственное, что я могла представить из того, о чём она говорила, это весело танцующие цифры на мониторе компьютера, пока гигантская куча мультяшних денег валится с потолка и так каждый день. И в моей голове постоянно крутились "акционеры".
