Себастьян Фолкс - И пели птицы...
— Да, — сказал он. — Думаю, это конец.
Джек закрыл глаза и повалился на бок. Ему хотелось, чтобы жар, с которым он пытался совладать, одолел его, погрузил в сон.
— Против смерти я ничего не имею, — продолжил Стивен. — Видит бог, столько людей уже полегло, с чего же нам рассчитывать на что-то другое? Если бы меня спросили, каково мое последнее желание, я ответил бы: стаканчик воды. Только одно и держит меня: мысль о ручьях, озерах, кухонных кранах, из которых льется вода, только это.
Джек негромко застонал. Этот звук Стивен слышал множество раз: тихий бесхитростный плач, который и сам он издавал, когда его несли к хирургу. Джек звал маму.
Джека продолжало трясти, рубашка на нем промокла от пота. Ничего сухого, чтобы укрыть его, у Стивена не осталось, он и сам весь вымок. Он постарался устроить Джека поудобнее, а затем пополз по туннелю дальше.
Стивену хотелось остаться одному. Найти место, в котором можно будет заснуть и умереть. Попробовать заснуть и не проснуться.
Он полз и полз, пока не оказался в расширенном — возможно, взрывом — и более высоком участке туннеля. Остановился, лег на бок, подобрал колени к груди. Помолился о том, чтобы впасть в забытье, и, несмотря на боль в руке, заснул.
Многие часы двое мужчин пролежали, разделенные лишь несколькими ярдами, не приходя в сознание.
Открыв глаза в темноте и вдохнув сырой воздух, Стивен подумал, что он у себя в землянке. Но, потянувшись, уткнулся руками и ногами в стены своей тесной могилы.
Он негромко вскрикнул, и память вернулась к нему. Подвигал раненой рукой, оперся, чтобы сесть, левой о стену и почувствовал под ладонью какую-то ткань.
Он отпрянул, решив, что наткнулся, подобно Джеку, на труп, на мертвое тело, и провалялся рядом с ним не один час. Однако ткань была грубее, чем у армейской формы. Стивен нашарил в кармане электрический фонарик, выданный ему перед спуском под землю. И при его слабом свете провел пальцами по ткани. Это был мешок с песком.
Стивен сел, потянул мешок на себя. Чтобы сдвинуть его, пришлось упереться в стену ногами. В конце концов Стивену удалось подтащить мешок на несколько футов к себе. За ним обнаружился другой. По-видимому, этот участок стены соорудили из мешков. Уложены они были так плотно и аккуратно, что было ясно: их не забросило сюда взрывом. Значит, их уложили минеры на каком-то этапе своей работы.
Насколько знал Стивен, назначение у таких мешков было всего лишь одно — поглощать взрывную волну, ударную силу осколков и пуль. Предположительно минеры считали этот участок стены особенно уязвимым. Стало быть, они должны были знать, что где-то поблизости заложена контрмина, — но если так, почему продолжали работать здесь? Надо спросить у Джека.
В глубине его сознания забрезжила мысль, что за мешками может находиться что-то еще. Скорее всего их сложили просто для защиты, но нельзя полностью исключить, что за ними располагается вход в другой туннель. Хотя, если так, почему об этом не знал Джек?
Стивен пополз туда, где оставил Джека. Тот лежал, съежившись и дрожа. Стивен взял его за плечо, потряс. Джек выкрикнул несколько неразборчивых слов — о каком-то, как показалось Стивену, щите.
Мало-помалу Стивену удалось привести его в чувство. Он мягко покачивал Джека, повторял его имя. Жестоко, конечно, думал Стивен, возвращать его к действительности, которая хуже всякого бреда.
Джек смотрел на него умоляюще, словно прося исчезнуть. Стивен понимал — его лицо стало для Джека напоминанием о том, что тот еще жив.
— Послушай, — сказал Стивен, — я нашел там мешки с песком. Что, по-твоему, это значит?
— Полные?
— Да.
Джек слабо покачал головой. И ничего не ответил. Стивен стиснул его запястья. Склонился к Джеку так близко, что ощутил тухловатый запашок выдыхаемого им воздуха.
— Ими просто укрепили стену — или что? Для чего вы их использовали? Ну же. Ответь. Скажи что-нибудь.
Он пришлепнул ладонью лицо Джека, и тесное пространство туннеля усилило звук шлепка.
— Я не знаю… Не знаю… Просто мешок. Складывали в них породу, когда рыли подземку. Центральную линию. Большой щит. Дошли до Бэнка.
— Ради бога. Послушай меня. Почему стена сложена из мешков с песком? Здесь, во Франции, не в подземке, в военное время?
— В двенадцатом добрались до Ливерпуль-стрит. Я совсем вымотался. И больше не работал.
И Джек ударился в воспоминания о том, как он долбил лондонскую глину. Стивен выпустил запястья Джека, ладони его упали на омертвевшие ноги. Боль, вызванная ударом, похоже, напугала Джека.
Он поднял на Стивена диковатый взгляд:
— Перед камерой. Мы закладывали мешками заряды.
— Но это же боевой туннель, — сказал Стивен. — Да и мешки лежат в боковой стене.
Джек фыркнул.
— В боковой? Ты спятил.
Стивен снова взялся за его руки.
— Слушай, Джек. Может, я и спятил. А может, мы оба. Но мы умрем, и очень скоро. Прежде чем ты уйдешь, подумай как следует. Сделай мне одолжение. Я тебя вон куда затащил. Так окажи мне услугу. Подумай, что это может значить.
Свет тускнел, Стивен всматривался в глаза Джека и видел, что тот пытается освободиться от него, оборвать последнюю связь с миром живых людей. Джек покачал головой, вернее, позволил ей поболтаться из стороны в сторону. Потом закрыл глаза, отвалился к стене.
В уголках его рта висели капли слюны, немного пены. Пустое, лишенное выражения лицо, казалось, уходило все дальше. И вдруг какая-то искра мелькнула в глазах.
— Разве что… нет… разве что киви. Может, и киви.
— О чем ты? Какое киви? Что это значит?
— Новозеландцы, они укладывают мешки по-другому. Мы роем туннель, размещаем в его конце заряд, заваливаем мешками. А они роют короткий боковой ход под прямым углом к главному и закладывают заряд в нем. И мешков с породой уходит меньше.
— Не понимаю. Ты говоришь, что заряд они кладут не в главном туннеле, а сбоку от него?
— Ну да. Они говорят, это повышает ударную силу. И работы, я так понимаю, требует меньше. И мешков.
Стивен постарался не показать, насколько он взволнован.
— Значит, за мешками может лежать взрывчатка, так?
Джек, наконец, взглянул ему прямо в глаза.
— Возможно. В последнее время мы спускались сюда не часто, не знаю, может, до нас здесь побывали новозеландцы.
— И они не сказали вам о своей взрывной камере, так?
— Капитану сказать могли, но он же не обязан мне обо всем докладывать. Мне вообще ни о чем не говорят. А после перевода я бывал под землей всего два раза.
— И поскольку мы не собирались взрывать новые мины, этот туннель использовался только как боевой, для защиты главного с его камерой прослушивания?
