Джоди Пиколт - Девятнадцать минут
«Кто не спрятался, я не виноват».
Дереку нравился мистер МакАфи. Сам он, конечно, не был красавцем, но вот его жена была просто то, что надо. К тому же, он был единственным человеком, кроме самого Дерека, который, не являясь родственником Питера, жалел его.
— Дерек, — сказал адвокат, — вы дружили с Питером с шестого класса, правильно?
— Да.
— Вы проводили много времени вместе и в школе, и после уроков.
— Да.
— Вы когда-нибудь видели, как другие ребята приставали к Питеру?
— Постоянно, — ответил Дерек. — Они называли нас слабаками и гомиками. Они поднимали нас за трусы. Когда мы шли по коридору, они ставили нам подножки или заталкивали в шкафчики. Или еще что-то в этом роде.
— Вы когда-нибудь говорили учителям об этом?
— Я говорил, но от этого становилось только хуже. Меня избили за то, что я наябедничал.
— Вы с Питером когда-нибудь говорили о том, что над вами издеваются?
Дерек покачал головой:
— Нет. Хорошо было общаться с тем, кто просто это понимает.
— Как часто это происходило… раз в неделю?
Он фыркнул.
— Скорее раз в день.
— Только с вами и с Питером?
— Нет, были и другие ребята.
— Кто издевался чаще всего?
— Спортсмены, — ответил Дерек. — Мэтт Ройстон, Дрю Джирард, Джон Эберхард…
— А девочки принимали в этом участие?
— Да, те, которые смотрели на нас, словно на насекомых, — сказал Дерек. — Кортни Игнатио, Эмма Алексис, Джози Корниер, Мэдди Шоу.
— И что вы делаете, когда вас толкают в шкафчики?
— Ну, отбиваться нельзя, потому что они сильнее, и помешать им невозможно… поэтому нужно просто перетерпеть.
— Будет ли справедливо утверждать, что эта группа — Мэтт и Дрю, и Кортни, и Эмма, и остальные — к одному человеку цеплялась чаще, чем другим?
— Да, — сказал Дерек, — к Питеру.
Дерек увидел, что адвокат Питера возвращается на свое место рядом с клиентом, а леди прокурор встала и начала говорить снова.
— Дерек, вы сказали, что к вам тоже приставали.
— Да.
— Вы не помогали Питеру делать взрывчатое устройство, так?
— Не помогал.
— Вы не помогали Питеру взламывать телефонные и компьютерные линии Стерлинг Хай, чтобы, когда начнется стрельба, никто не смог вызвать помощь, так?
— Не помогал, — ответил Дерек.
Прокурор подошла еще на шаг.
— Вы никогда не планировали, как Питер, пробраться в школу и убить людей, которые больше всех обижали вас, правда, Дерек?
Дерек повернулся к Питеру и ответил, глядя ему прямо в глаза:
— Нет, — сказал он. — Но иногда я об этом жалею.
Работая акушером, Лейси время во времени случайно встречала своих бывших пациенток в магазине, в банке, на стоянке. Они демонстрировали своих уже трех-, семи-, пятнадцатилетних детей.
— Посмотрите, как у вас все хорошо получилось, — иногда говорили они, словно от того, как ребенок появится на свет, зависит, кем он станет.
Она не была уверена в своих чувствах, когда столкнулась лицом к лицу с Джози Корниер. Они весь день играли в виселицу, и по иронии судьбы, учитывая положение ее сына, она все время выигрывала. Лейси знала Джози с рождения. Она не только помогла ей когда-то появиться на свет, но и знала ее как маленькую девочку, подругу Питера. Поэтому в какой-то момент она всей душой ненавидела Джози, хотя даже Питер, похоже, этого не чувствовал. За то, что у нее хватило жестокости бросить ее сына. Возможно, Джози и не была причастна к издевательствам, через которые Питеру пришлось пройти в средних и старших классах, но она и не вмешивалась, что, с точки зрения Лейси, делало ее не менее виновной.
Но оказалось, что Джози Корниер превратилась в красивую молодую девушку, спокойную, задумчивую. Совсем не похожую на принадлежавших к элите школы Стерлинг Хай пустоголовых, бездушных девушек, которые гуляли по центральной улице Нью Гемпшира и всегда напоминали Лейси паучих, ищущих очередную жертву. Лейси удивилась, когда Джози засыпала ее вежливыми вопросами о Питере: Нервничал ли он перед судом? Тяжело ли ему находиться в тюрьме? Не издеваются ли над ним там?
— Ты бы написала ему письмо, — предложила ей Лейси. — Я уверена, он бы обрадовался.
Но взгляд Джози скользнул в сторону, и тогда Лейси поняла, что Питер на самом деле не интересует Джози, она просто старается быть любезной с Лейси.
Когда в суде объявили перерыв до следующего дня, свидетелей отпустили домой с условием, что они не будут смотреть новости, читать газеты или обсуждать судебный процесс. Лейси извинилась и вышла в туалет. Она ждала Льюиса, а ему придется пробираться сквозь толпу репортеров, которые наверняка заполнили вестибюль перед залом суда. Едва она вышла из кабинки и начал мыть руки, как вошла Алекс Корниер.
Вместе с ней в туалет проник шум из коридора и резко оборвался, когда закрылась дверь. Их глаза встретились в длинном зеркале над умывальниками.
— Лейси, — тихо проговорила Алекс.
Лейси выпрямилась и потянулась за бумажным полотенцем, чтобы вытереть руки. Она не знала, что сказать Алекс Корниер. Она с трудом могла представить, что вообще когда-то им было о чем разговаривать.
В кабинете Лейси было вьющееся растение, которое постепенно умирало, пока медсестра не убрала стопку книг, загораживающую солнечный свет. Но она забыла переставить растение, и половина ростков, стремясь к свету, начала расти под немыслимым, противоречащим законам притяжения, утлом. Лейси и Алекс были похожи на это растение: Алекс начала двигаться в новом направлении, а Лейси — нет. Она увядала, слабела, запутывалась в своих собственных лучших побуждениях.
— Мне очень жаль, — сказала Алекс. — Мне так жаль, что тебе приходится это терпеть.
— Мне тоже жаль, — ответила Лейси.
Ей показалось, что Алекс хотела сказать что-то еще, но не сказала, и Лейси пришлось закончить разговор. Она уже собралась выйти в коридор и обнаружила за дверью Льюиса, но Алекс окликнула ее.
— Лейси, — сказала она, — я помню.
Лейси повернулась к ней лицом.
— Он любил арахисовое масло с хлебом, а сверху еще зефир. — Алекс слегка улыбнулась. — И у него были самые длинные ресницы, которые я когда-либо видела у мальчика. Он мог найти любую оброненную на пол мелочь — сережку, контактную линзу, шпильку, — не дав ей потеряться.
Она шагнула к Лейси.
— Все существует до тех пор, пока кто-то об этом помнит, правильно?
Лейси посмотрела на Алекс сквозь слезы.
— Спасибо, — прошептала она и вышла, чтобы не разрыдаться на глазах у женщины, чужой женщины, которая способна была делать то, что не могла сделать Лейси: искать в прошлом драгоценные воспоминания, а не свои ошибки.
