Андрей Школин - Прелести
— Всем гостям и постоянным обитателям Приюта Бессмертия хочу пожелать доброго вечера и напомнить, что через час на Площади Справедливости состоится концерт по случаю прибытия в город Андрея Школина из России. Желающих принять участие в концертной программе, а так же благодарных зрителей прошу не опаздывать. Остальным — приятных сновидений и роскошных ночных ощущений в проекции Приюта. До встречи.
Мой старый знакомый исчез, и на мониторе вновь восстановилась панорама города.
«Концерт по случаю прибытия в город Андрея Школина». Через час. Не хило. Интересно, самому Андрею Школину на этом концерте присутствовать обязательно?
Поймал в кадр знакомую площадь с Лукашом и Лукасом (она, оказывается, Справедливостью именуется). Там уже суетились какие-то люди, расставляя столы, скамейки и стулья. И что самое поразительно, рядом с крылатыми конями возводили ряды самых настоящих колонок. Как будто, по меньшей мере, Мик Джагер с престарелыми «Ролинг Стоунз» во время своих сновидений намеревались посетить сцену Приюта Бессмертия. Хотя, кто знает…
Услышав стук в дверь комнаты (вот чего-чего, а звонка здесь точно нет), вспомнил о Гуле и накрылся простынёю.
— Заходи, Гуля!
— Откуда знаешь, что это я пришла? — девушка, держа в руках какой-то пакет, остановилась на пороге. — Научился уже в глазок подсматривать? — и кивнула в сторону монитора.
— Как ты эту чудо-технику обозвала? Глазком?
— Ага, здесь все так неофициально систему слежения называют. Потому что за всем, что происходит, и за всеми, кто живёт в городе, наблюдать, словно через глазок или замочную скважину, можно. Ты тоже уже просёк, как им пользоваться.
— Просёк, — согласился я. — Только я не додумался глазок на ворота установить. Всё больше за движением на площади Справедливости подсматривал. Твоё имя наугад выкрикнул, ты, ведь, обещала ближе к вечеру зайти. А что, через этот экран можно увидеть, что происходит в жилищах достопочтённых граждан?
— Можно.
— И в твою спальню я могу заглянуть?
— Можешь.
— За мной тоже сейчас все кому не лень подсматривают?
— Вообще-то жители города соблюдают определённые морально-этические нормы. Но, сам понимаешь, каждому в мозги не залезешь.
— И каждый горожанин имеет в своём жилище такой глазок?
— Некоторые принципиально отказываются пользоваться любыми техническими средствами, но если кто хочет — имеет. Отдохнул?
— Да. Познакомился в проекции с ирландским юношей Робертом.
— Проекцию, значит, тоже успел освоить. Лихо. А Роберт, видимо, убеждал перейти на ночной образ жизни, дабы толкотня людская не мешала насладиться прогулками?
— Похоже, он не только меня убеждал.
— Я же говорила, что люди здесь творческие собрались, у каждого свои странности. Кстати, о творчестве. Скоро в центре мероприятие состоится посвящённое твоему прибытию. Не мешало бы нам тоже там засветиться. Так что собирайся, я пока выйду. И одень вот это, а то твои замечательно мерзкие белые кеды и обвисшие шаровары… — Гуля вытащила из пакета свёрнутую одежду и бросила её на кровать.
Можно подумать, эти шаровары я специально в военторге покупал… Встал на пол и, ещё раз удовлетворённо оценив упитанность фигуры в зеркале, принялся натягивать на себя новый наряд. Молодец, девчонка, даже плавки и носки положить не забыла. Штаны и кофта из серого не мнущегося материала выглядели достаточно презентабельно. Мягкие, также серые туфли легко налезли на ноги. И всё моего размера!
— Ну, как? — спустился по лестнице в холл.
— Совсем другой человек, — девушка стояла рядом с камином и теперь с любопытством меня разглядывала.
— Не слишком ли я хорош для тебя? — вспомнил старую шутку конферансье из «Необыкновенного концерта». — И где твоё замечательное ногопопаоткрытое платьице? К чему эти брюки?
— Это я специально одела, чтобы у тебя мыслительный процесс в штанах не заканчивался, — лихо срезала моя провожатая. — Пошли, мужчина, слишком хороший для некрасивых женщин, просвещенный и в меру воспитанный. Нас уже местные дикие аборигены заждались.
На улице, всё же, Гуля взяла меня под руку. Мы неторопливо спускались вниз по склону, и со стороны, вероятно, выглядели вполне симпатичной парой.
— Как тебе пространство проекции? Остались впечатления, или ты слишком мало времени там провёл? Редко кто с первого захода в проекцию Приюта попадает. Обычно какое-то время требуется, чтобы освоиться.
— Не знаю, — сразу не понял в чём сложность. — Уснул, вошёл в режим сновидения и увидел тот же самый город. А в нём ничего необычного, разве что бабульки летают, да кони брыкаются. И создалось у меня впечатление, что все местные жители обречены на скудный выбор существования в границах Приюта, будь то настоящее измерение или сонно-осознанное. За территорию не сунешься.
— А ты пробовал?
— Пробовал. Сразу проснулся в весёленьком домике со цветочками и черепичной крышей.
— Ты знаешь, жизнь города делится на дневную и ночную. Ну, это для тех, кто нормально по ночам спит, а днём бодрствует, не так, как твой знакомый Роберт. И получается, что человек проводит активно все двадцать четыре часа в сутки. Разве не замечательно?
Пожал плечами в ответ.
— А насчёт того, что за территорию выйти не получается, — продолжила моя спутница, — не забывай, что здесь ты уже находишься в дублированном теле. И неизвестно, насколько твой третий дубль приспособлен к путешествиям в чуждом для него пространстве. Просто так здесь никто ничего не запрещает. Видимо, опасно несоприкасающиеся параллели искусственно пересекать. Кто хочет покинуть приют, может сделать это в любой момент вот в этом теле, — и она ткнула мне под ребро пальцем.
— Если за воротами сразу не сожрут, — уточнил я и внимательно посмотрел на девушку. — Сколько тебе всё-таки лет? Рассуждения твои с обликом тинэйджера никак не согласуются.
— Ну так, ты тоже без живота, — рассмеялась Гуля. — Много мне уже. Достаточно много. Внешность обманчива. На земле встретишь, не узнаешь.
— Оставишь телефончик? Позвоню в Питер, пообщаемся. У меня в мобиле безлимитка, можем долго разговаривать.
— Да мы с тобой и здесь наобщаемся, я тебе гарантирую. А в реальный мир ещё попасть надо…
— Точно… — шкала настроения опять упала на ноль. Вспомнилось, при каких обстоятельствах я здесь очутился.
— А как ты с Алексом познакомился? — вдруг, как бы невзначай, поинтересовалась девушка.
— Очень просто. Он липкую бумажку подвесил, а я на неё уселся. До сих пор отклеиться не могу.
— Понятно, — произнесла так, как будто всё было действительно просто и понятно. — Один прилип или с тобой ещё кто-нибудь был?
— Другие до меня прилипли. Сака ты знаешь, Измайлов ещё был Игорь, Мережко в Москве сейчас всё сильнее и сильнее в клее утопает, Данович Эдуард уже утонул…
— Мережко здесь бывал, — неожиданно перебила меня Гуля. — Владом его зовут, так?
Остановился и вытер рукавом внезапно выступивший холодный пот.
— Да, Владиславом. Мережко бывал в Приюте?
— Я помню такого. Давно, правда, но точно он здесь находился какое-то время. С Алексом, кстати, постоянно тусовался. Потом исчез и больше уже не появлялся. Может это другой Мережко, не твой знакомый?
Я не ответил. Просто под ручку с девушкой продолжил движение по странному городу. До самой центральной площади шёл молча, пережёвывая информацию. И лишь за пятьдесят метров до места назначения догадался поинтересоваться.
— А кто сегодня выступает?
— Не знаю. Я думала ты.
— Я?!..
Глава 50
Законы бального съезда одинаковы, королева, — шептал Коровьев, — сейчас волна начнёт спадать.
М. БулгаковНа главной площади города всё было готово к проведению мероприятия. Столы расставлены, стулья придвинуты, народ рассажен. Сцена располагалась как раз между крылатыми конями. Я с неё сегодня днём уже «вещал». Только, на этот раз, там ещё и микрофоны присутствовали. Сэйшен, однако, намечается.
Публика вела себя вполне демократично. Одни ритмично гоняли воздух взмахами вееров, другие восседали, закинув ноги на стол. Самовыражение каждого горожанина зависело от воспитания и привычек полученных в родной среде обитания. На нас поглядывали с любопытством, видимо пара смотрелась. А если бы ещё Гуля брюки, взамен прежнего платьица не натянула…
Александр был одет в строгий тёмный костюм. Солидно выглядел наш друг. Мажорно. Едва завидев, сразу принялся размахивать руками, приглашая подойти к нему поближе.
— Хороший прикид, — как только что оценивал костюм Александра я сам, срисовал мой наряд мужчина. — Ты, Гуленька, подобрала одежду для нашего героя, или он сам подсуетился?
