Джоди Пиколт - Обещание
— Просто хотела, чтобы ты задумался о чем-то другом, — ответила она, повернулась и покинула ресторан.
Джордан отправился следом.
В девять часов Харты уже ложились спать. Гас просто не смогла придумать другого способа поскорее приблизить завтрашнее утро. Она погасила свет и стала ждать, пока муж выйдет из ванной.
Джеймс лег под одеяло, матрас заскрипел и прогнулся под его тяжестью. Гас повернулась к окну, где светил тоненький месяц. Когда наступит полнолуние, ее первенец уже будет отбывать пожизненный срок в федеральной тюрьме.
Она знала, почему Крис прервал ее дачу показаний, равно как и отдавала себя отчет в том, что выглядела жалко. Он не мог смотреть на нее за свидетельской трибуной, каждое лживое слово разрывало его сердце — оно, словно матрешки, становилось все меньше и меньше, пока внутри уже ничего не осталось. Крис не мог видеть, как страдает любимый человек.
Именно поэтому он убил Эмили.
Она, должно быть, всхлипнула, потому что внезапно Джеймс притянул ее к себе. Гас повернулась к надежному теплому телу мужа и обняла его.
Она хотела прижаться крепче, спрятаться Джеймсу под кожу, стать его частичкой, чтобы у нее не было собственных мыслей, собственных тревог. Она хотела обрести его силу. Но вместо того чтобы поговорить с мужем, она подняла голову и поцеловала его. Ее рот припечатался к его шее, ее бедра прижались к его ногам.
Кровать, спальня — все пылало вокруг. Они царапали друг друга, пытаясь быстрее раздеть. Джеймс в считаные секунды вошел в Гас. Ее тело забилось под ним, ее голова была блаженно, счастливо пуста.
Когда все закончилось, Джеймс погладил ее по влажной спине.
— Помнишь, — прошептала она, — ту ночь, когда мы его зачали?
Он кивнул жене в волосы.
— Я знаю, это произошло именно тогда, — пробормотала она. — Тот раз был особенный. Как будто ты отдавал мне себя на хранение.
Джеймс крепче обнял жену.
— Так и было, — признался он. И, чувствуя, как вздрагивают ее плечи, как по его груди текут ее слезы, принялся успокаивать Гас. — Я знаю, знаю…
Когда присяжные вошли в зал суда, Крис почувствовал, что задыхается. В горле у него встал комок, на глаза навернулись слезы. Никто из присяжных на него даже не взглянул, и он попытался вспомнить, что говорили заключенные: по их опыту, это хороший знак или плохой?
Судья Пакетт обратился к одному из присяжных, пожилому мужчине в черной сорочке на пуговицах.
— Мистер Формен, присяжные вынесли вердикт?
— Да, Ваша честь.
— Единогласно?
— Да, Ваша честь.
Судья кивнул. Секретарь суда подошел к скамье присяжных и взял у старшины сложенный лист бумаги. «Как же он медленно, — подумал Крис, — как улитка…» Секретарь направился к судье и передал ему бумагу. Судья прочел, кивнул и снова вернул лист старшине.
Потом с непроницаемым лицом посмотрел на Криса.
— Подсудимый, встаньте.
Крис заметил, что Джордан тоже начал подниматься. Крис очень хотел встать, но ноги его не слушались. Они обмякли под скамьей, а ступни словно налились свинцом и не двигались. Джордан посмотрел на подзащитного и удивленно приподнял бровь: «Вставай».
— Не могу, — прошептал Крис и почувствовал, как адвокат схватил его в охапку и поставил на ноги.
Его сердце бешено колотилось, а руки отяжелели настолько, что он не мог сцепить их, как ни пытался. Как будто собственное тело внезапно перестало ему принадлежать.
Все его чувства обострились: он чувствовал запах мыла, которым вымыли деревянные поверхности в зале суда прошлым вечером; чувствовал, как между лопатками бежит капелька пота; слышал, как стенографистка постукивает туфлей о свой рабочий стол.
— В деле штат Нью-Гемпшир против Кристофера Харта, которому предъявлено обвинение в убийстве первой степени, какой вердикт вынесли присяжные?
Старшина взглянул на лист бумаги в своих руках.
— Не виновен, — прочел он.
Крис увидел, как к нему обернулся Джордан, на лице которого расплывалась широкая, удивленная улыбка. Услышал, как за спиной негромко заплакала мама. Прислушался к гулу в зале суда, который просто взорвался от неожиданного вердикта. И в третий раз за свою жизнь Кристофер Харт потерял сознание.
Эпилог
Куда бы Крис не шел, он везде открывал окна. Он ездил на машине, опустив стекла, несмотря на то что в салоне работал кондиционер. Он открывал окна в каждой комнате своего дома. Даже по ночам, когда становилось довольно прохладно, он забирался под груду одеял, предпочитая потеплее укрыться, чем закрыть маленький квадрат окна.
Но иногда ветер все-таки приносил этот запах, и Крис, задыхаясь, внезапно просыпался. На следующее утро родители обнаруживали его спящим на диване в гостиной, а один раз даже на полу в собственной спальне.
«Что случилось? — спрашивали они. — В чем дело?»
Но тому, кто там не был, словами не объяснишь: совершенно беспричинно Крис внезапно чувствовал, как пахнет тюрьмой.
Он прибыл в июне, в субботу — длинный белый грузовик с изображением земного шара по бокам. Грузовик задом подъехал к дому Голдов, из него выскочили шестеро мужчин, которые начали выносить соседские вещи. Гас с Джеймсом, стоя на крыльце, наблюдали, как грузят коробки, волокут матрасы, носят лампы, обкрутив вокруг них провода, завозят внутрь грузовика велосипеды. Они не сговариваясь нашли себе занятие во дворе, чтобы быть свидетелями переезда.
Соседи болтали, что Голды переехали на другой конец города, не слишком далеко. Поговаривали, что Майкл хотел уехать подальше, в Колорадо, например, или даже в Калифорнию, но Мэлани отказалась оставлять могилу дочери — единственное, что у них было.
Дом выставили на продажу, а они купили другой, еще не успев продать старый. В новом доме оборудовали кабинет, чтобы Майкл мог заниматься лечением животных. По всем меркам, это было красивое уединенное место.
Конечно, не обошлось без слухов. Люди судачили, что в доме три спальни: одна для Майкла Голда, вторая для его жены, а третья для Эмили.
Гас сама не заметила, как направилась к концу подъездной дороги. Она видела, как длинный грузовик проехал перекресток, за ним был «форд» Мэлани. А чуть позади ехал грузовичок Майкла.
Окна в грузовичке были открыты: машина слишком старая, кондиционер не работает. Майкл притормозил, подъехав к дорожке, ведущей к дому Хартов. Гас видела, что он хочет остановиться. Видела, что он хочет с ней поговорить. Принять ее извинения, отпустить грехи, просто попрощаться.
Его грузовичок почти остановился. Майкл повернулся, и его печальный взгляд встретился со взглядом Гас. В этом взгляде была боль, и груз ответственности, и в самой глубине — искреннее понимание.
