Джоди Пиколт - Обещание
К шести часам вечера присяжные еще не вынесли вердикт. Криса отвели в тюрьму, чтобы он переночевал там. Он разделся и залез под одеяло. Он отказался от ужина, отказался разговаривать со всеми, кто стучал по прутьям решетки его камеры.
В голове билась одна мысль — та, которую не озвучили ни Джордан Макфи, ни Барри Делани. Возможно, им она казалась неважной. Крис и сам об этом не задумывался, пока Джордан не пробудил в его памяти события той ночи. Это касалось Эмили.
Она любила его. Он знал это, никогда в этом не сомневался. Но она попросила его ее убить.
Если очень сильно любишь человека, никогда не взвалишь ему на плечи груз, который придется нести до конца жизни.
Крис отгонял от себя эту мысль. Он решил, что любить Эмили — значит отпустить ее, если она на самом деле хочет именно этого. Но Эмили оказалась эгоисткой, она не оставила ему выбора. Она привязала его к себе — окончательно и бесповоротно — болью, стыдом и даже чувством вины.
Шум потасовки, которую затеяли заключенные этажом ниже, и бряцанье ключей надзирателя затмила охватившая Криса ярость, пульсирующая в голове.
Он злился на Эмили за то, что она так с ним поступила. За то, что поставила свои желания выше его. За то, что он на семь месяцев попал в эту вонючую дыру, на целых семь месяцев, которых уже никогда не вернуть. За то, что не сказала ему о ребенке. За то, что оставила его. За то, что сломала ему жизнь.
И в эту минуту Крис понял: если бы Эмили Голд сейчас была рядом, он сознательно убил бы ее.
Селена отодвинула пустой стакан.
— Все закончилось, — сказала она. — Уже ничего не изменишь.
— Я мог бы…
— Нет, не мог, — заверила она Джордана.
Он закрыл глаза и откинулся на спинку кресла, перед ним на тарелке лежал почти не тронутый кусок мяса.
— Терпеть не могу этот момент, — признался он. — Не люблю ждать. Налогоплательщикам было бы проще вручить мне меч для харакири и удостоить чести умереть.
Селена рассмеялась.
— Джордан, ты такой оптимист, — сказала она. — Крошечная проблема может стоить тебе карьеры.
— Плевать мне на карьеру!
— Тогда в чем дело? — Она пристально посмотрела на него. — Понятно… Крис.
Он потер лицо руками.
— Знаешь, что не идет у меня из головы? Когда Крис давал показания, он сказал, что до сих пор иногда чувствует прикосновение Эмили. Я велел ему не молоть чепуху.
— Ты должен был так сказать, Джордан.
Он отмахнулся от ее слов.
— Не в этом дело. Дело в том, что я вдвое старше Криса Харта, я был женат, но никогда ничего подобного не испытывал. Убил он свою девушку? Да, убил. По крайней мере, технически. Но, господи, как я ему завидую! Не могу представить, что можно настолько сильно любить человека, чтобы быть готовым ради него на все, что бы он ни попросил. Даже если речь идет об убийстве.
— Ты сделаешь все ради Томаса, — возразила Селена.
— Это не одно и то же, и ты это прекрасно знаешь.
Селена немного помолчала.
— А я Крису Харту не завидую. Мне жаль его. Потому что шансы снова полюбить для него почти равны нулю. А тебе всегда есть на что надеяться.
Джордан пожал плечами.
— И тем не менее… — сказал он.
Селена вздохнула.
— Пора домой, — сказала она. — Завтра рано вставать.
А потом прямо посреди ресторана она обхватила его голову ладонями и нежно притянула к себе. Ее язык легко скользнул между его губами.
Джордан едва не задохнулся.
— Зачем ты это сделала? — удивленно спросил он, когда Селена наконец отстранилась.
Она погладила его по щеке.
— Просто хотела, чтобы ты задумался о чем-то другом, — ответила она, повернулась и покинула ресторан.
Джордан отправился следом.
В девять часов Харты уже ложились спать. Гас просто не смогла придумать другого способа поскорее приблизить завтрашнее утро. Она погасила свет и стала ждать, пока муж выйдет из ванной.
Джеймс лег под одеяло, матрас заскрипел и прогнулся под его тяжестью. Гас повернулась к окну, где светил тоненький месяц. Когда наступит полнолуние, ее первенец уже будет отбывать пожизненный срок в федеральной тюрьме.
Она знала, почему Крис прервал ее дачу показаний, равно как и отдавала себя отчет в том, что выглядела жалко. Он не мог смотреть на нее за свидетельской трибуной, каждое лживое слово разрывало его сердце — оно, словно матрешки, становилось все меньше и меньше, пока внутри уже ничего не осталось. Крис не мог видеть, как страдает любимый человек.
Именно поэтому он убил Эмили.
Она, должно быть, всхлипнула, потому что внезапно Джеймс притянул ее к себе. Гас повернулась к надежному теплому телу мужа и обняла его.
Она хотела прижаться крепче, спрятаться Джеймсу под кожу, стать его частичкой, чтобы у нее не было собственных мыслей, собственных тревог. Она хотела обрести его силу. Но вместо того чтобы поговорить с мужем, она подняла голову и поцеловала его. Ее рот припечатался к его шее, ее бедра прижались к его ногам.
Кровать, спальня — все пылало вокруг. Они царапали друг друга, пытаясь быстрее раздеть. Джеймс в считаные секунды вошел в Гас. Ее тело забилось под ним, ее голова была блаженно, счастливо пуста.
Когда все закончилось, Джеймс погладил ее по влажной спине.
— Помнишь, — прошептала она, — ту ночь, когда мы его зачали?
Он кивнул жене в волосы.
— Я знаю, это произошло именно тогда, — пробормотала она. — Тот раз был особенный. Как будто ты отдавал мне себя на хранение.
Джеймс крепче обнял жену.
— Так и было, — признался он. И, чувствуя, как вздрагивают ее плечи, как по его груди текут ее слезы, принялся успокаивать Гас. — Я знаю, знаю…
Когда присяжные вошли в зал суда, Крис почувствовал, что задыхается. В горле у него встал комок, на глаза навернулись слезы. Никто из присяжных на него даже не взглянул, и он попытался вспомнить, что говорили заключенные: по их опыту, это хороший знак или плохой?
Судья Пакетт обратился к одному из присяжных, пожилому мужчине в черной сорочке на пуговицах.
— Мистер Формен, присяжные вынесли вердикт?
— Да, Ваша честь.
— Единогласно?
— Да, Ваша честь.
Судья кивнул. Секретарь суда подошел к скамье присяжных и взял у старшины сложенный лист бумаги. «Как же он медленно, — подумал Крис, — как улитка…» Секретарь направился к судье и передал ему бумагу. Судья прочел, кивнул и снова вернул лист старшине.
Потом с непроницаемым лицом посмотрел на Криса.
— Подсудимый, встаньте.
Крис заметил, что Джордан тоже начал подниматься. Крис очень хотел встать, но ноги его не слушались. Они обмякли под скамьей, а ступни словно налились свинцом и не двигались. Джордан посмотрел на подзащитного и удивленно приподнял бровь: «Вставай».
