Кейт Мортон - Забытый сад
— Вы рассказывали нам о коробках, — напомнил Кристиан. — Тех, которые ваша мама купила в Чёренгорбе.
Клара подняла дрожащий палец.
— Именно, коробки из поместья рядом с Тредженной. Видели бы вы мамино лицо, когда она их обнаружила! Они лежали на столе вместе с прочим барахлом — лампами, пресс-папье, книгами и так далее. По мне, так ничего особенного, но мама сразу поняла, что они принадлежали Элизе. Она взяла меня за руку, по-моему, впервые в жизни, ей словно не хватало воздуха. Я серьезно забеспокоилась, подумала, что надо отвести ее и усадить в кресло, но она и слушать не стала. Вцепилась в эти коробки. Словно боялась отойти, чтобы никто другой не купил их. По мне, так можно было не бояться. Как я уже сказала, выглядели они не очень. Да только красота в глазах смотрящего, верно?
— И эскизы Натаниэля Уокера были в коробке? — спросила Кассандра. — Вместе с вещами Элизы?
Клара кивнула.
— Странно, теперь я припоминаю. Мама очень обрадовалась, что купила их, но, когда мы пришли домой, заставила отца отнести коробки наверх, на чердак, и с тех пор я больше их не видела. Хотя мне не было до них дела. Мне было четырнадцать. Наверное, положила глаз на какого-нибудь местного парня и думать забыла о старых коробках, которые купила мама. Когда мы обе переехали сюда, я заметила, что она взяла коробки с собой. Забавно, значит, они много значили для мамы, ведь она почти ничего не взяла. И лишь когда мы оказались здесь, мама наконец рассказала, что это за коробки, почему они так важны.
Кассандра вспомнила рассказ Руби о комнате наверху, по-прежнему полной личных вещей Мэри. Какие еще бесценные ключи к разгадке хранятся там, погребенные в коробках, никому не видимые? Она сглотнула.
— Вы когда-нибудь заглядывали внутрь?
Клара отпила чая, несомненно уже остывшего, и потерла ручку чашки.
— Признаюсь, да.
Сердце Кассандры забилось быстрее, она подалась вперед.
— И?
— В основном книги, лампа, как я и сказала.
Клара умолкла, густой румянец окрасил ее щеки.
— Что-нибудь еще? — осторожно спросила Кассандра.
Клара поковыряла носком туфли ковер, внимательно следя за процессом, затем подняла глаза.
— Еще я нашла там письмо, на самом верху. Оно было адресовано маме и написано лондонским издателем. Я в жизни так не удивлялась. Никогда не думала, что мама — писательница. — Клара хихикнула. — Она ею не была, конечно.
— И о чем было письмо? — спросил Кристиан. — Почему издатель написал вашей маме?
Клара моргнула.
— Ну, теперь мне кажется, что мама послала ему одну из историй Элизы. Насколько я поняла из письма, она нашла ее в коробке среди вещей Элизы и решила, что история заслуживает публикации. Выходит, Элиза написала ее перед самым отъездом. Замечательная сказка, полная надежды, со счастливым концом.
Кассандра подумала о ксерокопии статьи, найденной в тетради Нелл.
— «Полет кукушки», — сказала она.
— Да, именно. — Клара обрадовалась, словно сама написала эту сказку. — Так вы ее читали?
— Я читала о ней, но саму историю не видела. Она была издана через много лет после остальных.
— Так и есть. В тысяча девятьсот тридцать шестом, если верить письму. Мама, наверное, была довольна собой, получив это письмо. Думала, что делает Элизе добро. Она скучала по ней после отъезда, спору нет.
Кассандра кивнула. Разгадка тайны Нелл была близка, как никогда.
— Между ними существовала связь, верно?
— О да.
— Как, по-вашему, что их так связывало?
Кассандра сжала губы, обуздывая нетерпение.
Клара сплела узловатые пальцы на коленях и понизила голос.
— Они обе принимали участие в деле, о котором больше никто не знал.
Что-то внутри Кассандры оборвалось.
— В каком именно? — еле слышно спросила она. — Что мама рассказала вам?
— Это было в последние мамины дни. Она все время повторяла, что произошло нечто ужасное и те, кто совершил это, думали, будто вышли сухими из воды. Она повторяла это снова и снова.
Сердце Кассандры быстро колотилось.
— Что, по-вашему, она имела в виду?
— Сперва я вообще не обращала внимания. Перед смертью мама часто говорила странные вещи. Например, оскорбляла наших любимых старинных друзей. По правде говоря, она перестала быть собой. Но мама твердила одно: «Все есть в истории, — повторяла она. — Они забрали яйцо у девочки, ограбили ее». Не знаю, о чем она говорила, какую историю имела в виду. Да и не важно, ведь в конце концов она сказала мне прямо. — Клара задержала дыхание и печально покачала головой, глядя на Кассандру. — Роза Мунтраше не была матерью той маленькой девочки, вашей бабушки.
Кассандра с облегчением выдохнула. Наконец-то правда!
— Я знаю. — Она взяла Клару за руки. — Нелл была ребенком Мэри, тем малышом, из-за которого ее уволили.
Лицо Клары приняло странное выражение. Она переводила взгляд с Кристиана на Кассандру, уголки ее глаз дергались. Она растерянно моргнула, затем рассмеялась.
— Что? — тревожно спросила Кассандра. — Что тут смешного? С вами все в порядке?
— Мама была беременна, верно, но ребенок так и не родился. Тогда не родился. Она потеряла его на тринадцатой неделе.
— Что?
— Именно это я и пытаюсь вам сказать. Вашу бабушку родила не моя мама, ее родила Элиза.
— Элиза была беременна.
Кассандра размотала шарф и положила его поверх сумки, стоящей на полу в машине.
— Элиза была беременна.
Кристиан барабанил пальцами в перчатках по рулевому колесу.
Когда они выехали из Полперро, отопление в машине было включено, радиатор гудел и постукивал. Пока они навещали Клару, опустился туман, и всю дорогу тусклые лодочные огоньки вдоль берега подпрыгивали на призрачных волнах.
Кассандра безучастно смотрела вперед, ее мысли были так же туманны, как мир за ветровым стеклом.
— Элиза была беременна. Она была матерью Нелл. Вот почему Элиза забрала ее.
Возможно, если много раз повторить мысль, в ней забрезжит хоть какой-то смысл.
— Похоже на то.
Кассандра склонила голову набок и погладила шею.
— Но я не понимаю. Раньше в этом был резон, когда мы думали о Мэри. Но Элиза… Не понимаю, как ребенок оказался у Розы. Почему Элиза отдала дочь? И как вышло, что никто ничего не узнал?
— Кроме Мэри.
— Кроме Мэри.
— Наверное, все сохранили в тайне.
— Семья Элизы?
Кристиан кивнул.
— Элиза была не замужем, молода, под опекой и забеременела. Люди осудили бы семью Мунтраше.
— А кто отец?
Кристиан пожал плечами.
