Анна Матвеева - Есть!
Я говорила, что штормовку мне надевать не хочется. Зато как живые перед глазами встают картины Айвазовского. П.Н. хмурился – не любил Айвазовского, а над словом «маринист» издевался:
– Маринист – это художник, который рисует Марин.
Про море в литературе П.Н. однажды вещал мне целый час – насущные дела и проблемы словно вымыло из его памяти высокой прибойной волной. Как все начальники, П.Н. часто выпадает из реальности, и я далеко не сразу научилась возвращать его обратно. Сама я совершенно равнодушна и к художественным описаниям моря, и к его существованию. Помнится, подводные съемки Кусто и Рифеншталь, перед которыми П.Н. трясся от восторга, вызвали у меня вполне прозаический, хотя и бурный, приступ аппетита: какие же вкусные должны быть эти свежие осьминоги, эти толстенные рыбы, эти сочные моллюски! Разумеется, я не стала разрушать своей прозой экстаз начальника. Да, были времена, когда мы вместе смотрели кино, а не просто изучали новые эфиры.…Уже неделя, как П.Н. не приходит ко мне ужинать. Конечно, я не унижаюсь до расспросов и звонков! Я верю себе и советую делать то же самое своим зрителям – наши предчувствия никогда нас не обманывают, идет речь о том, сколько соли класть в салат, или о том, любит ли вас коллега. Какое счастье, что на страдания у меня нет времени – пора забыть о Еке и «Сириус-шоу»! Сегодня мы пишем очередной блок выпусков «Гениальной кухни», а пока можно посидеть часок над книгой. Рецепты опробованы, команда в сборе, у меня все прекрасно!
«Гениальная кухня» выходит в эфир по будням, в прайм-тайм. В этот час мои телезрители отужинали и млеют по ту сторону экрана с раскрытыми блокнотами и ноутбуками: я строго-настрого им рекомендую не смотреть мою программу на голодный желудок (поход «в ночное» к холодильнику будет в таком случае практически неизбежен).
Три программы по шестьдесят минут и всего два рекламных блока (оба отданы «Сириусу»). В каждой программе – пять новых рецептов. Да, именно так – Пять Новых Рецептов. До сих пор не знаю, как мне удается, но каждый день из года в год я дарю зрителям пять новых способов превратить обыкновенные продукты в съедобные шедевры. К финалу каждого выпуска автоответчик программы и почтовый ящик переполнены восторженными откликами.
«Геня, я приготовила ваш малиновый чизкейк, и муж признался мне в любви! Спасибо!»
«Геня, мы с сестрой делали тыквенный суп – это что-то с чем-то!» (На самом деле это тыква с фисташками, молоком и капелькой зеленого табаско.)
«Геничка, я очень старый человек, ребенком пережила блокаду, и ваши блюда для меня – такая роскошь, но как все просто готовится и как вкусно! Спасибо! Спасибо! Спасибо!»
Под настроение я люблю прослушивать эти сообщения – они помогают мне верить в то, что я не зря потратила столько лет жизни. Мама, например, считает, что я их действительно потратила – дети одноклассниц уже школу оканчивают, а я по-прежнему «девушка, передайте, пожалуйста, на билетик». Ну и славно, я так и хотела. Я понимаю, что годы все равно проходят, как бы я ни пыталась их стреножить, и кое-какие признаки прожитых лет без труда прочитываются на лице – и все же пусть старость еще чуточку помедлит.
Собственный ребенок – это километровый как минимум прыжок в ее сторону. Тебя сдвигают к краю, вот и все.
Я вспомнила, как два месяца назад после эфира слушала голоса моих зрителей – подростковые и старческие, визгливые и мелодичные, звонкие, робкие, нахальные, хрустальные голоса. И ближе к концу, когда, размякнув и оттаяв, набравшись сил для новых ТП (Творческих Поисков), я собиралась выключить автоответчик, вдруг натолкнулась на неожиданное.
Голос был вкрадчивый, самую малость хриплый.
– Геня, я посмотрела вашу передачу…
(Ненавижу слово «передача», всегда говорю «программа».)
Тяжкий вздох. Кажется, вкрадчивой даме не хочется это говорить, но она все равно скажет – во имя справедливости и чтобы на душе полегчало.
– Вы меня простите, Геня, но многие ваши рецепты мелькали в других передачах. И банановое суфле, и котлеты с сюрпризом – все это было много раз, даже в журнале «Кухня», который, я так понимаю, вы читаете от корки до корки.
Еще один вздох. И она отключилась.
А я – дернулась, будто через меня пропустили немалый заряд тока. Будто влезла в работающий блендер вилкой, дабы оживить приунывшие кусочки фруктов – и вместо них оживилась сама.
Дело в том, что я никогда не ворую рецепты. И в том, что плагиат в любых проявлениях для меня категорически неприемлем. Но что поделать, если в природе существует всего один стопроцентно верный способ испечь меренги? Если самый точный путь к вкусному фаршу лежит через вбитое яйцо, измельченное яблоко и мелко порубленную зелень? Да, мои рецепты почти никогда не повторяются – но даже я не в силах избежать цитат! Я простая смертная, а не богиня с гастрономического олимпа.
Случай с тем сообщением на автоответчике – он был единственным в своем роде. То есть меня, конечно же, ругали и критиковали дорогие телезрители, но не так. И не за то. Поэтому я и запомнила звонок. И теперь, кажется, поняла, откуда у меня взялось это чувство – будто я уже слышала Еку. Еще до нашей первой встречи, до нашего знакомства.
Ирак заглянула в кабинет:
– Геня, Вовочка пришла.Кого я всегда рада видеть – это косметолога Вовочку, ежедневный дар небес, даму веселую и ловкую, с бодрой такой матерщинкой. Она без конца травит байки, делится поучительными наблюдениями и рассказывает анекдоты, почему, собственно, и получила прозвище Вовочка.
Пока Вовочка окисляет мне лицо очередным пилингом или оформляет брови, я хохочу над ее историями. Каждая вторая начинается так: «У меня есть одна девочка…» Девочками у Вовочки зовутся все создания женского пола, угодившие к ней на кушетку и заработавшие таким образом путевку в вечность. Помнится, «одна девочка» пришла на процедуры с бодуна, так что Вовочке буквально выедало глаза, клиентка отрубалась на середине анекдота, бурно спала несколько минут, потом приходила в себя и спрашивала:
– А дальше что было?
И бедной Вовочке приходилось повторять анекдот, пока «одна девочка» снова не засыпала.
– Еще у меня есть другая девочка…
Вовочкины истории бесконечны, как Вселенная, и все мы в них – звезды и планеты, и я в них – очередная «девочка».
– Здравствуйте, Геня, – зажурчала Вовочка, раскладывая простыню на кушетке. – Почему такие грустные?
Вовочка – великий оптимист, способный углядеть божественный промысел в любой жизненной каверзе и выйти из нее без потерь. Когда ее сына забрали в милицию – парень коротал вечер в компании, где кого-то осенило помочиться из окна на голову прохожему! – и тогда Вовочка не пала духом, а крепко вдарила отпрыска по румяной щеке, так что даже милиционеры вступились за подростка.
