Мариэтта Роз - Круги по воде (сборник)
В конце смены Витя подошёл к ней.
– Ты – Инга, да? – спросил он.
– А ты – Витя. Я тебя в университете видела.
Витя улыбнулся. Тепло так.
– Домой не спешишь? Можно тебя мороженым угостить?
Вскоре они сидели на лавочке в скверике и ели сливочные брикеты. Смеялись. Витя оказался мальчиком начитанным, знал много интересных историй. При этом говорил просто, не заносчиво. Произвести впечатление балагурством даже не пытался. Впрочем, он и без этого произвёл впечатление. Инга слушала его с удовольствием. Поражалась.
Сама она тоже очень любила книги, но стеснялась этого – кто сейчас читает! А если и читают, то только модную мутотень да журнальчики в духе «Космополитен». А про классиков в обществе вообще даже упоминать неприлично.
В общем, девушка душу отвела. Но всё равно замаячил в ней вопрос. Инга его таила, таила, но так и не сдержалась, спросила:
– А это правда, что про тебя в университете говорят?
Витя тут же помрачнел, но ответил:
– Правда. Думаешь, я крутой?
– Нет, – ответила Инга, – ты милый. Просто странно, что у такого отца – такой приятный сынок.
– Он папаша мне только биологический. Мы с мамой от него уже давно ушли.
Он так и сказал: «Мы с мамой».
– Правда, он тогда таким крутым авторитетом не был. Хотя он и сейчас обычный уголовник. У меня ведь даже фамилия другая, из принципа. Прищепа. Это мамина девичья фамилия.
– То есть ты с отцом вообще не общаешься? – спросила Инга.
– Почему же? – Витя пожал сухими плечами. – Иногда. По праздникам. Раньше он ещё алименты платил. Брали. – Витя вздохнул. – Мама у меня – воспитательница в садике, с деньгами туго. Вот и брали, алименты всё-таки.
– Ой, да не оправдывайся! Сейчас у всех туго. Время такое.
– Время, – вздохнул Витя. – А знаешь, как стыдно, когда у тебя такой отец?
Инга даже глазами захлопала от удивления, а Витя продолжил:
– В школе раньше тыкали этим, а как перестройка началась, сразу на задних лапках затанцевали. Оценки завышали. Я пришёл к директору, говорю: прекратите, а то стекла все перебью. А она знаешь что?
– Что?
– Делай, что хочешь! Главное, чтобы папа в школу не приходил.
Инга не сдержалась – фыркнула. Тут же смутилась. Но Витя тоже улыбнулся.
– Я тогда учиться стал, чтобы оценки по правде хорошие были. С медалью закончил, – сказал он с гордостью. – Вот поступил. Тоже сам. Без папочки. Думаешь, я странный?
– Думаю, – согласилась Инга. – Сметана, говорят, весь Левый берег держит, денег, поди, у него немерено. А ты отказываешься.
– Думаешь, деньги – это свобода? – спросил Витя.
Инга кивнула: именно так она и думала.
– Нет, – возразил Витя. – Свобода – категория нравственная, а не материальная. Для несвободного человека любые деньги злом обернутся.
Эти слова поразили Ингу в самое сердце. Да и сам Витя.
Все из окружения девушки каждую копейку считали, злились на несправедливость судьбы, твердо веря, что настоящие деньги можно только украсть. Нет, никто не воровал, конечно, но плакались, что родители в своё время не научили. Варясь во всём этом, Инга кожей впитала, что деньги – это всё: богатство, почёт, слава. Свобода. Настоящая. А то, что в стихах Пушкина, – это фуфло, трёп богатенького дядьки.
А тут Витя – один! – противопоставил себя всем. Целому обществу. Не побоялся. При таком папаше у него было бы всё, о чем мечтать даже и неприлично. Своя квартира, машина, заграница. А ему стыдно, видите ли!
Сперва Инга так и подумала. В первые минуты. Но слова Вити про свободу из головы так и не вышли.
Всю ночь Инга промучилась. Под утро не выдержала, достала с полки томик Пушкина, серый от пыли, – со школы ведь не доставала. Книжка открылась на «Узнике». И, пока Инга читала, у неё возникло такое чувство, что она это стихотворение видит впервые в жизни.
Даже голова заболела.
Кто прав? Витя со своим упрямством – или те, другие, что Витю дураком считают?
Инга достала альбом, среди снимков нашла фотографию отца. По-новому вгляделась в его лицо. Отец специально для фотографии улыбался, поэтому у него и лицо такое получилось, как будто гороха объелся. В жизни он человек хмурый, озлобленный. А чего ему веселиться? Мать целыми днями пилит, что в доме ни копейки лишней. Сама бы подумала! Откуда лишняя копейка у врача?
«А если бы он был вором, – подумала Инга, – то какое было бы у него лицо? Улыбался бы он?» Хотя, если так подумать, улыбки отца она вообще не помнит. Он даже в хвалёное сытое совковое время был хмурым, вечно чем-то недовольным. «Нет, он бы не улыбался, – подумала Инга. – Свобода – категория нематериальная…»
* * *Нельзя сказать, что лето пролетело, как одно дыхание. В общем, что-то около того. Инга работала. Работой своей успешно прикрывалась от традиционной кабалы – дачи. Обязательно раз в неделю звонил Славка. Всегда сам. Инга ему ни разу не позвонила. Так Славка решил. Во-первых, рассудил он, нечего ей деньги тратить. А во-вторых, был риск нарваться на родню. Инга с ним соглашалась.
Регулярно приходил хлипенький потрёпанный конверт из Саяногорска. Славка писал скупо, но усердно. Ему, конечно, проще позвонить, но письма вносили определённую романтику в отношения на расстоянии, вот он и писал почти одно и то же: скучаю, хочу приехать поскорее, работаю, и так далее и тому подобное.
А вот Инга старалась! Конверты у неё получались пухленькие, как младенчики, аккуратные. Писала с удовольствием. На десять строк раскатывала, как сильно скучает, что ночей не спит, почти не ест, что всё без него нерадостно, и так далее и тому подобное. В общем, писала всё, что в таких случаях полагалось писать.
Славка после каждого письма потом звонил и говорил со смехом:
– Ты там не помри с голодухи, пока меня нет!
Инга каждый раз дулась. Впрочем, недолго.
Про Витю она Славке ни словечком не упомянула. Во-первых, не поймёт. Во-вторых, ничего такого и не происходит. С Витей ей просто весело. Они каждый раз после смены гуляют, едят мороженое, книжками меняются. Конечно, Вите до Славки далеко, вот только самому Славке этого по телефону и даже в письмах не объяснишь. Да и Витя ни на что не претендует: знает, что у Инги парень имеется. Они просто общаются.
Но всё-таки есть в нём что-то такое, что Инга не совсем понимает, но невольно уважает. Какая-то твердость, уверенность. Цель в жизни.
Вообще Витя, на её взгляд, – весьма странный парень! Модную музыку не слушает, модных книг не читает. И вообще поступил в отличие от всех знакомых Инги (да и самой Инги), не абы куда – лишь бы поступить, а целенаправленно. Немецкий язык учит. Хочет на постоянное место жительства в Германию уехать. Подальше от тех, кто знает, что его отец – крутой авторитет. Да и вопросы он порой задает такие, какие Инге никто ещё не задавал. О таких вещах говорит, о которых Инга раньше даже и не думала.
– Ты почему в технический университет поступила? – спросил как-то Витя.
Инга пожала плечами. Призналась:
– Ну, соседка моя – председатель приёмной комиссии.
– Ясно, – не удивился Витя. – А тебе не скучно?
– Скучно, – снова призналась Инга. – Ну, а что делать?
– Как что делать! Поступать по призванию. Шла бы на педагогический, ты же детей любишь.
– Люблю, – согласилась Инга. – Но разве на зарплату учителя проживёшь?
– А на зарплату инженера?
Честно говоря, куда поступать, за Ингу решила мама. Посовещалась с соседкой, той самой, что председатель приёмной комиссии. Выбрали факультет, не самый престижный. Пихнули документы. Собственно говоря, что от образования требуется? – рассудила мама и каждый раз дочери это повторяла. Правильно! Корочка. Инга соглашалась. Но раньше. А сейчас задумалась. Заставил Витя её думать.
Странный парень!
* * *Славка приехал неожиданно. В середине августа. Ни словом не обмолвился, что скоро будет. Главное, день специально подгадал. Инга как-то в разговоре обмолвилась ему, что тогда-то у неё последняя смена. Всё-таки лето, отдохнуть перед учебным годом хочется. Вот он и приехал.
Инга шла через двор радостная. Родителям, естественно, не сказала, что уволилась. Ещё чего! Сразу же на дачу потащат. Им же не объяснить, что ей там делать нечего, если им так нравится – пусть сами пашут. А Инга ни варенья, ни соленья не ест: невкусно, да и для фигуры вредно.
А когда Славку во дворе увидела, взвизгнула, на шее повисла.
– Идём! – потащила она парня к себе. – Идём же!
Впрочем, Славку уговаривать особо и не нужно. Он же не зря во дворе сидел – точно знает, что дома никого.
В прихожей Инга ему сразу начала рубашку расстегивать, по груди поглаживать. Да и целовать откровеннее, чем когда-либо.
– Ты чего такая смелая? – подивился Славка. – Долго твоих не будет?
– Лучше! – Инга рассмеялась. – На три дня на дачу укатили.
