Николай Удальцов - Модель
Потом она взяла в руки свой мобильник, оставленный ею на столике у кровати, и отвернулась от меня, заманипулировав крохотным телефончиком.
И тут же, на моей «Нокии» высветилась СМС.
Тогда я взял свой телефон и вскрыл пришедшее сообщение.
В принципе, я мог бы не читая догадаться о том, какие слова прислано мне Златой.
Дело было только в их количестве.
СМС состояло из одного единственного слова: «Трус».
С большой буквы и без всяких кавычек.
И хотя каторжно быть умным ежедневно, я понял все.
Злата вновь повернулась ко мне лицом, демонстрируя и тело, и душу; и я в очередной раз почувствовал то, как сложно иметь дело с женщиной целиком.
Тогда я встал, подошел к ней и положил руку на ее обнаженную грудь.
И увидел, как заморгали ее глазки.
Не думаю, что молодой девчонке действительно так уж хотелось вступить в интимные взаимоотношения и взаимопонимания с немолодым художником.
Тем более вряд ли она собиралась поработать строчкой в моей биографии.
Скорее, ей просто было интересно то, как это могло бы произойти.
И теперь девушка оказалась в том же положении, что и российское правительство — перед выбором: поступить так, как декларируешь, или — так, как на самом деле хочется.
— Полундра, — тихо проговорила она, почти не разжимая губ и не глядя на меня, но и не пытаясь распутать мои объятия.
— Что такое, по-твоему, полундра? — так же тихо спросил девушку я, не убирая руки с ее груди.
— Полундра — это атас! — только по-морскому.
— А я думал, что полундра — это приказ приступить к активным действиям.
После этого мы оба замолчали; и следующими словами, сказанными Златой, были:
— Петр Александрович… — И вновь:
— Петр Александрович… — И потом:
— Петр… — и потом:
— Петя…
…Это были мгновения, которые хотелось остановить.
Такие мгновения не утомляют чувства…
…И уже совсем потом, когда замершее на время время вновь застучало стрелками по циферблату, Злата выдохнула:
— Настоящая полундра — это атас — после активных действий…
— …Хорошо, что я поверила тебе и не ошиблась, — прошептала девушка.
— Я тоже поверил тебе и не ошибся тоже. — И эти мои слова не были попыткой оправдаться. Просто это было первым, что пришло мне в голову в такой момент, в который в голову ничего не приходит, кроме восклицательных знаков, набранных самым крупным шрифтом.
— А ты часто ошибался в людях? — Мы со Златой смотрели глаза в глаза, и мне ничего не оставалось, как сказать то, что было на самом деле:
— Я столько раз ошибался в людях, сколько раз люди во мне не ошибались.
— Пусть так и будет…
— …Вообще-то, когда ты решил наброситься на меня — ты неправильно меня понял, — попыталась в последний раз схитрить Злата, но тут же исправилась:
— И правильно сделал. — И в ответ я выправил ситуацию на свой лад:
— Я часто что-то неправильно понимаю.
Но зато — я иногда что-то не понимаю правильно…
…Кто-то считает, что за каждым отдыхом должен последовать труд; кто-то — что за каждым трудом — отдых.
Когда мы со Златой пили чай, она вначале положила свою руку, слегка согнутую в локотке, мне на плечо, а потом положила голову на свою руку.
И это прикосновение очаровательной молодой женщины оказалось не только самым сильным вдохновляющим фактором для меня, но и неожиданно заставило подумать.
И ход моих мыслей угодил в регион, бывший неисповедимым для меня самого:
— Милая… Понимаю, что об этом не принято спрашивать, но я уже такой древний, что мне можно задавать молодым женщинам любые вопросы…
Девочка, а сколько тебе лет? — И Злата, продолжая гладить своими пальчиками мое плечо, улыбнулась мне в ответ:
— Дорогой, более подходящего момента для того, чтобы вспомнить о своих моральных принципах, ты, конечно, найти не мог.
Не волнуйся.
Я — совершеннолетняя. — И в ответ на эти ее слова мне не удалось скрыть от девушки свой вздох опоздавшего к месту событий облегчения.
И этот вздох вызвал ее улыбку:
— Н-да… А я думала, что в твоем возрасте уже не занимаются любовью, а только философствуют, — Эти слова были сказаны девушкой таким улыбающимся тоном, что я улыбнулся в ответ:
— В моем возрасте уже понимают, что любовь это тоже — философия.
И под ее взглядом мне в голову не пришло ничего лучшего, чем попытка то ли оправдать, то ли защитить свой возраст:
— Злата, старость — это довольно неудачная шутка природы.
И я понимаю, что тебе было бы куда интересней общаться со своим ровесником, но скажи — мне удалось сделать тебе приятное?
— Не переживай, милый.
Все нормально.
Ты оказался очень опытным мужчиной…
От этих сказанных Златой слов моя мужская гордость набухла, как бурдюк, наполненный вином.
— Милая, мы будем работать несколько дней.
Я могу рассчитывать на то, что ты и дальше будешь дарить мне эту радость? — Будучи старым, напыщенным дураком, я, конечно, надеялся на ее положительный ответ, забыв о том, что бурдюки легко прокалываются тонкими шпильками.
Еще бы!
Мне только что удалось соблазнить юную красавицу!
Но милая девочка очень быстро поставила мое самомнение на место.
Хотя, честно говоря, я ждал, что рано или поздно она все равно переиграет меня.
И дождался.
— Ну, — размышленчески проговорила Злата, поводя при этом обнаженными плечами, — можешь иногда приглашать меня в ресторан.
Все будут видеть — какая рядом с тобой красивая женщина.
А красивая женщина под руку с мужчиной — иногда престижней, чем орден на его груди.
Кстати, если бы встретившие нас твои друзья спросили бы тебя: «Твоя жена?» — ты говорил бы: «Да»?
— Я говорил бы: «Лучше…»
— …Ну а?.. — я попробовал довести свой вопрос до ответа.
— Все остальное? — Злата смешинкой посмотрела на меня:
— Зачем?
— ? — Я не сумел найти подходящий слов для своего вопроса.
Вместо слов у меня получился изумленный взгляд; и, посмотрев в мои глаза, Злата без труда, хотя и с улыбкой сформулировала свой ответ:
— Интересно, зачем мне нужен мужчина, которого мне каждый раз придется силой затаскивать в постель?..
«… Разве это ты «затащила» меня в постель?» — занедоумевал я.
Слава богу, молча.
Потому что в ответ получил ее такое же молчаливое недоумение: «Конечно. И чтобы сделать это, мне пришлось битый час нести всякую чушь от колбасы до революции…»
— …Девочка, — едва не спросил ее я, — Ты не хотела бы оставаться у меня после наших сеансов на ночь?
И правильно сделал, что не спросил.
Потому что уже представлял, что ответила бы мне моя Злата:
— Только если пойдет навесьденьтельный дождь…
…Я не мог не написать с этой девушки картину под названием «Страсть».
Больше того, я вполне мог бы в нее влюбиться.
Будь я помоложе.
Лет на четыреста…
Элия Вита
…Адекватность миру это — когда знаешь, зачем спешишь…
…Опирающиеся на веру всегда глупее тех, кто опирается на понимание…
…В работе у меня был застой пополам с кризисом.
А настоящий кризис — это неверие в то, что что-то можно изменить.
И так уж вышло, что недели две подряд в моей жизни были одни понедельники; но как только в какой-то из четвергов наступила суббота, мне показалось, что лучшее, что я мог бы сделать — это встретиться с друзьями.
Вася Никитин был где-то то ли в Испании, то ли в Индии, Андрей Каверин — где-то на Полярном Урале, где ловил рыбу и катался на лыжах. Так что нам с Гришей Керчиным и Ваней Головатовым ничего другого не оставалось, как устроить междусобойчик в кафе Центрального дома художников в усеченном виде.
Но уж если что-то не складывается с самого начала, то и продолжение может выйти не таким, как ждешь.
Вначале Гриша опоздал, потом Иван задержался.
Или — наоборот.
А в конце концов не пришел я.
И конец сегодняшнего дня привел меня к совсем иным началам.
Впрочем, знай люди, каким будет результат, они и начала выбирали бы не по своему усмотрению, а по венцу всякого дела…
…Выпив две чашки кофе с бутербродами с какой-то краснобрюхой рыбой, пожертвовавшей часть себя для моего ланча, я, дожидаясь друзей, а значит, попросту от нечего делать, решил прогуляться по залам.
Выставки в Доме художника идут постоянно, и иногда, на мой взгляд, там увлекательно смотреть многое; иногда — кое-что.
Но что-то интересное в залах ЦДХ, по-моему, можно увидеть всегда.
