Полумрак - Книга Натаниэля
– Не тяжеловат?… – спросил Авель, взвешивая камень в руке.
– Ну ты в голову-то не целься, – сказал Сатана, – просто брось, пускай упадёт рядом.
Авель бросил. Камень упал на большую дыню, разбив её и обрызгав Каина. Тот повернулся.
Авель радостно помахал ему рукой и побежал вниз по склону, широко расставив руки и улыбаясь.
– Пойду-ка я, – сказал Натаниэль сам себе, – мне, пожалуй, потом расскажут, чем всё кончилось.
LXXV
Эдгар Алан По сидел за своим небольшим письменным столом и писал что-то, часто макая перо в чернильницу.
На женском бюсте над порогом сидел чёрный ворон. Ворон шумно чистил перья.
На какое-то время ворон умолк и сидел тихо, глядя на поэта одним глазом. Потом шумно зевнул и встряхнулся.
Эдгар Алан По поднял на него задумчивый взгляд.
– Что? – сказал ворон. – Ну что ещё?
Поэт покачал головой.
– Ничего. Просто… ну скажи ещё раз.
– Тебе не надоело? – спросил ворон. – НИКОГДА!
По хихикнул и продолжил писать.
Ворон помолчал некоторое время.
– Не знаю как тебе, а мне надоело, – сказал он, – «Натаниэль то, Натаниэль сё, сделай, принеси, каркни». Я хочу в отпуск.
– Разве Сатана бывает в отпуске? – сказал По, отрываясь. – Ну вот. Ты меня сбил. Давай ещё раз.
– НИКОГДА!
Молчание и скрип пера ещё пять минут.
– Это потрясающе, – сказал ворон, перелетая на настенные часы и свешивая голову набок, – как вы, люди, умудряетесь писать такое.
– Ну, – сказал По, – сила воображения, талант… Божий дар.
– Который час-то? Ничего не вижу. – сказал ворон.
– Полночь. – сказал По. – Конечно не видишь, у этих часов нет стрелок.
– Но они же тикают! – сказал ворон.
– Тикают. И идут. – сказал По. – И наверное показывают время. Но стрелок у них – нет.
Ворон покачал головой из стороны в сторону.
– Вот об этом я и говорю. Это же кошмар. Ты как эти часы. Ты пишешь поэмы о своей любви к мёртвым женщинам.
– Они мой идеал. – сказал По. – Я воображаю их как идеальных любимых.
– И я о том же, – снова покачал головой Натаниэль, – ты пишешь поэмы про воображаемых мёртвых женщин. Прекрасный идеал.
– Не я один, – сказал По, бросая перо, – многие поэты посвящают свои творения женщинам, которых они любили, не зная лично. Клеопатре, к примеру.
– Клеопатра не воображаемая, – возразил Натаниэль, копаясь клювом под крылом, – но она мёртвая. Получается, что вся ваша любовь – придуманное эгоистическое чувство. Вы можете любить только того, кто не отвечает вам взаимностью, по возможности не говорит и – очень желательно, чтобы она ещё и не дышала. Ты не можешь испытать любовь, но ты с удовольствием описываешь её.
– Глупости! – воскликнул По, вскакивая и расхаживая по комнате. – Я пишу об идеальной любви, которая может длиться вечно. Которую ничто не может повредить!
– Мухи могут. – сказал Натаниэль. – И муравьи. Для вечной идеальной любви тебе нужен свинцовый гроб и много формалина.
– Неправда! – крикнул По. – Я говорю об образе, а образ бессмертен.
– Но пишешь-то ты не образу, – ответил Натаниэль, – а воображаемой мёртвой женщине. Которая воображаемо съедена воображаемыми червями на воображаемом кладбище. Знаешь, я так думаю – ты просто боишься, что настоящая и живая женщина над тобой посмеётся. Или будет тебя бить, как твоя мать.
По схватил чернильницу и кинул в него. Он не попал в Натаниэля, но разбил циферблат часов без стрелок.
LXXVI
– Можешь не торопиться, – размеренно повторял Господь, глядя в книгу и не глядя на Иакова, – у нас впереди вечность. Ну же, давай, ещё чуть-чуть…
Господь сидел в уютном кресле на самой вершине лестницы, по которой карабкался Иаков.
– Ну же, поднажми, – продолжал Господь, с увлечением читая, – ты сможешь, Я знаю. Ну вот, а ты не хотел.
Иаков, задыхаясь, свалился на ступеньку возле Его кресла.
– По-моему… – пропыхтел он, – я сейчас умру…
– Не умрешь, – сказал Господь, закладывая книгу пальцем, – это же сон!
– А Ты что… – пропыхтел Иаков, – не слышал… про смерть во сне?
Господь махнул рукой.
– Ну ладно, ладно, всё. Хватит причитать. Вскарабкался и вскарабкался. Молодец. И какой моральный урок мы можем вынести из этого сна?
Иаков пожал плечами.
– Берегите лифт, он бережёт ваше здоровье? – спросил он, отдышавшись немного.
– Нет… – сказал Господь задумчиво. – Нет, по-Моему что-то другое.
– Тогда не знаю. – сказал Иаков.
– Может, регулярно делайте утреннюю гимнастику, следите за своим весом и держите себя в форме? – сказал Господь, с сомнением разглядывая Иакова.
– А может, не поддавайтесь на провокации и подначки и не ввязывайтесь в сомнительные авантюры?… – сказал Иаков.
– Что?… – удивился Господь.
– Неважно. Наверное, что-то вроде «всегда стремитесь к своей цели и прилагайте все возможные усилия для её достижения»? – сказал Иаков.
– По-Моему не так. – сказал Господь. – А… Нет, не помню. Ну ладно. Ну какой-нибудь ведь моральный урок в этом есть, наверняка. Мы же не зря всю ночь тут торчали.
LXXVII
Натаниэль удивлённо поднял брови. Дверь кабинета Господа была закрыта. И на неё была наклеена табличка.
На табличке значилось: «Бога нет».
– Что значит «нет»? – сказал Натаниэль. – Ещё вчера был.
– Есть Я. – хмуро сказал Господь, открывая дверь. – Я отдыхаю. Чего надо?
– Тебе письмо, – сказал Натаниэль, помахивая длинным коричневым пакетом. – Не знаю, правда, откуда. В ящике валялось…
– Давай сюда. – сказал Господь, протягивая руку.
– Станцуй! – воскликнул Натаниэль, поднимая руку над головой.
Господь без труда отнял у него конверт.
– Я те дам – «станцуй». – проворчал Он. – Свободен.
Он распечатал конверт и вытащил длинный, осыпающийся свиток.
Свиток гласил:
Новый хит в любимой серии!
Что-то пошло не так? Творение сложнее, чем Вы предполагали? Люди считают, что Вы допустили слишком много ошибок?
Мессианство Для Чайников – Воплотитесь В Образ Живой И Скажите Всем, Что Всё Так И Было Задумано!
Зачем разрешать Сатане объяснять людям – что Вы имели в виду, если Вы можете сделать это сами?
Первому покупателю – плащаница в подарок!!!
Заказывайте бестселлер нескольких тысячелетий наложенным платежом в издательстве «Демиург И Тауматург Медиа, учебные пособия для начинающих Творцов, Лжепророков, Пророков, Всадников Бледных На Коне Горящем и Веб-дизайнеров»!
LXXVIII
– Ну вот скажи, – сказал фараон задумчиво, – вот такой сон что значит? Смотри. Пасутся семь коров тучных, потом появились семь коров тощих и их… это самое.
– Что «это самое»? – спросил Иосиф.
– Пожрали. – сказал фараон. Он начал краснеть.
– Пожрали? – сказал Иосиф. – Коровы не жрут коров.
– Ну это же сон! – сказал фараон. – Почему нет-то?
– Почему-то мне кажется… – сказал Иосиф, разглядывая себя в зеркале и мизинцем поправляя бровь, – что твои коровы друг друга не пожрали.
– Пожрали, пожрали! – воскликнул фараон. – Что они могли ещё сделать-то?!
Иосиф объяснил.
– Коровы?! Не бык с коровой, а корова с коровой?… У них же там вымя было, и всякое…
Иосиф пожал плечами.
– Это же сон. Почему нет-то?
Фараон, уже покрасневший, начал покрываться ещё одним слоем красноты.
– Я тебя, еврей, не понимаю… Почему у тебя все мысли только о…
– Отнюдь! – предостерегающе поднял руку Иосиф. – Я просто здраво рассуждаю о предмете. Это в традициях моего народа. Вы стыдливо молчите об этом, как о чём-то неестественном. Мы – не считаем нужным обсуждать то, что настолько естественно.
Фараон вздохнул. В вопросе плотской страсти он был неопытен. Он не знал как поступить со своей женой. Поэтому он целиком доверял Иосифу Прекрасному в этом вопросе. И его жена тоже.
– Ну хорошо, – сказал фараон, – пускай. Я лично всё ещё уверен, что они друг друга пожрали. Но пускай. Но что это значит-то?
Иосиф задумался.
– Ну как тебе сказать. Это означает душевную травму в детстве и сексуальную неудовлетворённость. Подавленные желания. Как и вчера. Кстати, ты уже видел сводный прогноз по урожаю пшеницы?…
LXXIX
Соломон затаил дыхание. Царица Савская осторожно открыла двери и уставилась на бассейн.
– Как интересно. – сказала она.
Присев на корточки, она постучала по прозрачному стеклу, покрывающему бассейн.
– Восхитительно! – сказала она. – Я гляжу, ты действительно изобретательный малый.
Она повернулась к Соломону и его свите.
– Вот оно что, – сказала она, – великий царь прислушивается к слухам. Опускается. До слухов.
