Фатерлянд - Мураками Рю

Ребята прошли внутрь. Канесиро держал наготове пистолет.

— Быстро мы… — произнес он, проходя мимо Синохары.

— Чертова дверь… — отозвался тот, но не смог окончить фразу, опасаясь нового приступа смеха.

— А где Тоёхара? — вдруг спросил кто-то.

Синохаре вмиг стало не до смеха.

Впереди, за большими темно-синими листьями какого-то тропического дерева, виднелась торговая галерея. Свет отсутствовал. «Черт возьми, куда мог подеваться Тоёхара?» — думал Синохара, но искать его не было времени. Ориентируясь по тусклому мерцанию указателей эвакуационных выходов, ребята стали продвигаться по широкому коридору.

Двери магазинов были распахнуты. Валялись какие-то бумаги и коробки. Должно быть, продавцы и посетители покидали это место в страшной спешке, как только узнали о террористической атаке. Ребята прошли мимо ателье проката одежды для торжественных случаев и фотостудии. В витрине ателье были выставлены свадебные платья и смокинги. Слева располагалось кафе. В темноте можно было различить недопитые стаканы с соломинками, чашки с остатками кофе, недоеденные куски пирожных.

— Что там с Тоёхарой? — спросил Синохара у Канесиро.

— Да тише ты! — прошипел тот в ответ.

Именно на этом этаже, как они знали, располагался командный пункт, и существовал большой риск, что кто-нибудь из корейцев может заглянуть в галерею.

Ребята двинулись дальше, одной рукой держась за стену. Они миновали магазин спортивной одежды, брендовый бутик, несколько галантерейных лавок с дамскими сумочками, парфюмерией и косметикой. Дальше была кондитерская — на прилавке они увидели большой стеклянный кувшин, наполненный заплесневелыми сливками. Затем — магазинчик, торговавший модными аксессуарами, сувенирная лавка, предлагавшая изделия из Центральной и Южной Америки, магазин китайского чая; около него, вероятно, работал художник — стоял мольберт с приколотой к нему карикатурой на японского политика.

Убедившись, что в галерее нет корейцев, все отправились обратно. У ателье они наконец освободились от своих рюкзаков. Ребята тяжело дышали; некоторые жадно глотали воду. У Синохары на лбу и переносице выступили капельки пота. Он снова хотел спросить про Тоёхару, как внезапно у него в кармане зазвонил телефон. Сердце от неожиданности чуть не остановилось.

— Выключи звонок, идиотина! — зашипел Канесиро и больно треснул Синохару.

Тот хотел было извиниться, но совершенно сухое горло не могло издать ни звука. Хино протянул ему бутылку с водой.

— Синохара слушает, — кое-как выдавил он в трубку, сделав глоток.

— Вы уже внутри? Это Шеф. Слушай. С вами был парень с бритой головой. Коренастый такой. Да, Тоёхара. Он мертв…

Синохара прикрыл динамик рукой и сообщил о гибели товарища. Как оказалось, Тоёхара настолько переволновался, что не успел выйти из машины вместе со всеми. Машина поехала, и Тоёхара, очухавшись, устроил истерику, требуя, чтобы его немедленно выпустили. Когда «клановцы» остановились у КПП «D», парень обнажил катану и бросился на солдат Корё. Один из корейцев выстрелил ему по ногам, и Тоёхара рухнул. Когда он падал, запястье вывернулось, меч повернулся острием к его груди, и Тоёхара напоролся на него. Это зрелище поразило даже корейцев. Шеф, уже успевший проехать, немедленно развернулся и втащил тело в одну из машин. Он вытащил меч из груди Тоёхары — «кровь хлестала фонтаном», — но Тоёхара был уже мертв. Его последними словами были: «Прошу прощения…»

— Странный он был какой-то, — добавил Шеф. — Но он сделал свою работу.

Именно выходка Тоёхары отвлекла внимание корейцев в тот момент, когда остальные проникали в торговую галерею.

Шеф сказал, что они возьмут тело с собой, чтобы не привести полицейских к дому Исихары. Кроме того, он обещал проследить, чтобы с семьей Тоёхары связались, если, конечно, она у него была.

— У него дед живет в Саге, — сказал Синохара, но он не знал, как того зовут.

Ребята тоже не могли припомнить имени старика. Даже имени самого Тоёхары никто не смог назвать.

— Может, Кенсаку? — предложил кто-то, но остальные покачали головой.

Перебрали несколько вариантов: Сатору, Таро, Хироси — но все было не то.

— Не беспокойтесь, — сказал Шеф. — Мы сами позаботимся о его похоронах.

Синохара был спокоен, точнее, он вообще не испытывал никаких чувств, словно превратился в бетонную глыбу. Они были на вражеской территории, и острых ощущений было предостаточно. Впереди была опасная работа.

Синохара вдруг подумал, что если ему суждено погибнуть, то этот факт также не вызовет никаких эмоций у остальных. Просто один из семнадцати оставшихся огоньков потухнет — вот и все.

— Не пойму, за что хотел извиниться Тоёхара, — негромко произнес Ямада, но ему никто не ответил.

Хино, Татено, Синохара Канесиро и Фукуда отправились на поиски вентиляционной шахты. Остальные должны были пересидеть в ателье.

— Я понимаю, что мы основательно изучили расположение помещений, — сказал Канесиро перед тем, как уйти, — но дело в том, что мы проникли в здание с другой стороны и можем ошибиться. Это четвертый этаж, и здесь же находится главный гостиничный вестибюль, которым пользуются «корёйцы». Что бы ни произошло, не дергайтесь и ждите нашего возвращения.

Канесиро и Фукуда набили карманы гранатами, вооружились пистолетами и прихватили две сумки с баллонами. Хино взял сумку со сварочными аппаратами и резаками, а Синохара с Татено — рюкзаки с насекомыми. Выйдя из ателье, они двинулись по коридору, обсаженному с обеих сторон тропическими растениями. Пройдя некоторое расстояние, ребята увидели свет, пробивавшийся сквозь щели в простенке между галереей и вестибюлем. Накануне Канесиро и Фукуда снабдили всех копиями поэтажных планов и велели хорошенько запомнить расположение помещений. Но это было не так просто. Этажи с третьего по шестой были настоящими лабиринтами, так что никто с уверенностью не мог сказать, что и где находится. Здание отеля, если смотреть на него сверху, напоминало корпус корабля. На стороне, выходящей к стадиону, располагался комплекс помещений площадью с футбольное поле. Там были магазины и еще какие-то пространства, соединенные запутанной сетью коридоров, лестниц, эскалаторов и лифтов. На третьем этаже были зал для бракосочетаний в японском стиле, христианская часовня и несколько банкетных залов. Но самым сложным по планировке был именно четвертый этаж — кроме торговой галереи, здесь размещались десятки ресторанов, не говоря уже о большом холле со стойкой регистрации. На пятом этаже был фитнес-клуб, а шестой этаж выходил на террасу с ресторанами японской и корейской кухни.

Из зарослей бенджамина и каучуковых деревьев несло смрадом разложения. Там стояли огромные клетки с птицами, но, поскольку с момента захвата отеля птиц никто не кормил, они погибли; на полу валялись трупики попугаев.

За рядами колонн виднелся тускло освещенный холл. Когда ребята подошли к эскалатору, ведущему вверх, фары машины с улицы вдруг выхватили силуэт корейского солдата. Автомат у него не висел на плече, а был прижат к груди. Синохаре почудилось, будто он находится в сафари-парке и наконец увидел первого льва…

На входе были установлены двойные двери с воздушной завесой между ними.

— На внутренней двери наверняка есть жалюзи, — прошептал Хино.

— Можно будет поставить противопехотные мины, как только здесь никого не будет, — отозвался Фукуда, указывая на вход.

Эскалатор, разумеется, не работал. Канесиро и Фукуда двинулись по ступеням пригнувшись, чтобы их рюкзаки не выступали за линию перил. Хотя то, что эскалатор не работал, давало основание предполагать, что корейцы не пользовались этажами выше.

Несмотря на то что Синохара выпил целую бутылку воды, пока разговаривал по телефону с Шефом, он снова почувствовал иссушающую горло жажду. Попытался сглотнуть слюну, но это не помогло. Еле удерживая на спине рюкзак, который по размерам был едва ли не с него самого, Синохара чувствовал, как у него горят спина, бедра и ягодицы.