Фатерлянд - Мураками Рю

В ночь на второй день приготовления были полностью завершены. Они уже были готовы выступать, но Синохара хотел убедиться в том, что его питомцы имеют достаточно кислорода в контейнерах. Успокоившись на сей счет, он отделил достаточное количество мух, чтобы его лягушкам хватило еды на три дня, и направился в корпус «С» к остальным. Он сложил свои контейнеры в два двухсотлитровых рюкзака, которые они вместе с Татено должны были пронести в здание отеля. Рюкзаки почти ничего не весили, поэтому им поручили нести еще и маленькие рюкзачки с инструментами Хино.

Из оружия взяли винтовки М16, автоматы АК, «узи» и «скорпион». Также ребята прихватили пистолеты FN и «беретта», приспособленные под один и тот же патрон. Все это влезло в два больших рюкзака с запасными отделениями, куда кинули короткоствол и гранатомет. Остальные пятнадцать рюкзаков заполнили зарядами, проводами и пенопластом, который был нужен для крепления взрывчатки на колонны. Фукуда положил взрыватель и пульт дистанционного управления в маленький рюкзачок, который не выпускал из рук. Второй рюкзак он держал на спине — в нем лежали ноутбук Феликса, устройство для глушения радиосигнала, очки ночного видения и некоторые инструменты Хино.

В тени у корпусов «С» и «D» стояли пять автомобилей и три мотоцикла, за рулем которых сидели члены «Клана скорости». Синохара и другие были одеты в черные или темно-синие рубашки или толстовки и кроссовки на резиновой подошве, тогда как парни из «Клана» облеклись в белые туники с изображением пагоды — символа Корё. В багажники машин были положены большие рюкзаки, и вся команда устроилась на сиденьях, прижимая к себе маленькие сумки. Синохара, Хино и Татено, которым было поручено доставить свои рюкзаки в технические помещения отеля, должны были ехать на задних сиденьях мотоциклов, чтобы не мешкать при высадке. Синохара и Хино уселись позади Шефа и его помощника Коидзуми, а Татено получил место за спиной парня, который носил длинные волосы, уложенные в самурайскую прическу, Чонмаге. В сумке Хино было несколько баллонов для газового резака, чтобы устранить все замки, что могли бы встретиться им на пути.

Тоёхара немного опоздал. Он был одет как обычно — шорты, гавайка и сандалии. Канесиро попытался было заставить его переодеться, но Шеф сказал ему, что в этом нет необходимости, — те, кто не принадлежал к «Клану», могли одеваться, как им заблагорассудится. Помимо прочего, на Тоёхаре была головная повязка с какой-то надписью на хангыле, а к спине был привязан короткий меч, завернутый в ткань.

Меч был здесь явно лишним, но Тоёхара уперся. Он сказал, что должен сражаться за своего деда, и его оставили в покое. Сочетание черной рубахи в стиле «муу-муу», расшитой черепами и драконами, шорт, рваных кожаных сандалий и самурайского меча было сюрреалистическим.

Шеф натянул на свою прическу кепи цвета хаки с красной звездой и ремешком под подбородком. Кепи он приобрел в каком-то бутике в Тендзине. Оба его помощника пришли в повязках на лбу; на повязках по-японски и на хангыле было выведено: «Экспедиционный корпус Корё».

Исихара тоже хотел отправиться вместе со всеми, но Канесиро остановил его:

— Исихара-сан, вам лучше остаться здесь и удерживать нашу крепость.

Такегучи, Андо, Орихара и Окубо кивнули.

Исихара сказал:

— Что ж… Мне уже почти полтинник, да и в башке после вчерашнего гудит… Не хочу вам там мешать.

— Дело не в этом, — ответил Канесиро. — Просто мы все очень благодарны вам за то, что вы нас здесь собрали и заботились… Оставайтесь, напишете о нас книгу. И не важно, будет ли она когда-нибудь опубликована. Просто расскажите нашу историю. Вы обещаете?

Исихара смущенно почесал голову:

— Ну, я‑то небольшой мастер в прозе. Может, я лучше напишу стихотворение?

Он оглядел ребят.

— Ну что ж, тогда о'кей. Бон вояж. Или как там по-английски? Хабу а нааису ториппу!^[28]

Машины и мотоциклы стали трогаться с места. На всех были установлены глушители, чтобы не привлекать внимания рабочих, когда колонна будет проезжать Одо. Вряд ли на них нападут, но, если ими заинтересуется полиция, операция, считай, провалена.

— Как только подъедем поближе к отелю, — сказал Шеф, — снимем глушители и устроим им музыку.

Его мотоцикл выделялся среди остальных. В ответ на восхищение Синохары Шеф сказал, что таких уже давно не выпускают: «Ямаха XJ400» семидесятых годов.

— Слушай, я не против, чтобы умереть, — сказал он Синохаре. — Но ради этого я бы не полез в этот отель.

Когда они отъезжали, Синохара оглянулся. Исихара стоял между корпусами «С» и «D» и махал им рукой. Они отъехали уже достаточно далеко, чтобы разглядеть выражение его лица. Синохара заставил себя думать, что это его обычный сонный взгляд. Исихара был с похмелья и, вероятно, просто ждал, пока они скроются из виду, чтобы потом завалиться спать. Всякие слезливые прощания, слова любви и прочие сопли — ложь, учил их Исихара. Правда, в последний момент он пытался сесть в одну из машин, но действительно ли он хотел участвовать в операции? Синохара слышал, как однажды Исихара говорил, что он не против смерти, но все-таки страшно боится боли.

Канесиро попросил его написать о них — неужели он допускает, что они могут погибнуть? Все вместе они разработали подробный план проникновения в отель, но про заряды было не очень понятно. Как только они их установят, надо будет выбраться из здания и бежать в сторону залива. Там, за волнорезом, взрывные устройства будут приведены в действие посредством пульта. Эта часть плана была сырой, но ничего лучшего они не смогли придумать. Однако никто не жаловался. Никто не хотел устраниться от участия в операции. Синохара, как и Шеф, не боялся смерти. Он боялся лишь того, что оставленные лягушки в случае его смерти непременно погибнут.

Облака низким плотным слоем закрывали небо, но дождя не было. Когда группа достигла автозаправки, где ее ждали остальные члены «Клана», Синохара услышал оглушительный рев двигателей и увидел конусы света от фар. И станция, и улица за ней были полностью забиты автомобилями и мотоциклами. Отсюда виднелся только КПП «С». На некоторых машинах были установлены прожекторы, и вся местность вокруг светилась, словно днем. Флаги торчали из окон автомобилей и были приделаны к задним сиденьям мотоциклов. На некоторых — изображение пагоды Корё, другие напоминали государственный флаг КНДР, на третьих было написано: «Экспедиционный корпус Корё — отделение Фукуоки!». Как только показался мотоцикл Шефа с Синохарой на заднем сиденье, собравшаяся толпа разразилась приветственными криками.

— Здесь, наверное, человек триста, — проговорил Шеф. — Куда больше, чем я ожидал.

Его помощник Коидзуми кивнул и воскликнул:

— Прекрасно!

Три переулка с востока до перекрестка Дзигохама 3-тёмэ также были забиты машинами и мотоциклами, и шум стоял — хоть уши затыкай. Контрольно-пропускной пункт «С» находился в северо-западном углу перекрестка. Торговый центр «Хоукс Таун» располагался с северо-восточной стороны. Стали собираться местные жители — всем хотелось посмотреть, что происходит. Солдаты на КПП не отходили от пулеметов и активно разговаривали по мобильным телефонам. Их было всего трое, но подкрепление могло подоспеть в любую минуту. Еще не хватало, чтобы сюда нагрянула полиция!

— Пора! — крикнул Шеф.

Он отключил глушитель и приказал Коидзуми подать сигнал. Хино, сидевший позади Коидзуми, крепко обхватил его за талию. По сторонам мотоцикла полыхнули языки пламени, двигатель рявкнул, и всё пришло в движение.

Как только колонна выстроилась, Коидзуми врубил сирену. Из окон высунулись пассажиры, а другой помощник Шефа — парень с самурайской прической — поднял свой мегафон и скомандовал:

— Три-четыре!

— Корё Вончжунгун, мансаэ-э-э! Корё Вончжунгун, чвего-о-о!

Каждый раз, когда раздавался крик: «Мансаэ-э-э!» — все поднимали обе руки, как при традиционном японском кличе «банзай».

Многоголосые вопли, рев двигателей, гудение сирен эхом отражались от стен зданий. Корейцы, раскрыв рот, смотрели на процессию. Синохара заметил, что один солдат улыбается. Так и было задумано — заставить этих уродов радоваться тому, что местные жители приветствуют их на корейском языке.