Михаил Барщевский - Командовать парадом буду я!
– Я не курить, – также по-русски ответил Стив и попытался улыбнуться.
– Тогда ты посидеть и подождать! – с издевкой выпалил некурящий Саша, вскочил со стула и направился к двери. Вадим светски улыбнулся Стиву, по-английски попросил: «Подожди нас, пожалуйста!» – и направился вслед за другом.
Стив, раздавленный, растерянный, послушно остался сидеть за столом, бессмысленно перебирая снимки. Наверное, он проклинал сейчас себя за страсть к фотографированию.
Через 15 минут ребята вернулись в кабинет Стива. Вадим успел выкурить целых три сигареты. Одну выкурил и Саша. Он решил, что ситуация позволяет нарушить данное самому себе слово больше не дымить.
Предложение Вадима носило практически ультимативный характер. Советские стажеры, а он, как неформальный лидер группы, это гарантирует, не станут терпеть позор разоблачения и высылки советского гражданина из США. Это – пункт номер один. Второе – они не хотят подставлять Стива, от которого видели только добро. Тот факт, что он скрыл знание русского языка, они ему прощают. Именно умение прощать ошибки друг другу и есть основа построения новых отношений между СССР и США. И начинать надо с нас самих, а не ждать, пока это научатся делать политики! Разве не так? Далее. Вадим сам, на собрании группы, в присутствии лиц, отвечающих за проект, расскажет, что он списал ответы на тоефлевский тест. Пособников у него не было. Стив сделает вид, что впервые узнал об этом от самого Вадима. Вадим принесет свои извинения группе и американцам и попросит прекратить его стажировку. Американцы удовлетворят просьбу Вадима. Все!
Саша с трудом согласился на этот вариант. Он был уверен, что они дожмут Стива и заставят его молчать. Вадим же, хоть и не сомневался, что Стива можно сломать, настаивал на добровольном возвращении в Москву. Ему так чертовски надоела эта Америка, что любой, пусть даже такой позорный способ свалить отсюда, его устраивал. Но Саша привел аргумент, поколебавший Вадима: «А ты забыл, что должна приехать Лена?» Вадим сник. Ему хотелось показать Ленке Америку. Хоть тут ему погано, но пусть сама посмотрит. А уж стыд перед Терешковой, которая наверняка узнает, как он осрамился, ждет нестерпимый. Почему-то именно мнение Терешковой о нем было для Вадима особенно важным. Друзья – простят, коллеги все равно его не любят, а вот этот человек… Но что делать? Другого решения не просматривалось.
Стив, пока Вадим излагал свой вариант, делал записи в традиционном желтом блокноте, кивал головой, задавал уточняющие вопросы. Потом несколько минут подумал, посасывая ручку. «Как у нас!» – отметил Вадим.
– Мне это не очень нравится, – задумчиво протянул американец. – Покурите еще часок, я хочу посоветоваться.
«К начальству побежит!» – понял Вадим. И почувствовал такую безысходную усталость, что понял, какое бы решение ни приняли американцы – ему все равно. Никто с ним в Союз в знак солидарности возвращаться не станет. Сашка – идеалист. Его просто попрут отсюда. Он – проиграл! Но если американцы не примут его вариант, он признаваться не станет. Уж он-то знал тюремную присказку, что «явка с повинной упрощает работу следователя и удлиняет срок». «По крайней мере, будет отмазка, что меня подставили. Ну, например, за отказ сотрудничать с ЦРУ! – эта глупая мысль заставила Вадима улыбнуться. – А что, вполне проходимая версия!»
Через час Стив объявил решение руководства. Поскольку в штаб-квартире Эй-Би-Эй высшие чины отсутствовали, пришлось провести телефонную конференцию. Саша спросил, что это такое, бестактно забыв, что Вадима все-таки волнует само решение, а не то, как технически оно принималось. Стиву же всегда доставляло удовольствие по любому поводу показать превосходство его страны над «империей зла». Он стал подробно объяснять, что телефоны Эй-Би-Эй заведены на внутреннюю телефонную станцию. Поэтому можно соединить нескольких абонентов как внутри здания, так и внешних, на один канал. Где они и могут разговаривать друг с другом параллельно. Максимальный объем – до 10 человек. Еще можно…
– Что решили? – зло перебил Вадим.
– А? – Стив сразу даже не сообразил, о чем спрашивает Вадим. Потом, надувшись от важности информации, которую он должен сообщить, уверенным тоном, не допускающим никаких возражений (наверное, именно так выносят свои вердикты американские судьи), произнес:
– Решение следующее. Ты, Вадим, на собрании группы сам расскажешь, что произошло. Говорить про фотографии не следует. Решение – оставаться тебе или уезжать – принимать будет ваша группа. Если тебя оставят, ты за свой счет будешь посещать курсы английского языка. Стоимость – 175 долларов в месяц. Курсы мы тебе подберем. Наша сторона влиять на мнение вашей группы никак не намерена. Это окончательное решение.
«А они не дураки, – признал Вадим. – По-любому у американов – полный о'кей. Если уезжать – это не их решение. Отбор был правильным, но они прокололись, рассчитывая на честность абитуриентов. Я – в полном дерьме, а они во всем белом. Если наши отправят меня восвояси – и они в дерьме. Если оставят, а я провалю стажировку – опять группа в дерьме. Классно! Сволочи!»
Саша сидел очень довольный, – он не сомневался в душевной щедрости советских товарищей.
– А если я откажусь? – сдерживая ярость, спросил Вадим.
Ты будешь обвинен в мошенничестве. Это серьезное обвинение. Ты незаконно, на деньги американских налогоплательщиков приехал в США, получил первую стипендию и учебные материалы по программе стажировки. В дальнейшем, даже если ты не будешь привлечен к уголовной ответственности, ты никогда не сможешь въехать в США.
Вадим посмотрел на Сашу. Понял – больше ему не придется доказывать другу, что в Америке жить нельзя. Перед Вадимом наливался гневом Зевс-громовержец: Сашины глаза, казалось, вот-вот начнут метать настоящие молнии. Еще мгновение – и веселый, добродушный Саша набросится на Стива с кулаками. «Это было бы забавно!» – улыбнулся своему видению Вадим.
– Я согласен.
Стив самодовольно улыбнулся. Саша молча встал и вышел из кабинета. Вадим пошел за ним. «Теперь я останусь! Дотерплю, выдержу! А кто в конце концов будет сверху, – посмотрим. Мы привыкли выживать и не в таких условиях. Дети, с кем связались!.. От мертвого осла уши получишь, дефективный!»
Саша, поджидая на улице Вадима, стрельнул сигарету у негра-бомжа, примостившегося на решетке метро, пролегавшего под величественным зданием Эй-Би-Эй.
Воскресенье пронеслось быстро. Барбара позвала ребят кататься с нею на лошадях. Мрачный со вчерашнего дня Саша отказался, сославшись на дела в городе, а Вадим, наоборот, решил расслабиться перед боем.
По дороге куда-то далеко за город, где в частной конюшне стоял принадлежавший Барбаре жеребец, она все уши прожужжала Вадиму про своего Кукса. Жеребца то есть. Что он стоил 50 тысяч долларов, что он красавец… Остального Вадим уже не слышал. Цифра 50 тысяч рядом с жеребцом, нужным лишь для того, чтобы раз-два в месяц, и то в хорошую погоду, покататься на свежем воздухе, произвела на него сильное впечатление. Вадим представил, как этот жеребец ломает ногу и его пристреливают. Пристреливают 50 тысяч долларов! Он хотел, было, спросить, а застрахован ли жеребец, но прикинув, что не знает английского глагола «страховать», промолчал.
Неожиданно он сообразил, что впервые едет в машине с коробкой-автоматом. Стал внимательно рассматривать рычаг этой странной коробки, панель приборов. Барбара заметила его взгляд и спросила, не хочет ли он повести машину.
Первые пару километров Вадим ехал в некотором напряжении, все-таки незнакомая машина, и отнюдь не «Жигули». Но, к собственному удивлению, очень быстро освоился. Барбара подзуживала: «Давай, быстрее!» «Вы хочите песен? Их есть у меня!» – нахлынуло родное, откуда-то очень издалека. Вадим вжал педаль газа в пол. Откуда он мог знать, что спортивный «Мерседес» так ездит?! Барбара завизжала. Вадим вспомнил орущего Стива…
Минуты три он несся на скорости за 120 миль в час. Только сообразив, что это где-то около 200 километров, отпустил педаль газа. Восторженный испуг американки не стоил такого риска.
Когда Вадим, сильно сбросив скорость, посмотрел на соседку, ее восхищенный взгляд не ускользнул от его внимания. «Дети!» – на сей раз без особой злости поставил диагноз американцам Осипов.
Два часа он наблюдал за тем, как Барбара тренируется в выездке своего жеребца. Смотрелись они вместе и вправду красиво.
Но больше все-таки Вадима занимали его дела. Завтра бой. Трудный, но далеко не первый в его жизни. Ставка? Сложно так сразу определить. Возможно… Возможно, победить самого себя? Перенести позор, выдержать. И, в конце концов, победить. А что значит победить? Зацепиться здесь, в Америке? Нет. Это не для него. Может, подготовить почву на случай эвакуации? Тогда уже будет не до сантиментов. Надо будет просто спасать семью. И не важно, нравится ли здесь ему самому. А природа здесь красивая. Фырканье лошадей создавало какую-то непонятную атмосферу покоя… Интересно, как поведут себя ребята?.. Ну, списал. Так что здесь такого?
