Михаил Барщевский - Командовать парадом буду я!
Первые вопросы Стива были вполне ожидаемыми: «Нравится ли вам стажировка? Интересно ли?» Но что-то подсказывало Вадиму, что ответ Стива абсолютно не интересовал. Взгляд американца был напряженным, но главное, пальцы рук – они выдавали его волнение. Не по поводу же ответа на эти риторические вопросы?
Саша взял инициативу в свои руки и с восторгом стал живописать, как все здорово и интересно. Вадим заметил, что Сашка тоже о чем-то догадывается, уж чересчур он был подробен и наигранно весел. Тянул время? Пытался понять, что происходит на самом деле?
Неожиданно, даже не поворачиваясь к Вадиму, Саша вставил в английскую фразу вопрос по-русски: «А ты заметил, он даже не удивился, что мы приехали вместе?» – и продолжал рассыпаться в восторгах Америкой.
«Действительно, а почему он не спросил о Саше?» – напрягся Вадим, но сам сразу и ответил: «Обычная американская вежливость!»
Стив перебил Сашу на полуфразе и обратился к Вадиму:
– А ты что думаешь?
– Я согласен с Сашей.
– Для тебя стажировка важна?
– Да, – Вадим старался отвечать односложно.
– Ты все понимаешь, что на лекциях говорят?
– Да.
– А почему вопросы твои задают другие, а не ты сам? Тебе трудно говорить по-английски? – в голосе Стива прозвучал нажим. Это был, собственно, не вопрос, а утверждение.
– Нет, я стесняюсь.
– Ты?! – неожиданно Стив чуть не заорал. Улыбка, дурацкая постоянная американская улыбка, вмиг исчезла с его лица. – Тогда объясни мне, что вот это значит?! – Стив вскочил и подлетел к своему письменному столу, на котором были разложены фотографии.
Саша от крика Стива вжался в кресло, так неожиданно прозвучал переход от милой беседы к скандалу.
– Идите сюда! – приказал Стив.
Саша с Вадимом подошли к столу. На фотографиях стажеры писали тест. В основном аппарат запечатлел Вадима и Мишу Полякова, у которого Вадим и списал почти все ответы.
Саша удивленно смотрел то на фотографии, то на Стива, то на Вадима. Вадим же сразу понял, о чем речь. «Это не доказательства!» – мозги заработали по-адвокатски. На этой полянке Стиву против него ничего не светит. Вадим сразу как-то успокоился.
– Ничего! – с вызовом ответил Вадим. И, подпустив в голос металла, что он умел делать превосходно, с вызовом повторил: – Это не значит ничего!
– А то, что у вас с Поляковым совершенно одинаковые ошибки, это тоже ничего не значит?! – Стив вопил в полный голос. Изо рта брызгала слюна.
– А может, Поляков списывал у Вадима? – попытался возразить Саша.
Стив перевел взгляд на добровольного адвоката Осипова и с еще большей яростью возопил:
– Поляков говорит по-английски свободно, а господин Осипов двух слов связать не может!
Вадим молчал. Саша тоже осекся и затих. Стив продолжал голосить, размахивать руками, брызгать слюной. Вадим совершенно успокоился. Так бывало всегда, когда он понимал, что битва началась, что избежать кровопролития не удастся. Теперь нервничать нечего. Надо просто быстро соображать. Найти слабую сторону противника и ударить именно туда. Один раз, насмерть. Кто прав на самом деле – значения не имеет. Важно, кто победит.
Саша совершенно растерялся. Для него превращение приветливого, улыбающегося Стива в агрессивного, дико орущего, разъяренного прокурора-обличителя, преисполненного не просто праведным гневом, но и ненавистью, явилось полной неожиданностью.
«Чего он так нервничает? Он не просто злится, он нервничает. Он чего-то боится», – размышлял Вадим. Что именно кричал Стив, Вадим не понимал, да и просто не слушал. «Надо его остудить. Так я ничего не вычислю. Или дать отораться?» Вадим почесал подбородок, повернув при этом голову в сторону окна. Всем своим видом он выражал полнейшее безразличие к происходящему. Играл, конечно, но теперь уже было важно именно это и только это – кто кого переиграет.
Жест Вадима произвел на Стива эффект холодного душа. Он осекся на полуфразе и вдруг совершенно тихо, растерянно спросил:
– Ты понимаешь, что я говорю?
– Что? – наивно заморгав, откликнулся Вадим.
– Я говорю, что ты поставил под угрозу всю программу. Для нас принципиально важно было, чтобы отбор прошел честно. Ты сжульничал. Ты поставил в опасное положение всех своих коллег! – Стив опять повысил тон.
«Понятно! – обрадовался Вадим. – Так вот чего ты боишься!»
– А за отбор стажеров отвечал ты, я правильно понял? – вопрос произвел на Стива эффект удара дубиной по голове. Он весь скукожился, обмяк и, виновато опустив глаза, тихо произнес:
– Я.
– Извини, Стив, я не хотел… – Вадим подыскивал точные английские слова, – я не хотел доставить тебе неприятности.
– Как ты мог?! – снова взвился Стив.
– Что ты предлагаешь делать? – спокойно-спокойно поинтересовался Вадим.
То ли невозмутимый тон Вадима, а, может, наоборот, невероятный нервный накал, который наполнял комнату, произвел неожиданный эффект. Стив плюхнулся на свой стул, который издал при этом не обычный наш советский скрип, а какое-то мерзкое рычание, и зарыдал. Как баба, навзрыд, с соплями и всхлипываниями. Толстенькими кулачками он размазывал по щекам слезы и твердил: «Я не знаю! Я не знаю!»
Когда Стив минут через 5 успокоился, стали обсуждать, что делать. Разговор отнюдь не был дружеским, но и агрессии ни одна из сторон не проявляла. Стив сказал, что у него нет иного выхода, как предать ситуацию огласке. Иное не обсуждается. Саша удивился: если он единственный, кто обо всем знает (Вадим тут же уточнил – «предполагает», за что Стив моментально наградил его испепеляющим взглядом), то зачем эта огласка нужна?
Американец терпеливо, будто читал очередную лекцию по программе культурной ориентации, стал объяснять:
– Если я скрою то, о чем знаю, или, как хотелось бы господину Осипову, догадываюсь, то потом я не только лишусь работы над этим проектом, а буду исключен из Эй-Би-Эй. Навсегда!
– А как об этом могут узнать другие? У кого-нибудь еще такие фотографии есть? – заговорщически улыбнулся Саша.
– От тебя или от Вадима, – на полном серьезе ответил Стив.
– Ну, это решается проще простого. Ни я, ни тем более Вадим об этой истории рассказывать не станем. Обещаем! – Саша явно полагал, что проблема решена.
– Я не могу вам верить и ставить свою жизнь в зависимость от вашего молчания.
– Почему? – вмешался Вадим.
– Потому что в этом мире каждый сам за себя. Потому что когда-то кто-то из вас сможет меня шантажировать. Потому что, если вы станете конкурентами, то сразу используете этот случай для выигрыша очков, а я пострадаю.
Саша с недоумением взглянул на Вадима. Тот понял причину изумления друга быстро. Сашкина жена плакалась Лене, что для Саши дружба, мужская солидарность превыше семьи, его собственных интересов. Что Сашка до глупости порядочен. Вопреки собственным интересам, здравому смыслу. Вадим понял, что слова Стива в одно мгновение перевернули представления Саши об Америке. И не ошибся. Саша ошеломленно, растерянно, с ужасом произнес:
– Как же вы здесь живете?
– Что? – не понял Стив.
– Песец! – на русском быстро отреагировал Вадим.
– Что ты сказал? – попросил перевести Стив.
– Я сказал, что в твоих словах есть логика, и эти соображения надо учитывать.
– Нет, ты сказал что-то другое. Я не знаю того слова, которое ты произнес, – настаивал Стив.
Вадим замер, как хищник, увидевший жертву. Саша, все еще пребывающий в состоянии культурного шока, ничего не заметил.
– Так ты говоришь по-русски?! – подавшись к Стиву всем корпусом, спросил Вадим.
Стив покраснел, посмотрел на Вадима, на Сашу и с трудом выдавил из себя:
– Да!.. Но очень плохо, – как бы оправдываясь, тут же уточнил несчастный американец.
Саша в сердцах плюнул на пол. «Насмотрелся американского телевидения!» – удивился своему диагнозу Вадим.
– Я думаю, руководство примет решение отправить тебя в Москву. Я в этом уверен, – Стив собрался с силами и заговорил о деле. Ему надо было срочно сменить тему разговора. Не догадываться, как он выглядит в глазах русских, скрывая столько времени, что понимает их язык, и, получается, постоянно подслушивая их разговоры между собой, Стив, разумеется, не мог.
– Не возражаю. Но это должно быть сделано по моему желанию. Как выполнение моей просьбы, – требовательно произнес Вадим.
– Нет. Это невозможно. Иначе в сокрытии информации могут обвинить и руководителей проекта. Это абсолютно исключено! – В рамках логики Стива его рассуждения звучали вполне разумно и убедительно.
– Тогда с Вадимом уеду я. И, думаю, еще как минимум половина группы! – Саша напоминал сейчас быка, нападающего на тореадора: глаза налиты кровью, голова опущена, кулаки сжаты.
Стив уставился на Сашу непонимающим взглядом. «Похоже, Сашкина жена не врала!» – решил Вадим.
– Предлагаю сделать перекур, – по-русски произнес Вадим.
