Людмила Улицкая - Даниэль Штайн, переводчик
6. 1994 г., Кфар Шауль
Из приказа по психиатрической больницеВ связи с побегом 12 апреля с.г. пациента второго отделения Биньомина Шимеса объявить врачу Михаэлю Эптштейну, санитарам Таисиру Бадрану и Брахе Йосефу выговор.
Начальник охраны Узи Рафаэли уволен согласно приказу директора клиники.
Главный врач больницы Элиезер Ганор.7. 1994 г., Кфар Шауль
12 апреля с.г. из отделения №2 сбежал больной подросток Биньомин Шимес 16-ти лет. Общие приметы: рост 179, рыжеволосый, глаза голубые, лицо длинное, неправильный прикус, на верхнюю челюсть надеты брекеты, небольшой шрам на левом предплечье. Подросток не представляет опасности, но может нанести вред себе. Просим объявить в розыск. Фотография прилагается.
Главный врач больницы Кфар Шауль
Элиезер Ганор.8. 1995 г.
Некоторое время назад к нам на гору поднялся странный юноша. Очень худой, с виду оборванец, но с очень красивым лицом. Спросил по-английски, не может ли он найти у нас приют на несколько дней. Даниэль в эти дни возил экскурсии, да обычно я и не спрашиваю у него разрешения, когда надо кого-то пустить переночевать. Я разрешила мальчику ночевать в общинном доме. Он был очень разочарован, потому что ему хотелось остаться здесь, на горе. Но тем не менее он поехал со мной вниз. Я спросила его имя, он сказал, что ничего не украл, но не хотел бы называть своего имени. Я всё же много работала с детьми и решила, что он беглый подросток, которого обидели родители, не дав денег на мороженое или на плеер. Хорошо, я буду тебя звать доктор Хайд. Он засмеялся, сказал, что лучше мистер Джекил. И мы с ним после этого сразу стали друзьями.
В общинном доме я отвела его в каморку Даниэля и сказала, что он может оставаться здесь до приезда хозяина. В это время как раз испортился насос, и надо было таскать бесконечное количество воды, чтобы мыть наших старух. Доктор Хайд безропотно таскал воду с утра до ночи, ни слова не говоря. По ночам читал — или не гасил света в каморке. Когда на третий день приехал Даниэль, он очень вежливо поблагодарил меня, выпил с нами чай и ушёл. Даниэль сморщился — напрасно ты его отпустила: видишь, что ему очень плохо. У парня что-то случилось.
Я уже и сама себя ругала — он, хотя и здоровенный и очень сильный, но какой-то беззащитный и растерянный. Несколько дней я о нём вспоминала, а потом забыла.
Через две недели он опять пришёл, в рваных кроссовках, уже окончательно ободранный и очень грязный. Я утром прихожу к общинному дома, а он сидит в садике — не то спит с открытыми глазами, не то медитирует. Я его окликнула — доктор Хайд!
— Пустите пожить? — он опять спрашивает.
Тут я подумала, может, он наркоман. У нас в городе есть замечательные люди, которые с наркоманской молодёжью работают, я с ними не однажды контактировала, когда были неприятности с приходскими детьми. Я спросила, он говорит: нет, что ты, у меня нет проблем с наркотиками. У меня большое отвращение к жизни и без всяких наркотиков.
Я кофе сварила, сидим, потихоньку разговариваем. Я больше ничего не спрашиваю. Мальчишка-то симпатичный. Я решила, что он американец — говорит очень свободно по-американски.
Потом приехал Даниэль, и доктор Хайд сразу замкнулся. В общем, он, конечно, слегка сумасшедший. Что-то я не так сказала, он вдруг перестал со мной разговаривать, замолчал. Но весь сад нам вскопал, видно, что с деревьями работать умеет. Вообще с руками парень.
Прошло ещё несколько дней, и Даниэль посадил его в машину и куда-то увёз. Мне, конечно, ужасно интересно, но я не спрашиваю, думаю, Даниэль сам расскажет. Но пока молчит.
9. 1995 г.
Дорогая мама! Извини, что я сбежал. У меня не было другого выхода. Я прошу меня не искать. Со мной все в порядке. Я не уверен, что вернусь домой. Отец говорил мне, что ушёл из дому, когда ему было шестнадцать лет, потому что решил строить жизнь по своей модели. Мне тоже шестнадцать, но я пока не знаю, по какой модели я хочу строить свою жизнь. Точно — не по вашей. Мне кажется, что вы слишком давите. Прошу вас не беспокоиться, я дам о себе знать, когда определюсь.
Я не хотел вам писать, но один человек посоветовал мне проявить милосердие. Я это и сделал.
Биньомин.
10. 1994 г., Хайфа
Даниэль
Я отвёз его к Рафаилу. Там тихо, есть возможность подумать, прийти в себя. Мне мальчика жалко. С другой стороны, родители… Он сказал, что написал им письмо, чтобы не беспокоились. Но ведь наверняка с ума сходят. Он сказал, что сбежал из психиатрической клиники. Кризис переживает. Ну, что скажешь?
Хильда
Раз ты его к Рафаилу отвёз, ты несёшь ответственность.
Даниэль
Так что, мне его забрать и выставить на все четыре стороны? Так ты считаешь?
Хильда
Не знаю. Если его там найдут, будет скандал.
Даниэль
Пожалуй, будет.
Хильда
А выставить — на улицу?
Даниэль
Не знаю. Хильда, а ты из дому в детстве не убегала?
Хильда
Убегала один раз. Меня к вечеру нашли, и отчим вздул как следует. А ты?
Даниэль
Когда мне было приблизительно столько лет, сколько ему, из дому мы всей семьёй убегали — немцы наступали…
Хильда
Давай заберём его от Рафаила и поселим в какую-нибудь хорошую семью. К Адаму или к Йосефу?
Даниэль
Надо с ними поговорить.
11. 1994 г.
— Квартира Шимесов? Из полицейского участка. Задержали вашего парня. Он не даёт показаний, вообще ни слова от него нельзя добиться. У нас нет никаких оснований его держать, кроме вашего заявления. Вопрос о помещении его в психиатрическую лечебницу мы не решаем. Вызвали психиатра и чиновника из министерства образования, и, пожалуйста, приезжайте как можно скорее.
