Дэниел Киз - Таинственная история Билли Миллигана
– Это сделать никак нельзя, – Тернер явно злилась. – Я не сомневаюсь в том, что такой разрыв симулировать невозможно.
Согласно показаниям доктора Стэллы Кэролин, она независимо от других поставила такой же диагноз, что и Дороти Тернер, доктор Корнелия Уилбур и доктор Джордж Хардинг. Кэролин видела Миллигана в апреле, июне и июле этого года, и ей казалось, что он до сих пор находится в расщепленном состоянии.
– А что, если этим его проблемы не ограничиваются? – спросил Белинки.
– В первую очередь надо работать с множественной личностью, – ответила Кэролин. – Возможно, у него есть и другие психические отклонения, более того, у разных личностей могут быть различные заболевания, но в первую очередь надо решать именно эту всеобъемлющую задачу.
– Вы считаете, что его лечение в Афинах было надлежащим?
– Да.
Голдсберри продемонстрировал ей письмо Кола. Кивнув, она согласилась, что это минимальные требования.
После дачи показаний Хардингу, Кэролин и Тернер разрешили остаться в зале суда в качестве наблюдателей.
В пятнадцать минут четвертого Билли Миллигану впервые представилась возможность дать показания в собственную защиту.
Из-за наручников ему оказалось непросто положить левую руку на Библию и в то же время поднять правую. Пытаясь сделать это, он сильно изогнулся, но при этом продолжал улыбаться. Потом поклялся говорить правду и ничего, кроме правды, сел и поднял взгляд на судью.
– Мистер Миллиган, – начал судья Кинворзи, – должен вам сказать, что, несмотря на полученное вами право принять участие в данном судебном разбирательстве, мы не вынуждаем вас давать показания. Вы вправе хранить молчание.
Билли кивнул.
Алан Голдсберри начал предварительный допрос в своей обычной манере, мягко, но прицельно.
– Билли, ты помнишь, как выступал в этом же зале суда 12 октября?
– Да, помню.
– Хочу попросить тебя рассказать о лечении в государственной больнице Лаймы. Она включает лечение гипнозом?
– Нет.
– А групповую терапию?
– Нет.
– Музыкальную терапию?
Билли посмотрел на судью.
– Группу пациентов завели в зал с пианино и сказали посидеть. Терапевта не было. Мы просто провели там несколько часов.
– Ты хоть сколько-нибудь доверяешь доктору Милки? – продолжил Голдсберри.
– Нет. Он прописал мне стелазин. Мне от него стало хуже.
– Как бы ты характеризовал свое лечение?
– Когда меня только приняли, поместили в двадцать второе отделение. Психолог был со мной очень груб. Я уснул.
– Билли, когда ты впервые узнал о том, что ты – множественная личность?
– В больнице Хардинга. Тогда я просто поверил в это, а убедился наверняка, когда мне в Афинском центре психического здоровья показали видеозаписи.
– Билли, как ты думаешь, почему произошло расщепление?
– Из-за того что со мной делал отчим. Я хотел перестать быть собой. Не хотел больше быть Билли Миллиганом.
– Ты не мог бы на примере рассказать, что с тобой происходит в то время, когда личность расщеплена?
– Ну вот пример. Однажды стоял в своей квартире перед зеркалом и брился. У меня тогда были проблемы. Я только переехал в Коламбус и переживал из-за того, что ушел из дома со скандалом. Итак, я стоял, брился, и вдруг как будто погас свет. И стало очень спокойно. Потом я открыл глаза – и оказался в самолете. Я жутко перепугался. Я даже не знал, куда лечу, только когда самолет сел, понял, что я в Сан-Диего.
В зале стояла тишина. Судья слушал внимательно. Девушка, которая записывала слушание на пленку, смотрела на Миллигана с открытым ртом и распахнутыми от изумления глазами.
Дэвид Белинки начал перекрестный допрос.
– Билли, почему вы доверяете доктору Колу, а врачам из Лаймы – нет?
– К доктору Колу я проникся странным доверием с нашей первой встречи. В тот день, когда меня перевозили, руки сковали так, что ими было не пошевелить, – Миллиган поднял руки, демонстрируя, что сейчас наручники висят довольно свободно. – А доктор Кол наорал за это на полицейского, заставил снять. В общем, я сразу понял, что он за меня.
– Не лучше ли было бы, если бы вы содействовали терапии и в Лайме? – спросил Белинки.
– Сам себя я лечить не могу. Лечение в палате А похоже на купание овец – завели в воду все стадо, вывели. В Афинах у меня случался регресс, приходилось учиться исправлять положение. Там знают, как с этим работать, там не наказывают, а лечат. Вот это терапия.
В заключительной речи Белинки настаивал на том, что задача обвинения – доказать лишь то, что ответчик психически болен и подлежит госпитализации. Доказывать правильность диагноза необходимости нет. Касательно текущей ситуации показания давали только доктор Кол и доктор Милки, и доктор Кол подчеркнул, что Билли Миллиган все еще психически нездоров. А доктор Милки подчеркнул, что в государственной больнице города Лайма – наименее строгий режим, необходимый для лечения данного пациента.
– Я настоятельно прошу оставить его в Лайме, – закончил Белинки.
Стив Томпсон в своей заключительной речи отметил, что в защиту его клиента выступает поразительное число светил психиатрии, и все они считают верным диагноз расстройство множественной личности.
– После этого остается лишь один вопрос: как лечить этого человека? – сказал Томпсон. – Учитывая психическое состояние Билли Миллигана, все они считают наиболее подходящим для его лечения Афинский центр. Все эксперты, выступившие свидетелями, сходятся в том, что терапия потребуется длительная. 4 октября моего клиента перевели в больницу Лаймы, где его осмотрел врач, который, по его словам, даже не ознакомился с анамнезом пациента и полученным им лечением, зато заключил, что Билли Миллиган представляет угрозу себе и окружающим. А как он пришел к подобному выводу? На основании судимости, ваша честь. На основании уже устаревших улик, фигурировавших в слушаниях по его делу. Доктор Милки утверждает, что Миллиган демонстрирует антисоциальное поведение. Доктор Милки считает, что состояние Миллигана не улучшилось. Ваша честь, очевидно, что доктор Милки не является специалистом в лечении пациентов с множественной личностью. А опытные эксперты на стороне Билли Миллигана. Такова позиция ответчика.
Судья Кинворси объявил, что берет дело на рассмотрение и вынесет свой вердикт в течение не более десяти дней. А до тех пор Миллиган должен оставаться в Лайме.
10 декабря 1979 года суд вынес следующий приговор:
«1. Ответчик психически болен, и его заболевание сопровождается значительными нарушениями мышления, настроения, восприятия, ориентировки и памяти, которые оказывают чрезмерно сильное воздействие на его оценку окружающей действительности и поведение.
