Дэниел Киз - Таинственная история Билли Миллигана
Потом Учитель рассказал, что одна из девушек, поняв, что это не Билли, а Дэнни, наклонилась к Гасу и прошептала: «Уведи этого зануду и возвращайся к нам».
Гас ответил, что не может, но, прежде чем они с Дэнни успели отойти, кого-то из девушек вырвало прямо на майку Гаса, и Дэнни на штанину тоже попало.
Он отскочил, его самого затошнило, и он закрыл лицо руками. А Гас начал кричать на девушек, ругаться. Потом они с Дэнни развернулись и пошли к клинике. Девчонки последовали за ними, держась на небольшом расстоянии, хихикали и обзывались, а потом свернули на кирпичную дорожку, что ведет к кладбищу.
«Вот и все», – сказал Учитель. За Холстона он отвечать не может, но сам он не притронулся ни к одной из девушек.
По его словам, восемь дней жизни в Лайме оказались настоящим кошмаром.
– Я запишу кое-что из того, что тут со мной было, и отправлю вам.
Когда встреча подошла к концу, Учитель прошел через металлоискатель – его проверяли на предмет контрабанды, на случай если посетители ему что-нибудь принесли. Потом повернулся и помахал писателю рукой.
– Увидимся в конце ноября, на следующем пересмотре. Но я еще напишу до этого.
Писатель попытался договориться о встрече с доктором Линднером, но по телефону психиатр был очень недружелюбен:
– По моему мнению, вся эта огласка не пойдет на пользу его лечению.
– Это не мы устраиваем огласку, – ответил писатель.
– И разговаривать больше об этом не хочу. – Линднер повесил трубку.
Писатель хотел присоединиться к групповой экскурсии по больнице Лаймы, которая проводилась как раз за день до ноябрьского слушания, и отдел по связям с общественностью поначалу дал на это разрешение. Но накануне ему позвонили и сообщили, что визит отклонен доктором Линднером и руководителем клиники Хаббардом; вдобавок ко всему охране велели вообще никогда не пускать писателя на территорию больницы.
Когда писатель поинтересовался причинами такого решения, ассистент главного прокурора штата Дэвид Белинки сказал, что руководство больницы подозревает его в том, что он пронес Миллигану в больницу наркотики. Позднее причина изменилась: «нежелательно с терапевтической точки зрения».
3
30 ноября было холодно; выпал первый снег. Окружной суд Аллена в Лайме располагался в старом здании, и хотя третий зал заседаний оказался довольно большим и мог вместить человек пятьдесят, большая часть стульев пустовала. Пересмотр по делу Миллигана закрыли для публики и прессы, но снаружи телекамеры стояли.
Скованный наручниками Учитель сидел между своими адвокатами. В качестве наблюдателей на суде разрешили присутствовать лишь Дороти, Дэлу Муру и писателю. Помимо них на суде был Джеймс О’Грэди, помощник окружного прокурора Франклина, Уильям Ян Ханс, представитель ведомства по условно-досрочному освобождению совершеннолетних преступников штата Огайо, а также Энн Хенкинер, поверенный наблюдатель из Центра психического здоровья Юго-западного объединения Коламбуса.
Судья Дэвид Р. Кинворси, чисто выбритый симпатичный молодой человек с точеными чертами лица, изучил историю слушаний начиная с 4 декабря 1978 года, когда Миллигана признали невиновным по причине невменяемости, и все последующие до дня суда почти через год. Кинворси объявил, что слушание проводится в соответствии с положениями текущего свода законов Огайо, статья 5122, пункт 15.
Помощник главного прокурор штата Белинки попросил разделить свидетелей, чтобы они не слышали друг друга, и эту просьбу одобрили. Прошение адвоката Стива Томпсона вернуть Билли Миллигана в Афины по причине того, что в ходе его перевода в Лайму был нарушен протокол, отклонили.
Когда предварительные ходатайства закончились, началось само слушание.
Первым свидетелем со стороны обвинения выступил шестидесятипятилетний доктор Фредерик Милки, невысокий толстый психиатр в мешковатых брюках и таком же мешковатом свитере, с зализанными темными волосами. Он встал со своего места рядом с Белинки (после чего он исполнял роль технического консультанта обвинения) и вразвалочку пошел к кафедре для дачи показаний.
Доктор Милки заявил под присягой, что до этого видел Миллигана дважды: первая короткая встреча состоялась 24 октября 1979 года, когда пациента перевели в Лайму под его попечительство, а второй раз – 30 октября, в целях пересмотра плана его лечения. И этим утром Милки позволили полчаса понаблюдать за Миллиганом перед слушанием, посмотреть, изменился ли он с их прошлой встречи месячной давности. Ссылаясь на медицинскую карту, доктор Милки сказал, что он диагностировал у Миллигана расстройство личности и что это антисоциально настроенный человек, страдающий от психоневротических тревог с депрессивными и диссоциативными характеристиками.
Дэвид Белинки с мальчишеским лицом и вьющимися волосами спросил у собственного свидетеля:
– Сегодня он точно в таком же состоянии, как и тогда?
– Да, – подтвердил Милки. – Он психически болен.
– Какие симптомы он демонстрирует?
– Неприемлемое поведение, – ответил Милки, глядя прямо на Миллигана. – Это преступник, которого обвиняют в изнасилованиях и грабежах. Он находится в конфликте с окружением, более того, этот человек не извлекает уроков из наказания.
Милки заявил, что рассматривал диагноз множественной личности, но не увидел никаких его признаков. Отвечая на вопросы Белинки, Милки сказал, что, по его мнению, у Миллигана высока склонность к самоубийству, но он также представляет угрозу и для других.
– Улучшений у этого пациента не наблюдается, – сказал Милки. – Он наглый и упрямый. Большой эгоист. Свое окружение он не принимает.
На вопрос о том, в чем заключались его методы лечения, Милки ответил:
– В искусном игнорировании.
Милки сообщил также, что назначил Миллигану пять миллиграммов стелазина. Отрицательной реакции на препарат он не наблюдал, но, поскольку положительной динамики тоже не было, от этого нейролептика он отказался. Доктор высказал суду мнение, что Миллиган нуждается в максимально строгих условиях содержания, а в Огайо такие условия можно обеспечить только в Лайме.
В ходе перекрестного допроса, который вел Стив Томпсон, молодой и долговязый партнер Голдсберри, Милки сообщил, что отклонил диагноз множественной личности потому, что не наблюдал характерных симптомов. И что он сам не согласен с описанием заболевания, которое приводится во втором издании «Руководства по диагностике и статистике психических расстройств». «Я исключил расстройство множественной личности точно так же, как исключил сифилис, когда увидел его анализ крови. Потому что его там не было».
