Аньес Мартен-Люган - Влюбленные в книги не спят в одиночестве
– А я ищу тебя, – произнес голос Оливье.
Как я могла забыть о нем? Я постаралась улыбнуться и обернулась:
– Извини, пожалуйста… Я… Выходя, я заметила Эдварда и…
Он протянул ему руку:
– Рад знакомству, я Оливье.
Эдвард молча пожал ему руку.
– Эдвард не говорит по-французски.
– Ох, прошу прощения! Вот уж не думал, что ты встретишь здесь знакомого! – улыбнулся Оливье, произнеся эту фразу на идеальном английском.
– Эдвард – фотограф и…
– Я был соседом Дианы, когда она жила в Малларанни.
Если бы я хотела его охарактеризовать, то уж точно выбрала бы другое определение. Он не был просто соседом. Кем он оставался для меня? Удары сердца посылали противоречивые сигналы на этот счет.
– Невероятно! И вы встречаетесь здесь по чистой случайности, подумать только! Если бы я знал… Диана, хочешь остаться? Вам наверняка надо столько всего рассказать друг другу!
– Нет, – возразил Эдвард. – У меня дела. Был рад знакомству с тобой, Оливье.
Потом взглянул на меня:
– Будь счастлива.
Поняв, что он сейчас уйдет, я запаниковала:
– Погоди!
Я схватила его за руку. Он уставился на мою ладонь. Я ее живо отдернула.
– Сколько ты здесь пробудешь?
– Завтра вечером у меня самолет.
– О… ты уже возвращаешься… Уделишь мне немного времени?
Он провел рукой по лицу.
– Не знаю.
– Пожалуйста, приходи в “Счастливых людей”. Очень тебя прошу…
– Не понимаю зачем, – пробормотал он в свою щетину.
– Нам точно нужно многое сказать друг другу.
Он зажал погасшую сигарету в углу рта и посмотрел мне в глаза:
– Ничего не обещаю.
Я лихорадочно рылась в сумочке в поисках визитки “Счастливых”.
– Тут адрес и план на обороте. Позвони, если не найдешь.
– Найду.
Он бросил на меня последний взгляд, кивнул Оливье и ушел.
– Пойдем? – спросил Оливье. – Ужин в ресторане в силе?
– Конечно. Ничего не изменилось.
В дверях я обернулась. Эдвард с кем-то разговаривал и при этом пристально смотрел на меня.
Полчаса спустя мы сидели в индийском ресторане. Каждый проглоченный кусок давался мучительно, но ради Оливье я заставляла себя есть. Его внимание и предупредительность оставались неизменными, несмотря на мои выходки. А ведь он этого не заслужил. Я не имела права и дальше оставлять его в неведении. В то же время следовало аккуратно подбирать слова.
– Извини меня за то, что произошло, – начала я. – Я не должна была бросать тебя… Но это так странно – вдруг наткнуться на человека… Я испортила твой сюрприз.
– Да нет, ерунда. Если я и расстроился, то только потому, что это стало для тебя потрясением.
– Пройдет, не волнуйся. Погружение в ирландскую атмосферу вернуло меня к не самому однозначному периоду моей жизни.
– А Эдвард? Он кто?
В его голосе подозрительности ни на йоту.
– Он, как и сказал, был моим соседом. Я снимала коттедж рядом с его домом у Эдвардовых тети и дяди, Эбби и Джека. Потрясающие люди… И я дружила с его сестрой Джудит, вторым Феликсом, но в гетеросексуальном варианте.
– Должно быть, нечто особенное!
– Да, она необыкновенная…
– А после того, как ты уехала?
– Мне что-то стукнуло в голову, и я сбежала из Ирландии, попрощавшись впопыхах, и больше никогда с ними не общалась. Сегодня мне стыдно, что я была такой бессовестной.
– Тебе нечего стыдиться, – возразил он, беря меня за руку. – Они и сами могли позвонить.
– Они не из тех, кто вторгается в чужую жизнь. И всегда уважали мое молчание. И мой отъезд в этом смысле ничего не изменил.
– Поэтому ты так хочешь встретиться с ним завтра?
– Да…
– Он не слишком разговорчив, думаешь, тебе удастся что-нибудь из него вытянуть?
Как не рассмеяться его замечанию?
– Ну да, он будет краток, я услышу только самое необходимое, но все равно это лучше, чем ничего.
Я вздохнула и уставилась в свою пустую тарелку.
– Может, сегодня ты предпочитаешь спать одна?
Он искал моего взгляда.
– Нет, пойдем к тебе.
Когда мы легли, Оливье не стал заниматься любовью, а просто поцеловал и обнял меня. Он уснул довольно быстро, а я всю ночь не сомкнула глаз. Заново переживала каждое мгновение этой нежданной встречи. Еще несколько часов назад Ирландия была перевернутой страницей, закрытой книгой моей жизни. Такой она и должна остаться. Если Эдвард завтра появится, я узнаю новости обо всех, потом он уйдет, и моя жизнь вернется в привычное русло.
Я вставала очень осторожно, но все же разбудила Оливье.
– Ты уже в порядке? – спросил он сонным голосом.
– Да. Спи. Наслаждайся отпуском. – Я тронула губами его плечо.
– Я приду к тебе в конце дня.
Последний поцелуй, и я ушла.
Через сорок пять минут я открыла “Счастливых”, так и не съев традиционный круассан. Желудок отказывался принимать пищу. Утренние клиенты почувствовали, по всей вероятности, мое плохое настроение и не трогали меня, позволив переваривать за стойкой одолевавшие меня мысли. Когда ближе к полудню в дверях возник Феликс, я догадалась, что с ним этот номер не пройдет. У меня не оставалось выбора. Если Эдвард нанесет мне визит, Феликс окажется самым привилегированным зрителем этого шоу. И попробуй забыть, что при первой встрече они подрались!
– Ну и видок у тебя! У Оливье вышла осечка или что?
Он сразу перешел в атаку. Я решила тоже действовать напрямик:
– Эдвард в Париже, я случайно столкнулась с ним вчера вечером.
Он свалился на ближайший стул.
– Хочется думать, что я все еще под экстази!
Сама того не желая, я захихикала:
– Нет, Феликс. Это чистая правда, и он, может быть, сегодня зайдет сюда.
По выражению моего лица он понял, что это не шутка. Встал, обогнул стойку, приобнял меня:
– Ты как?
– Не знаю.
– А Оливье?
– Я не рассказала ему, что между нами было.
– Он приехал из-за тебя?
– Судя по реакции, не похоже… Он выставлял свои фотографии и сегодня уезжает.
– Ну, ну, могло быть и хуже. Сегодня я вкалываю с утра до вечера. Не лишать же себя такого зрелища!
Я расхохоталась.
Это был мой самый длинный рабочий день. Я только и делала, что ждала. Феликс краем глаза наблюдал за мной или паясничал, чтобы отвлечь меня. Время шло, и я все чаще повторяла себе, что он не придет. И что на самом деле, возможно, это не худший вариант. Есть вещи, которые опасно ворошить.
Я возвращала клиенту сдачу, когда он появился на пороге с дорожной сумкой на плече. Мгновенно кафе показалось мне маленьким: все место в нем занял Эдвард. Он пожал руку Феликсу, которому хватило такта обойтись без сомнительных шуток, облокотился о стойку и оглядел мой мир самым внимательным образом. Это продолжалось долго-долго. Его зелено-голубые глаза медленно скользили по книгам, бокалам, фотографиям на стойке. Потом он остановил свой взгляд на мне, все так же молча. Столько всего всплывало на поверхность: наши ссоры, несколько поцелуев, мое решение, его объяснение в любви, наше расставание. Феликс не смог больше выносить напряжение и заговорил первым:
