Ирина Фоменкова - Смех для всех
– Фонарь? – поперхнулся Ромка.
– Фонарь, – убедительно повторил Семен Иванович. – И написано на нем по-англицки: «Джеймс Кук, тысяча семьсот такой-то год…». Я его поджигаю, – говорит второй рыбак, – а он горит!». Первый рыбак подумал-подумал и предложил: «Слушай, я со своего сома девяносто кило сброшу, но и ты фонарик-то притуши!».
– Ну, Семеныч, ну, артист! – засмеялся Антон.
Ромка так и не узнал, чего все смеются: он уснул, прислонившись к маме. Антон бережно отнес сынишку в дом, чувствуя спиной ласковый взгляд жены.
Все хорошо, прекрасная маркиза!
Меняю чувство юмора на смешной сюжет.
Автор неизвестенАнатолию Ивановичу, бывшему учителю физкультуры, уже около восьмидесяти. Он бодр, жизнерадостен, словоохотлив. Каждый вечер совершает прогулку по школьному стадиону.
– Иванович, здорово! – присоединяются к нему такие же любители спортивной ходьбы.
– И вам не болеть! – смеется Анатолий Иванович, и его лихо закрученные усы смеются вместе с ним.
Потом друзья по прогулкам присаживаются отдохнуть, начинается неспешный разговор.
– Хорошо тебе, Иваныч: живешь рядом со стадионом. И квартира у тебя большая.
– Три комнаты, – охотно откликается он. – Первый этаж.
– Шумно, наверное, под окнами?
– Бывает… Да правнуки дома больше шебуршат. Но это свой шум, родной.
– Да, семья у тебя немаленькая. Как разместились-то?
– Нормально разместились. Мы с Антоновной моей давно по разным комнатам. Она с правнучкой, я с правнуком, ну, а внук, понятное дело, с женой.
– Внук на работу устроился?
– Да нет, но зарабатывает что-то: машины гоняет на продажу.
– Жена его хорошая? Не обижает?
– Хорошая… Зануда.
– А Антоновна с ней ладит?
– Ладит, когда в своей комнате сидит. А так все хорошо!
Утешили
Пригласили как-то меня и мою знакомую писательницу выступить на встрече с читателями в одном районе. О творчестве рассказать, стихи, прозу почитать.
Районный центр, как сказка: новостройки под крышами с красной черепицей, кругом асфальт, цветы, чистота. Большой клуб современной архитектуры, своя больница и воздух, ничем не задымленный, не запыленный. Мы расслабились, а гостеприимные хозяева пригласили нас на кофе. Время до выступления еще было, и мы согласились.
И тут случилось непредвиденное. Моя приятельница надкусила печенье, а кусочек зуба (притом переднего!) тут же и отскочил! Женщина она красивая, ухоженная, а тут такая беда… У нее даже слезы на глазах выступили. Не от боли – от неожиданности случившегося да еще перед выходом на публику. Завклубом тоже огорчилась и тут же созвонилась со стоматологом. По дороге в поликлинику она стала утешать расстроенную женщину:
– Вы не переживайте. Вон у председателя нашего, переднего зуба вообще уже год нет. Так мы даже не замечаем.
– А мой сын радуется, что зуб выпал, говорит: «Плеваться удобно!» – стараясь развеселить подругу, добавила я.
– Это что! – продолжила со смехом завклубом. – У нас дворник дядя Леха по пьянке вставную челюсть потерял!
Через полчаса моя коллега вышла из кабинета врача, где ей мастерски нарастили зуб. Она смущенно и радостно воскликнула:
– Никогда не думала, что иметь возможность улыбаться – это так хорошо!
А горячего-то не было…
У Петра Андреевича приближалась грустная дата: десятая годовщина смерти матери, в квартире которой он давно жил холостяком. Петр Андреевич решил пригласить сильно состарившихся за это время соседок, друживших когда-то с Алевтиной Мироновной. Решил – и ему стало легко на сердце, как когда-то в детстве, когда мама хвалила его за хороший поступок.
Мобилизовав все свои кулинарные познания и способности, он приготовил салат, купил холодец в упаковке, докторскую колбасу, прихватил пару бутылок «Кагора».
Собрались в назначенный час. Помянули покойницу и следующие два часа приглашенные вздыхали о своих болезнях, о растущих ценах, о неблагодарных детях, внуках и прочих житейских трудностях.
Петр Андреевич, выпив, слушал-слушал и, привыкший командовать (он тридцать лет проработал тренером), сказал: «Дорогие мои! Может, вспомним, по какому поводу собрались?».
Старушечки сурово глянули на него, обиженно вытерли уголки губ платочками и дружно засобирались домой.
На лестнице, опираясь на палочку, одна из них подвела итог мероприятию:
– А горячего-то у сына Алевтины Мироновны не было!
Докудово
Недавно мой сват Валерий Васильевич ехал к родным на Нарочь. Где-то за Лидой видит: стоит у дороги пожилая уставшая женщина. Сват – человек добрый, отзывчивый – остановился. Открывает дверцу и слышит вопрос:
– Милай, у Дакудава давязешь?
А он не понял и переспросил, подстраиваясь под местную речь:
– А докудова надо?
– Так у Дакудава, – с легким удивлением по поводу его непонятливости, ответила бабуля.
– Да куда везти-то? – начал сердиться добродушный сват.
– У Дакудава, – чуть не плача, простонала бабуля. – Гэта недалека! – попыталась она утешить его.
– Ну, Бог с тобой! – сдался мой сват. – Садись и смотри на дорогу. Где надо выйти, скажешь.
Та проворно юркнула в машину. Минут через десять она радостно закричала:
– Вось тут!
Валерий Васильевич притормозил. Смотрит, а на указателе написано: «Деревня Докудово».
Пуговичку перешьем
На вещевой рынок с величественным названием «Корона» я приехала, чтобы купить пиджак. Иду и так неловко себя чувствую, словно в чем-то виновата. Продавцы ведь не знают, что мне надо, и с такой затаенной надеждой радуются моему появлению, а потом провожают взглядом, глядя мне вслед, кто с печалью, кто с пренебрежением…
Наконец я обнаружила нужный мне павильон. Меряю пиджак и сомневаюсь. А продавщица старается развеять все мои сомнения:
– Очень вам идет! Сшит словно по индивидуальному заказу!
– Но мне кажется, в плечах тесноват, – робко возражаю я.
– Что вы! Зато прекрасно подчеркивает фигуру.
– А по бедрам явно широковато…
– Зато свобода движений обеспечена.
– Так на талии не застегивается!
– А мы пуговичку перешьем!
Счастливая пара
Пятница – день свадеб. В историческом месте города образовалась целая очередь свадебных кортежей. Вид изумительный: древний замок, величественная река далеко внизу, ясное солнце, роскошные невесты…
Вот очередная пара молодоженов позирует фотографу. В воздухе витает какое-то особое излучение любви, нежности, преданности и готовности пронести эти чувства через всю жизнь. Вот невеста и жених, рука об руку, идут вдоль узорчатых ворот, открывающих проход к древнему замку, как будто преодолевают преграду, чтобы обязательно встретиться. То жених – в профиль, то невеста – анфас, то все вместе с гостями, уставшие, но искренне счастливые.
И вдруг кто-то предлагает:
– А давайте сфотографируем самую счастливую пару!
– Все в недоумении: «Кого?»
– Жениха и его тещу!
А ты чего не смеешься?
Едут в автобусе две девушки и читают рекламную газету «Из рук в руки». Одна из них хохочет-заливается и оглашает одно из объявлений:
– Нет, ты послушай! Продается красивое платье для беременной невесты.
– Ну и что? – морщится подруга.
– Так это еще не все! Тут уточняется: «До девяти месяцев»!
– Бывает, – еще больше мрачнеет подруга.
– Ой, не могу! Тут еще дополнение: «Можно напрокат». Слушай, а чего ты не смеешься?
– А не смешно.
Часы не отдам!
Поздним ноябрьским вечером Дарья Петровна возвращалась домой после педагогического совета. Очередные разборки, указы-приказы… Да еще устный выговор как классному руководителю, что не уследила за вечным озорником Лешей Петрусевым и тот сломал на перемене руку в очередной борьбе за справедливость с другом Сашкой. Дарья Петровна так устала, что не замечала ни холодного ветра, ни темноты.
Вдруг из-за угла вывалились двое. Мужчины воровато оглянулись и направились к ней. Она насторожилась. Парень молча протянул руку, схватил ее сумку и потянул к себе. Дарья Петровна молча не отдавала.
Мужской голос хрипло сказал:
– Отдай!
Дарья Петровна вдруг стала взывать к его совести:
– Послушайте! Я учительница, в сумке – пачка ученических тетрадей, в кошельке – оставшиеся копейки до зарплаты. И все!
Она обреченно прижала тетради к груди.
– Тогда отдавай часы, – схватил ее за руку бандит.
