Го Босен - Современная проза Сингапура
— Может быть, ты все-таки попробуешь съесть немножко каши? — озабоченно спросила мать.
— Нет. Только кофе, — негромко ответил отец.
— Обязательно сходи сегодня к доктору, — сказала мать.
— Тебе не лучше, па? — спросил Куан Мэн.
— Да ничего. — Отец перевернул газетную страницу. — Это все мое давление. Пройдет.
— Отец еще на той неделе допил свои таблетки, а к доктору не ходил. Доктор говорил, что ему надо принимать их все время. Так нет — отец же у нас упрямый. Думает, он больше доктора понимает.
— Хватит, хватит. Попозже к доктору схожу.
Куан Мэн пошел на остановку один. Утро было таким ясным — не омраченное ни единым облачком, небо сверкало, как серебряный щит. Куан Мэн почувствовал, что день будет очень жарким, и сразу начал потеть под рубашкой. Хорошо хоть, что суббота — короткий день. После обеда на работе будет невозможно высидеть, а так — до часу дня, а там он свободен! Легким шагом подошел он к остановке.
Люди, собравшиеся на остановке, ждали терпеливо, даже с каким-то удовольствием, будто на их настроении сказывалось ясное небо и яркое солнце. Радовались они, впрочем, другому — они знали, что их ожидает в этот день всего несколько часов работы, а это еще можно было вытерпеть. Каждый предвкушал полтора дня свободы, и свобода была совсем близко.
Машинально делая свое дело на работе, Куан Мэн размышлял о свободном вечере. Куда его девать? Поехать искупаться? Больше ведь ничего не придумаешь. Почему-то именно в этот день ему хотелось чего-то необычного.
Позвали к телефону. Хок Лай или Порция, думал он, беря трубку.
— Алло!
— Алло, — отозвался неуверенный голос. — Это ты, Мэн? Это дядя Чеай говорит.
— Я слушаю, дядя.
Не случилось ли чего, подумал Куан Мэн: ни дядя Чеай, ни кто другой из родственников никогда еще не звонил ему на работу.
— Ты извини, Мэн, что я тебя отрываю, — сказал дядя смущенным тоном, в котором явно слышалась просьба об одолжении. — Ты не мог бы выручить меня деньгами? Мне нужно немного и всего на несколько дней. Я не подведу тебя.
Куан Мэн почувствовал, как у него отлегло от сердца, и улыбнулся. Добрался-таки до меня, старый черт. Еще никогда в жизни никто не просил денег у Куан Мэна, и он пока не владел искусством отказывать.
— Пожалуйста, дядя Чеай. Сколько вам нужно?
— А сколько ты можешь дать? — спросил дядя, начиная нажимать.
— Ну, у меня вообще-то немного, сейчас ведь конец месяца…
— Я понимаю, я понимаю! — Дядя испугался, что неожиданное счастье может ускользнуть. — Долларов пятьдесят найдется?
— У меня столько нет, дядя Чеай. Двадцать вас устроит? Больше я не могу.
— Давай двадцать — лучше, чем ничего.
Договорились, что после работы дядя будет ждать Куан Мэна в кофейне на углу. Куан Мэн вернулся к своему столу. Рабочий день медленно подходил к концу. Женщины засверкали карманными зеркальцами, начали что-то проделывать со своими волосами и лицами. Смешно, но, видя, как женщины выполняют этот ритуал, Куан Мэн испытывал нечто близкое благоговейному страху. Что-то отрешенное было в том, как они изменяли свою внешность, сосредоточенно разрисовывая рты палочками губной помады, подкрашивая пудрой лбы и щеки, все время внимательно изучая полученные результаты в маленьких зеркальцах. Куан Мэн смущался — ему казалось, что такие вещи можно делать за закрытыми дверьми: в спальне или в ванной, но никак не на глазах у всех. Видеть это было как подглядывать за женщинами. Куан Мэн опустил глаза и посмотрел на часы. Еще сорок минут.
Дядя Чеай пришел первым и ждал его, нервозно озираясь по сторонам. Боялся наткнуться на кредитора или не мог сдержать нетерпения? Скорее второе, подумал Куан Мэн, когда дядя схватил его за руку с такой силой, будто хотел отомстить за вынужденное ожидание.
— Долго ты как!
— Извините, дядя. Полно машин.
— Я уже опаздываю! — Дядя нетерпеливо посмотрел на часы.
— Боитесь, что опоздаете к первому забегу?
Дядя секунду поколебался, не зная, следует ли изобразить удивление, потом решил, что нет, и расхохотался. Смеялся он заразительно, и Куан Мэну тоже стало смешно, хоть причина веселья продолжала оставаться непонятной для него. Собственно, он ожидал, что засмеются все посетители кофейни, что смех выплеснется на улицу и прохожие будут помирать со смеху. Волны заразительного веселья покатятся по городу. Весь мир засмеется, не в силах сдерживаться, и причина общего хохота — дядя Чеай.
— Деньги у тебя с собой? — спросил дядя у еще не отсмеявшегося Куан Мэна.
Сразу почувствовав себя глупо, Куан Мэн смущенно протянул дяде двадцатку.
Дядя кивнул в знак благодарности и уже повернулся было к выходу, но, будто сообразив что-то, пристально посмотрел на Куан Мэна. Ой, подумал Куан Мэн, догадался, что у меня еще двадцатка в кармане.
— Слушай-ка, Мэн. Пошли со мной на скачки, а?
Куан Мэн только ахнул.
— Только дома потом не рассказывай, а то твои родители скажут, что я тебя с пути сбиваю.
На скачки! Сбивает с пути! А почему бы нет?
Куан Мэн уже не помнил себя от восторга — ему сразу начало казаться, будто пойти на скачки — самое нормальное дело и ему всегда нравилось бывать на скачках.
— С радостью, дядя Чеай.
От неожиданного счастья он чуть не отдал дяде остальные деньги, но спохватился, что тогда ему самому будет нечего поставить.
— Так пошли, пошли!
— А как же обед, дядя Чеай? Я еще не обедал.
— Обойдешься без обеда, пошли!
Дядя схватил его за руку и потащил из кофейни.
— Но дядя…
Видение полной тарелки жареного риса проплыло перед его глазами.
— Нам нельзя опаздывать! У меня кое-что есть в первом забеге. Скорей, скорей.
Солнце плавилось над городом. Дядя увидел такси и громко подозвал его. Куан Мэн поразился — он-то думал, у них нет денег, а, оказывается, они поедут на такси!
Ехать пришлось далеко, но дядя Чеай не проронил ни слова до самого ипподрома Букит-Тимах. Он углубился сначала в спортивную страницу газеты «Стрэйтс таймс», потом сосредоточился на потрепанной программе бегов. По его виду было ясно, что книжечка с выгоревшей синенькой обложкой ему — как Библия верующему. Ну что ж, подумал Куан Мэн, у каждого своя вера. Как говорится, свободная страна.
Машина едва успела остановиться, как дядя выпрыгнул и резво зашагал к воротам, покрикивая:
— Скорей, скорей!
Куан Мэн понял, что платить за такси придется ему. Сунув шоферу деньги, он бросился догонять дядю, который уже почти затерялся в огромной суетливой толпе.
— Скорей же, Мэн! Мы только-только успели! За воротами дядя бегом бросился к окошечку тотализатора.
— Третий номер, Космолет! — бросил он на ходу.
Куан Мэн не понял.
— Ну как, ты уже сделал ставку? — спросил дядя, отходя от окошка.
— Нет еще, дядя Чеай. Понимаете, я не знаю, как это делается.
— Очень просто. Берешь пять долларов, идешь вон к той будочке и говоришь, что ставишь один на третий номер. Давай побыстрей!
Куан Мэн неловко протолкнулся к будочке и протянул деньги в окошко.
— Один на третий номер.
Девушка в будке взяла деньги и выдала Куан Мэну билетик. Он пошел обратно к дяде, который так и приплясывал от нетерпения.
— Поторапливайся, Мэн! Пошли на трибуну, сейчас начнется забег.
Куан Мэн послушно последовал за дядей на переполненную трибуну. И ахнул, увидев сверху весь ипподром. Он никогда не думал, что здесь так красиво. Зеленый простор аккуратно подстриженной травы с редкими купами деревьев. Старые, величавые казуарины и акации.
— Пошли! — выдохнул дядя в один голос с тысячами зрителей.
Возбуждение мгновенно наэлектризовало атмосферу, Куан Мэн почувствовал, как захватывает и его, хоть он совершенно не понимал, что происходит. Сплошная путаница.
— Вот они! Смотри! — кричал дядя, дергая его за руку и тыча в фигурки, рассыпавшиеся по яркой, будто луговой, зелени. Куан Мэн смотрел, ничего не понимая.
— Давай, Космолет, давай! — орал дядя.
По толпе прокатилась волна возбуждения. Фигурки прошли поворот и быстро приближались к трибунам.
— Космолет!! — не унимался дядя.
— Жми, Космолет! — завопил и Куан Мэн, будто Космолет был его давнишним приятелем, за которого он всегда болел. Это было похоже на школьные соревнования, когда полагалось кричать — нажмите, синие!
Напряжение продолжало нарастать, оно шло в невероятном крещендо, все захватывая, всех увлекая.
— Давай-давай-давай!
Кони неожиданно промелькнули мимо воющих, орущих трибун. Дядя запрыгал, как маленький.
— Дядя, ну что? Что произошло?
— Выиграли, Мэн! Мы выиграли! — вопил дядя, бросаясь обнимать Мэна.
Невероятное волнение охватило Куан Мэна. Как здорово, как потрясающе здорово. Глядя на сияющего дядю, он так хорошо понимал, что влечет его на бега. Теперь и он понял!
