Мария Гердер - Плановые дети и другие случайности
— Какие показания? — спросила Сюзанна.
Хайке пожала плечами:
— Схватки ещё нерегулярные.
— Будем стимулировать, — распорядилась Сюзанна. — Нельзя заставлять госпожу Бухингер ждать так долго.
Пациентка разразилась слезами. Сюзанна взяла её за руку и тихо сказала:
— Моя фамилия Раймунд, я старшая акушерка. Это правда, что ваш муж угрожает вам?
Женщина кивнула.
— Не беспокойтесь, госпожа Бухингер. Мы сделаем всё для вашей безопасности. Давайте для начала родим, а там посмотрим, как быть дальше.
— Но у него пистолет!
— Да что вы!
— То есть... был раньше пистолет. Но если даже сейчас и нет, он знает, где достать.
— Это правда, — подтвердила ее мать.
Сюзанна села у кровати.
— Госпожа Бухингер, я приму меры к тому, чтобы ваш муж больше не смог проникнуть сюда. В родовой зал его не пропустят. А когда после родов вас переведут, он не узнает, в какой вы палате. За это время я оповещу всех врачей и поговорю с полицией. Вы согласны на такие меры, госпожа Бухингер?
Пациентка благодарно кивнула. Сюзанна вернулась в кабинет и попыталась вызвать доктора Лемана. Он был в операционной и пообещал зайти в родовой зал, как только сможет.
После этого она позвонила в полицию. Дежурный был приветлив, внимательно выслушал её и сказал:
— Конечно, вы должны отнестись к этим угрозам очень серьёзно. Но в данный момент мы, к сожалению, ничего не можем предпринять.
— А прислать кого-нибудь? Это бы успокоило роженицу.
— Дорогая госпожа Раймунд, если бы мы реагировали на все угрозы, высказанные сгоряча в семейных ссорах, нам пришлось бы удвоить штат. Мы можем подключиться только тогда, когда он начнёт действовать.
— То есть когда госпожа Бухингер будет уже убита?
— Ну, вы знаете, далеко не все угрозы претворяются в реальность.
— Ага, значит, статистика на нашей стороне. Мне передать ваши слова роженице, которая должна разрешиться в ближайшие часы?
— Мне очень жаль, госпожа Раймунд. Но я не могу снять с поста ни одного полицейского.
Сюзанна бросила трубку и пробормотала:
— «Полиция — твой друг и твой защитник!»
Она выбежала в коридор и огляделась в поисках альтернативщика.
— Маркус, где у нас Хайке?
— Во втором родовом зале, там всё ещё рожает госпожа Зонндорф.
— Для господина Бухингера родовое отделение с этой минуты закрыто. Передай это Хайке! А я поставлю в известность врачей.
Из-за угла коридора появился доктор Леман и с готовностью отрапортовал:
— Госпожа Раймунд, я к вашим услугам.
— Во втором родовом зале рожает госпожа Зонндорф. У неё очень болезненные схватки, потребуется обезболивание. Не могли бы вы дать знать анестезиологу, господин доктор?
— Конечно, конечно! Я всё сделаю.
— А у госпожи Бухингер придётся простимулировать схватки, чтобы ускорить роды.
— А что, для этого есть показания?
— Господин доктор, мы должны учесть возможные осложнения. Этой пациентке угрожает её муж.
Врач посмотрел на нее удивленно:
— Это серьёзно?
— Родовой зал не место для шуток, господин доктор.
— Не могу с этим спорить, госпожа Раймунд. Однако чем же он ей угрожает?
— Если она не откажется от ребёнка, он собирается её убить.
Врач закатил глаза:
— О, обожаю эти семейные драмы!
К вечеру всё было уже позади. Роды прошли удачно, ребёнок был в малышковой палате, измученную родами мать перевели на первый пост, а госпожа доктор Мёгенбург-Вайденфельдер позвонила счастливая, что эфирное масло ей действительно помогло. Сюзанна передала родильное отделение Биргит и закончила свою смену.
Несколько минут спустя она шла мимо зелёных насаждений к просторной больничной парковке. Дорога освещалась, но деревья и кусты отбрасывали угрожающие тёмные тени. Вокруг не было ни души. Всякий раз, когда Сюзанне приходилось преодолевать в темноте эти пятьсот метров между зданием больницы и парковкой, ей становилось не по себе. Вот ещё один мрачный ряд деревьев, потом поворот — и будет парковка. Вон в слабом свете фонаря уже виден её отремонтированный и заново покрашенный после аварии маленький «форд». Только она собралась открыть машину, как зазвонил её мобильник.
Она нажала на кнопку и услышала взволнованный голос Биргит:
— Сюзанна, он здесь!
— Кто?
— Ну, этот... как его...
— Бухингер?
— Да-да! Он у входа в родильное отделение, рвётся внутрь.
— Ни в коем случае не впускать! У него запрет на вход!
— Но что мне делать, Сюзанна? Я одна в ночной смене, а он ломится.
— Ну и пусть себе ломится. Дверь выдержит.
— Да, а если поступит новая роженица? Как только дверь отопрут, этот парень ворвётся.
— Хорошо, Биргит, я сейчас приду. Сама его приструню.
Сюзанна торопливо зашагала назад, насколько ей позволяло её несгибающееся правое колено. Широкие прозрачные двери главного входа раздвинулись перед ней автоматически. В призрачном галогеновом свете старая вахтёрша Марга, сидя на стуле, вязала шарф. Вот лестница наверх... Мимо продолговатых ванночек с растениями на гидропонике... Искусственный материал полового покрытия поскрипывает под ногами... За угол, мимо стоящей в коридоре каталки...
Снова тёмный поворот... и длинный коридор, ведущий к родильному отделению. Перед дверью в полутьме действительно топтался мужчина, крича в переговорное устройство:
— Запрет на вход? Для меня? Да что вы говорите! Я требую ваше начальство, мне есть что ему сказать!
— Можете говорить, я готова вас выслушать, господин Бухингер! — громко сказала издали Сюзанна.
Мужчина обернулся. Она увидела его короткие вьющиеся волосы. Да это же тот самый тип, который оттеснил её с дороги!
— Меня зовут Бухнер, госпожа Раймунд. Всё ещё Бухнер, а не Бухингер. И хотя я в своё время нарушил ограничение скорости, я всё же не преступник, чтобы объявлять мне запрет на вход в ваше богоугодное заведение!
Сюзанну кольнуло в груди. И зачем только этот тип снова возник у неё на пути? Она осторожно начала:
— Мне очень жаль, господин Бухнер. Вас перепутали с другим человеком.
— Ах, вот в чём дело! Ну, хорошо, что вы здесь, госпожа Раймунд. Вы-то мне и нужны.
— Я? Чем могу служить, господин Бухнер?
Он глубоко вздохнул.
— Во-первых, я хотел поблагодарить вас за роды моей сестры и за уход за ней, а во-вторых... нельзя ли тут у вас где-нибудь присесть? Я не хочу разговаривать на ходу перед запертой дверью!
— Моя смена уже закончилась. А разговор надолго?
— Как получится, — он улыбнулся. Сюзанну поразило, что такой тип вообще способен улыбаться. Она немного подумала и согласилась:
— Тут есть поблизости закусочная. Если вы хотите...
Он кивнул и снова улыбнулся. Сюзанна уже пожалела, что согласилась.
— Мне, пожалуйста, капуччино, — сказала она хозяину в зелёном фартуке, который был и за официанта, и за повара. В маленьком помещении было пусто.
Бухнер заказал большой стакан «Пильзнера» и извлёк из кармана пачку сигарет.
— Вам не помешает?..
Она разрешила, с неприязнью подумав: «Пить пиво и курить — это как раз для него».
Он зажёг сигарету и затянулся так, что кончик её заалел. Потом выпустил дым и не торопясь начал:
— Итак, роды вы провели действительно великолепно. Только я... я вёл себя как идиот.
— Никто не безупречен, — сказала она, стараясь придать голосу нейтральное звучание.
— Я был очень взволнован, я так боялся за мою сестру. Мне никогда раньше не приходилось видеть роды.
— А почему вашу сестру не сопровождала мать? Обычно если не отец ребёнка, то мать роженицы... но чтоб брат — это действительно непривычно.
— Наши родители живут неподалёку, но она позвонила мне. Может, это и непривычно, но у неё нет никого ближе меня.
Сюзанна задумалась. И что только находит в этом типе его сестра? Впрочем, нет, выглядит он как раз неплохо. Блестящие тёмные глаза. И почему приличная внешность всегда достаётся не тем?
— Как дела у вашей сестры и у ребёнка?
Он снова затянулся сигаретой и ответил:
— Пока всё хорошо. Она переехала ко мне.
— К вам? И почему же?
— Потому что она боится отца ребёнка.
— Это бывает, — сухо заметила Сюзанна и сжала губы.
— Пока она живёт на социальное пособие. Я сплю на диване и помогаю чем могу. Конечно, это не может длиться долго, но в её ситуации я не хочу на неё давить. И кроме того...
— Что «кроме того»?
Он улыбнулся своим мыслям и немного застенчиво сказал:
— Я привязался к малышу.
Сюзанна молчала.
— Моей страховки хватило, чтобы возместить вам ущерб? — сменил он тему.
— Да, полностью. Я даже получила больничные за ссадину.
— Я очень сожалею, госпожа Раймунд, что всё так получилось. — Он смотрел на неё такими несчастными глазами, что нельзя было усомниться в его искренности.
