Джеффри Арчер - Грехи отцов
– А как зовут доктора?
– Паркинсон. Доктор Паркинсон. Все девки от него без ума.
– Надо же, а пассажир думал, что это доктор Уоллес.
– Нет, Уолли ушел на пенсию с полгода назад. Милый старикашка.
Больше Эмма вопросов не задавала и просто пила кофе.
– Походила бы ты с утра да осмотрелась, чтобы знать, куда людей посылаешь, – предложила Пегги, когда они вернулись на рабочее место. Затем вручила Эмме путеводитель по судну. – Увидимся на ланче.
С открытым путеводителем Эмма начала экскурсию с верхней палубы: рестораны, бары, зал для карточных игр, библиотека и даже танцплощадка с судовым джаз-оркестром. Она задержалась только у лазарета на нижней палубе номер два. Осторожно приоткрыв двойные двери, она заглянула внутрь. В дальнем конце помещения стояли аккуратно застеленные койки. Не на них ли спали Гарри и лейтенант Брэдшо?
– Чему могу помочь? – раздался голос.
Эмма резко повернулась и увидела высокого мужчину в длинном белом халате. Она тотчас поняла, почему Пегги потеряла от него голову.
– Я новенькая, работаю в справочном бюро, – выпалила она. – Знакомлюсь с судном: где что находится…
– Саймон Паркинсон, – представился доктор, дружески улыбнувшись. – Теперь, когда вы меня нашли, добро пожаловать в любое время.
– Благодарю, – ответила Эмма, быстро попятилась в коридор, закрыла за собой дверь и поспешила прочь.
Она не помнила, кто и когда последний раз с ней флиртовал, но предпочла бы доктора Уоллеса. Остаток утра она провела за изучением палуб, пока не запомнила план судна достаточно, чтобы уверенно сориентировать любого пассажира.
Эмма предвкушала, как блеснет, но Пегги усадила ее за списки пассажиров. Эмма уединилась в подсобке и принялась читать длинный перечень имен, владельцев которых она вряд ли увидит в будущем.
Вечером она попыталась поужинать – подали тосты с бобами и лимонад, но быстро вернулась в каюту, надеясь урвать немного сна, если механик явится снова.
Когда дверь открылась, ее разбудил коридорный свет. Эмма не поняла, кто вошел в каюту, но это был точно не механик, потому что ноги этого гостя не доставали до стены. Она пролежала без сна сорок минут, пока тот не ушел.
* * *Эмма быстро привыкла и к ежедневной рутине, и к ночным визитам. Последние мало чем различались – менялись только мужчины, хотя однажды любвеобильный гость направился к Эмме, а не к Пегги.
– Койкой ошиблись, – спокойно остановила его Эмма.
– Простите, – последовал ответ, и гость сменил курс.
Пегги, очевидно, решила, что Эмма спит, потому что после того, как пара покончила с делом, Эмма слышала каждое слово их приглушенной беседы.
– А твоя подружка дает?
– Что, запал? – хихикнула Пегги.
– Нет, не я, но есть желающие первыми расстегнуть пуговички на форме Даны.
– Шансов ноль. У нее парень в Бристоле, и даже Паркинсон не произвел на нее никакого впечатления.
– Жаль, – откликнулся голос.
* * *Пегги и Труди часто вспоминали утренние похороны девятерых моряков с «Девонца», состоявшиеся до завтрака. Путем наводящих вопросов Эмма сумела выяснить вещи, которых не могли знать ни Мэйзи, ни дед. Но вот до Нью-Йорка осталось три дня, а она так и не узнала, были ли Гарри или лейтенант Брэдшо единственными выжившими.
На пятый день рейса Эмма впервые дежурила самостоятельно, и все прошло гладко. Сюрприз случился ночью.
Очередной мужчина снова направился к койке Эммы, но мигом вышел, едва она так же спокойно произнесла: «Ошиблись койкой». Потом она долго лежала без сна, гадая, кто же это мог быть.
На шестой день Эмма, так и не узнав о Гарри и Томе Брэдшо ничего нового, начала опасаться, что прибудет в Нью-Йорк без единой зацепки. За обедом она решилась спросить у Пегги о «том, который выжил».
– Я видела Тома Брэдшо только раз, – сказала Пегги. – Он гулял по палубе с медсестрой. Хотя «гулял» – сильно сказано, бедняга ходил на костылях.
– Вы разговаривали?
– Нет, он выглядел скромником. В любом случае, Кристин с него глаз не спускала.
– Кристин?
– Она была судовой медсестрой, работала с доктором Уоллесом. Они-то и спасли Тома Брэдшо.
– И больше ты его не видела?
– Мельком, уже в Нью-Йорке, когда он сходил на берег вместе с Кристин.
– Он покинул судно вдвоем с Кристин? – встрепенулась Эмма. – А доктор Уоллес был с ними?
– Нет, только Кристин и ее дружок Ричард.
– Ричард? – с облегчением переспросила Эмма.
– Ну да, Ричард… фамилии не помню. Он был здесь третьим помощником капитана. Вскоре они с Кристин поженились, и мы их больше не видели.
– Симпатичный?
– Том или Ричард? – спросила Пегги.
– Принести тебе выпить, Пег? – спросил молодой мужчина, которого Эмма видела впервые, но заподозрила, что ночью узреет в профиль.
Она не ошиблась и не сомкнула глаз ни до его визита, ни во время, ни после. Она думала о совершенно другом.
* * *На следующее утро Эмма впервые за плавание опередила за стойкой Пегги.
– Приготовить список на высадку? – спросила она, когда та наконец явилась и откинула доску.
– Ты первая на моей памяти, кто сам предлагает, – заметила Пегги. – Пожалуйста, ради бога. Кто-то же должен его сверить. Вдруг иммиграционные власти решат еще раз кого-нибудь проверить.
Эмма отправилась в подсобку. Отложив в сторону список пассажиров, она занялась папками с делами бывших членов экипажа, которые нашла в отдельном шкафчике, выглядевшем так, будто его давно не открывали.
Она приступила к неторопливому и тщательному поиску Кристин и Ричарда. Кристин нашлась без труда, поскольку была одна – она проработала старшей медсестрой на борту «Звезды Канзаса» с тридцать шестого по тридцать девятый год. Однако Ричардов, Диков и Дикки обнаружилось несколько, но адрес одного – лейтенанта Ричарда Тиббета – значился в том же манхэттенском многоквартирном доме, что и мисс Кристин Крэйвен.
Эмма записала его.
10
– Добро пожаловать в Соединенные Штаты, мисс Баррингтон.
– Спасибо, – ответила Эмма.
– Как долго вы пробудете в нашей стране? – спросил иммиграционный чиновник, проверив ее паспорт.
– Неделю, максимум две, – ответила Эмма. – Навещу двоюродную бабушку, а затем вернусь в Англию.
Это была правда: у Эммы и в самом деле жила в Нью-Йорке двоюродная бабушка, сестра лорда Харви, но навещать ее она ни в коем случае не собиралась, так как не хотела, чтобы семья узнала, зачем она здесь.
– Адрес вашей двоюродной бабушки?
– Угол Шестьдесят четвертой и Парковой.
Иммиграционный чиновник сделал пометку, поставил печать и вернул паспорт.
– Желаю приятно провести время в Большом Яблоке,[6] мисс Баррингтон.
Как только Эмма миновала иммиграционный контроль, она присоединилась к длинной очереди пассажиров со «Звезды Канзаса». Еще через двадцать минут она уже сидела в такси.
– Мне нужен небольшой, с разумными расценками отель неподалеку от Мертон-стрит, Манхэттен, – сказала она водителю.
– Ищо разочек, леди, – отозвался таксист. Во рту у него торчал огрызок погасшей сигары.
Эмма не поняла ни слова и решила, что у водителя те же трудности.
– Я ищу маленький, недорогой отель около Мертон-стрит, на острове Манхэттен, – сказала она медленно, отчетливо выговаривая каждое слово.
– Мертон-стрит, – повторил водитель, словно это было единственным, что он понял.
– Верно, – сказала Эмма.
– А чего сразу-то не сказали?
Он тронул машину и больше рта не раскрывал, пока не высадил свою пассажирку у краснокирпичного здания с развевающимся флагом «Отель „Мэйфлауэр“».
– Сорок центов с вас, – объявил таксист, кивая огрызком сигары при каждом слове.
Эмма оплатила проезд из зарплаты, которую получила за неделю работы на судне. Она зарегистрировалась в отеле, поднялась на лифте на четвертый этаж и направилась в свой номер. Там она поспешила раздеться и принять горячую ванну.
Вылезать оттуда отчаянно не хотелось. Эмма вытерлась большим пушистым полотенцем, надела скромное, по ее мнению, платье и спустилась на первый этаж. Она чувствовала себя почти человеком.
В углу гостиничного кафе Эмма нашла свободный столик и заказала чашку чаю (здесь не слыхали про «Эрл Грей») и клубный сандвич – нечто, о чем не слыхала уже она. В ожидании она принялась составлять на бумажной салфетке длинный перечень вопросов, надеясь, что на Мертон-стрит, 46, найдется желающий на них ответить.
Подписав счет («check» – еще одно новое слово), Эмма спросила администратора, как ей найти Мертон-стрит. Три квартала на север, два на запад – последовал ответ. Она и не догадывалась, что каждый житель Нью-Йорка обладал встроенным компасом.
