Джойс Оутс - Блондинка. том I
Ну что еще они могли ответить на это, кроме как да.
* * *Плюшевый тигренок. Эпизод, который может показаться сном. И все же он был вполне реален. Реален, и участвовали в нем Близнецы. Оба они были пьяны от красного вина (сама Норма Джин выпила всего два или три бокала, а мужчины прикончили две бутылки), однако Норма Джин помнила все не слишком отчетливо. Она, Касс и Эдди Дж. отмечали радостное событие. Плакали, веселились и хохотали и примерно в полночь вышли из ресторанчика. И пошли по улице, и завернули за угол, и там, на другой улице, вдруг увидели неосвещенную витрину магазина игрушек. Маленький такой магазинчик, они много раз проходили мимо, не замечая его. И тут Норма Джин остановилась и стала пристально всматриваться в витрину, и вдруг увидела там совершенно чудесных маленьких плюшевых зверушек ручной работы, и целую семью кукол, и вырезанные из дерева кубики с буквами алфавита, и игрушечную железную дорогу, и грузовички, и автомобильчики. Но Касс и Эдди Дж. продолжали твердить, что никогда не видели этого магазина прежде, да они готовы просто поклясться в этом! Надо же, какое странное совпадение, заявил Касс. Это ночь ночей.
— Прямо как в кино. Такие вещи могут случиться только в кино!
Алкоголь не притуплял чувств Касса, напротив, лишь обострял их, и сознание начинало работать необычайно ясно и четко. И он произнес эти слова как-то особенно убедительно. Эдди Дж. процедил уголком рта:
— Кино! Повсюду, куда ни плюнь, это вонючее кино! Прямо житья от него нет!
Норма Джин, которая редко напивалась и поклялась не пить совсем во время беременности, пошатнулась и привалилась к витрине. От дыхания на стекле образовалась замутненная буква О. Неужели она действительно видит все это, неужели это не сон?
— О!.. Маленький тигренок. У меня тоже когда-то был такой же. Давно, когда я была еще девочкой.
(Так ли это? Тот маленький плюшевый тигренок, подарок на Рождество, который Норма Джин получила в приюте и который затем бесследно исчез? Или этот тигренок больше, пушистее? И уж наверняка дороже. Потом был еще один тигренок, которого Норма Джин сшила сама для малышки Ирины из подручных материалов.)
Быстрым и резким ударом кулака, которым сын Эдварда Дж. Робинсона славился среди золотой молодежи Голливуда, Эдди Дж. пробил витрину. На асфальт дождем посыпались осколки стекла. Какое-то время Норма Джин и Касс взирали на все это с изумлением, затем Касс спокойно протянул руку за игрушкой.
— Первая игрушка для нашего малыша! Круто!
Искупление вины. На следующее утро, терзаемая чувством вины, а также головной болью и легкой тошнотой после выпитого накануне, Норма Джин потащилась в магазин игрушек. «Может, мне просто приснилось все это? Кажется нереальным». Но в сумочке, висевшей через плечо, лежал маленький плюшевый тигренок. Ей даже подумать было страшно о том, что витрина магазина разбита — а все из-за ее дурацкого, чисто импульсивного замечания. Но то, что Эдди Дж. протянул ей тогда игрушку и она проспала с тигренком под подушкой всю ночь, было, увы, неоспоримым фактом. И вот теперь он лежит у нее в сумочке. «Но что мне оставалось делать? Только вернуть его назад».
Магазин игрушек существовал! Под вывеской «ИГРУШКИ ГЕНРИ». Ниже более мелкими буквами: «Игрушки ручной работы — моя специальность». То был миниатюрный магазинчик, длина фасада составляла не более двенадцати футов. И каким жалким он выглядел теперь, с выбитой в витрине частью стекла, с этой дырой, наскоро заделанной фанерой. Норма Джин всмотрелась в уцелевшую секцию витрины и с ужасом увидела: да, так и есть, магазин открыт. И Генри, владелец, стоит за прилавком. Она робко приотворила дверь, над головой звякнул колокольчик. Генри поднял на нее печальные глаза. Освещение в магазине было скудное — прямо как в каком-нибудь средневековом замке. И в воздухе тоже пахло прошлым. Совсем рядом, на Беверли-бульвар, ревело движение, но в магазине «ИГРУШКИ ГЕНРИ» было так тихо, так умиротворяюще спокойно.
— Да, мисс? Чем могу помочь? — У него был тенор, и звучал голос очень меланхолично, но в нем не слышалось ни тени упрека. Он не будет ругать меня. Он не из тех, кто судит.
И Норма Джин заговорила — с детской непосредственностью, торопливо, заикаясь:
— Я… я… мне так жаль, м-мистер Генри! Вижу, вам выбили в-витрину, да? Это было ограбление? Наверное, ночью? Просто я ж-живу здесь, неподалеку, и я… как-то р-раньше не замечала, что витрина разбита.
Мистер Генри, мужчина с печальными глазами и неопределенного возраста, но уж, на взгляд Нормы Джин, явно не молодой, ответил ей горькой полуулыбкой.
— Да, мисс. Вы совершенно правы. Это произошло прошлой ночью. К сожалению, у меня здесь нет сигнализации. Просто не подумал, что кому-то может прийти в голову воровать игрушки.
Норма Джин крепко стиснула дрожащими руками сумочку с плюшевым тигренком. И сказала:
— Н-надеюсь, не слишком много забрали?
Генри с плохо скрываемой скорбью ответил:
— Немало, уверяю вас, мисс.
— О! Мне очень жаль!
— Забрали, сколько могли унести, причем самые дорогие и лучшие игрушки. Деревянный паровоз ручной работы, куклу в натуральную величину. Куклу ручной росписи с настоящими человеческими волосами.
— О! Мне очень жаль!
— Ну и еще кое-что, помельче. Плюшевых зверьков, которых шьет моя сестра. Она, между прочим, слепая. — Произнес это Генри со сдержанной страстностью и смотрел при этом на Норму Джин так, как может смотреть только актер на зрителей, отделенных от него огнями рампы.
— О? Вот как? Слепая?.. У вас слепая сестра?
— Да, и она очень одаренный человек. Шьет чудесные игрушки на ощупь.
— И их тоже украли?
— Да, ровно пять штук. Плюс еще кое-какие мелочи. И витрина разбита. Я объяснил все это полиции. Но они, похоже, не горят желанием разыскивать воров. Я, во всяком случае, не слишком надеюсь, что их поймают. Трусы!
Норма Джин так и не поняла, к кому относится это последнее замечание Генри — к ворам или полиции. И нерешительно спросила:
— Но вы, наверное, застрахованы?
Генри с вызовом ответил:
— Да, мисс, застрахован! Уж будьте уверены! Я, конечно, дурак, но не до такой же степени!
— Ну, тогда… в-все хорошо.
— Да. Хорошо. Однако это ничуть не уменьшает шок, который испытали мы с сестрой, а также не способствует укреплению моей веры в человеческую порядочность.
Норма Джин вынула из сумки маленького полосатого тигренка. И, стараясь не замечать, как смотрит при этом на нее Генри, произнесла торопливо:
— Вот… я нашла это в проулке, прямо за моим домом. Я тут живу. Неподалеку, за углом. Наверное, это ваша?
— О, да, моя.
Генри смотрел на нее, рассеянно моргая. И его доселе бледное, пергаментное лицо вдруг начало наливаться кровью.
— Я н-нашла его. На земле. Так и подумала, что это, наверное, ваше. Но мне хотелось бы купить тигренка. Если он, конечно, не очень д-дорогой.
Генри молча смотрел на Норму Джин еще с минуту. И ей никак не удавалось представить, о чем он думает в эту минуту. Но ей казалось, ему хочется прочитать потайные ее мысли.
— Полосатый тигренок? — пробормотал он наконец. — Да, моя сестра специализируется как раз на таких.
— Он немножко запачкался. Вот почему я хочу его купить. Просто потому, — Норма Джин издала неуверенный нервный смешок, — что вы, наверное, не сможете его теперь продать. К тому же он такой симпатичный.
Держа маленького полосатого тигренка обеими руками, она поднесла его поближе к Генри, чтобы тот мог разглядеть. Норма Джин стояла у самого прилавка, примерно в футе от него, но он не сделал ни единого движения, не попытался взять игрушку из ее рук. Лишь безмолвно шевелил губами, как будто обдумывал что-то. Он был ниже Нормы Джин на несколько дюймов, маленький человечек с черными глазками-бусинками, оттопыренными ушами и острыми локотками.
— Вы добрый человек, мисс. У вас золотое сердце. Я отдам вам этого тигренка за… — Тут Генри задумался и улыбнулся, и было заметно, что улыбка у него теплая и искренняя. И еще было заметно, что Норма Джин показалась ему совсем молоденькой, лет двадцати с небольшим, и что он, по всей видимости, принял ее за начинающую актрису или танцовщицу. Хорошенькую, но ничем особенно не примечательную девушку с круглым невинным личиком и светлой кожей, не испорченной макияжем. В туфлях без каблуков она походила на мальчишку, если б не пышный бюст. На его взгляд, ей явно недоставало уверенности в себе и эффектной внешности. Таким, как она, в шоу-бизнесе не преуспеть. — За восемь долларов. А так он стоил десять.
Должно быть, Генри совсем забыл о маленьком ярлычке, что был прикреплен к тигренку. На нем карандашом была выведена цена: 8.98.
