Виктор Лихачев - Единственный крест
— Так ведь в лесу все.
— Где?
— В лесу, милые. К Прощальному дубу пошли. Школьники с учителями, музейные, старушки — все пошли. Мне вот не дойти с ногами моими… Вы что, ничего не слышали о Прощальном дубе?
И Матрена Степановна, так звали женщину, рассказала о том, что с незапамятных времен рос в окрестностях Желанного дуб. Сколько было ему лет — не знал никто. Как не знали, когда появился этот обычай — провожая молодых парней в армию или мужчин на войну, люди шли со своими близкими за пять километров от села к дубу. Сколько бабьих слез слышал дуб, от которого уходили желанновские и завидновские мужчины на крымскую, первую германскую, гражданскую, финскую, Отечественную… Только до дуба доходили провожающие, а потом долго стояли, глядя вслед уходящим, многим из которых так и не судил Господь вернуться обратно. Так и стал дуб Прощальным.
И кто знает, сколько бы простоял дуб, не приди сюда чужие люди. Они проводили через лес новую электролинию и Прощальный дуб оказался на их пути. никто не узнает, о чем думал лесной великан, когда впились в него железные зубы. Но упал навзничь, как солдат, сраженный в бою…
Как человека оплакивали в Желанном и Завидном Прощальный дуб. Словно частичку души отняли у каждого. Старый учитель и солдат Николай Терентьевич Кошелев сказал тогда:
— Не случайно все это. Вот так и Россию нашу…
— Что же делать? — спросили его.
— Мне — помирать. Вам — не знаю. Не вернешь дуб.
— Постой, тезка, — неожиданно возразил Николай Иванович Панин, — рано ты на покой собрался. Мне помощь твоя будет нужна.
— Или задумал что?
Леса в этих местах богаты березой, ольхой, а вот дубов мало. Долго искали нужный саженец, чтоб и крепким был, но еще не очень большим, чтобы…
— Постойте, Матрена Степановна, — перебил старушку Асинкрит, — так они сегодня у Прощального дуба новое деревце сажают?
— Я и говорю — два села там.
— Подскажите, как туда добраться?
— Трудно, милые. Лес ведь, а вы не местные… Постойте, а может, и меня возьмете? — вот я и покажу.
— Ты погляди, — говорила Матрена Степановна, усаживаясь на первое сиденье, — как меня Господь утешил — святому месту поклонюсь.
Многое повидал на своем веку Сидорин, но такого не видел. Почти в мертвой тишине несколько ветеранов войны, когда-то юношами ушедшие отсюда на войну, сажают маленькое деревце — новый Прощальный дуб. Вот в ямку льется вода из ведер. Ветераны водрузили дубочек на место, поправили его и слегка присыпали землей. Затем передали лопаты двум другим людям. Сидорины догадались, что это были Панин и Кошелев. Еще немного земли летит в яму. Погрустнели глаза у школьников, стоявших рядом. Николай Иванович все понял. Они переглянулись с Николаем Терентьевичем, и передали свои лопаты ребятам. Очереди никто не устанавливал, Панин тихо ронял имена ребят, и лопаты без вопросов и слов возражения переходили в другие руки.
— Подождите, — изредка говорил кто-нибудь. Лопаты останавливались, и детские ладошки обнимали у ствола дубочка рыхлую землю. Одни раз работу остановил Николай Терентьевич.
— Нужно поставить столбик, — пояснил он.
— Может потом? — возразил кто-то.
— Нет, потом придется забивать, а этим можно повредить корни.
Ну вот и все. Дубочек стоял ровно, прямо, как на родном своем месте. А потом девочки стали поливать деревце из кружки, которая тоже переходила их рук в руки. На глазах Сидориных происходило почти ритуальное действие, только священника не хватало.
— Папа, — Лиза посмотрела на Асинкрита, — а мне… можно?
— Подойди, попробуй.
Лизу увидели.
— Откуда такая красавица? Поучаствовать хочешь? Бери кружку.
— Ты думаешь, она все поняла? — спросила Лиза-старшая мужа.
— Может быть даже больше, чем мы с тобой.
А потом деревенские женщины понесли цветы к огромному пню, стоявшему в нескольких шагах от новосела. На них были праздничные одежды и черные платки. Вдовы. Простые русские бабы, не дождавшиеся мужей с войны. Не было ни крика, ни стона. Женщины обложили цветами пень и преклонили колени, уткнувшись седыми головами в оставшуюся твердь Прощального дуба.
— Ты плачешь, Лиза? — тихо спросил Сидорин жену.
— Скажи мне, мы ведь не случайно приехали сегодня сюда? Извини, глупость спросила.
-. Ты просто опередила меня: я хотел спросить тоже самое…
И вдруг на полуслове Сидорин осекся.
— Лиза, посмотри, ты видишь его?
— Кого?
— Старика с белой бородой. Он там за пнем стоит… стоял.
— Нет, не вижу. Может быть, показалось?
Асинкрит вздохнул, и нечего не ответил. Потом улыбнулся, показывая глазами на малышей:
— Дрыхнут, разбойники. Хоть бы поплакали за компанию.
— Да ну тебя, молчи! Успеют еще.
— Это точно: и поплакать успеют, и посмеяться, и свое дерево успеют посадить.
— А я им помогу, — это неслышно подошла Лиза, — опыт у меня теперь есть.
— Мы видели, дочка, — без тени иронии похвалил девочку Асинкрит. — А что у тебя в руке?
— Ой, совсем забыла. Когда бабушки понесли цветы к Прощальному дубу, я в сторону отошла, а ко мне дедушка подошел…
— Волосы седые, редкие, борода тоже седая, — заволновался Сидорин.
— Точно. Сказал, что я умница и попросил тебе передать вот этот камушек.
— Ты что-нибудь понимаешь, Асинкрит? — спросила мужа Лиза.
Тот кивнул.
— А еще он просил передать тебе… сейчас… Дедушка сказал: «Передай папе, пусть не забывает… Кермись». А потом сказал: «До встречи!»
— Спасибо, дочка. Так и сказал: «До встречи»?
— Да. А кто такая Кермись?
— Это речка, Лизок. Маленькая быстрая речка. Завтра ты увидишь ее.
От автора:
Эта книга никогда бы не увидела свет, не будь на свете добрых и отзывчивых людей. От всего сердца благодарю их за помощь в издании «Единственного креста». С удовольствием называю имена своих благотворителей, сожалея лишь о том, что некоторые фамилии мне неизвестны.
Светлана и Вячеслав Волковские, Валентина Антоненко, семья Виниченко, Наталья Волокитина, Людмила Демьяненко, Оксана Емельянова, Михаил и Любовь Журавлевы, Валентина Кечкина, Галина и Павел Колесниковы, Ольга Кондрашина, Светлана Кривомазова, Галина Литвиненко, Валентина Олейникова, Ольга и Иван Пономаренко, Светлана Ткаченко, Маргарита Чиркова (г. Азов, Ростовской области).
Элла и Александр Бургазлиевы, Ольга Семенченко и Владимир Нижняковский (г. Геленджик Краснодарский край).
Галина Соколова (г. Гороховец, Владимирской обасти).
