Джон О'Хара - Жажда жить
— Поздравляю, мистер Холлистер, — сказал Партридж.
— Я тоже ваш будущий читатель, — улыбнулся Пол.
— Вы ведь из Ливана, мистер Райхельдерфер?
— Оттуда.
— Тогда это территория «Орла».
— Он хочет сказать — читателей «Орла», — пояснил Пол.
— Пол, пока тебя не будет, могу высылать тебе газету, — сказала Грейс.
— Вы разве покидаете наши края? — удивился Холлистер.
— Боюсь, что так, — с улыбкой ответил Пол.
— Хотите посмотреть предварительные результаты? — предложил Холлистер.
— Пожалуй, нет, — покачал головой Партридж. — Может, ты хочешь, Грейс?
— Да нет, все равно ничего не пойму в этих цифрах. Я даже один избирательный участок от другого отличить не могу.
— Кстати, об участках, — встрепенулся Партридж. — Не зря толкуют о женском равноправии. Женщины и политика. Наверное, стоит, указывая какой-нибудь адрес, любой, точно обозначать границы избирательного участка. Раньше мы никогда этого не делали, но сейчас самое время начать. — Он черкнул что-то у себя в блокноте. — Миссис Тейт, если бы вы работали у нас в штате, заслужили бы премиальные. Пять долларов.
— Так давайте, — потребовала Грейс. — Если я заработала эти деньги, то должна получить. Первый, кстати, мой заработок.
— Ну что же. — Холлистер потянул на себя ящик. — Вот вам ваучер, завтра можете обменять его на деньги. То есть уже сегодня. — Он принялся заполнять чек под собственную диктовку: «Грейс. С. Тейт. Пять долларов ноль-ноль центов. Премиальные. В скобках. Предложение по подсчету голосов. Скобки закрываются. Подпись. Джон Холлистер». Прошу. Зайдите утром в кассу, и вам выдадут деньги.
— А у себя я его оставить не могу? — спросила Грейс.
— Нет, только наличные. Но вот что можно сделать. После того как обналичите, я могу послать вам ваучер почтой. Или пусть останется здесь до следующего вашего визита.
— Очень любезно с вашей стороны. — Грейс помахала клочком голубоватой бумаги. — Вот я и стала поденщицей. Хорошо, как-нибудь заеду и заберу свой ваучер.
— Что ж, Грейс, мы узнали, что хотели, а ты заработала себе на хлеб, может, теперь оставим мистера Холлистера в покое? — сказал Партридж.
— Да, пора ехать. — Грейс и Холлистер пожали друг другу руки, и Партридж с Холлистером тоже пожали друг другу руки. Пол и Холлистер не пожимали друг другу рук, так как руки Пола были заняты, он надевал пальто.
Они довезли Партриджа до его дома на Моньюмент-сквер и поехали на Вторую улицу, где Пол остановился у Грейс.
— Голодны? — спросила она.
— Да нет, спасибо.
— А то в холодильнике есть жареный цыпленок и ветчина, так что пожалуйста.
— Ну что ж, если вам хочется поесть, то и я готов присоединиться.
— Мне-то нет, я думала, вы проголодались, — посмотрела на него Грейс. — Да что это с вами, Пол?
— Ничего, просто устал, — поспешно отозвался он и тут же добавил: — А в прочем, нет, не просто. Знаете, Грейс, когда еще свидимся, а может, и вовсе не свидимся, так что я должен сказать правду. Я люблю вас, Грейс. Сейчас вы пойдете спать, и я пойду спать. Мы будем ночевать под одной и той же крышей. На одном этаже. А я бы хотел, чтобы это была одна и та же комната, и так до конца жизни.
— Знаю.
— Больше я никогда этого не повторю. Ответ — нет?
— Да, Пол, — нет. Вы были братом Сидни, и мне тоже всегда были настоящим братом, большим, чем Брок. Но если бы я вышла за вас… а впрочем, что говорить, все равно это невозможно.
— Договаривайте. Если бы вы вышли за меня, то — что?
— В этом случае не прошло бы и года, как… вы бы поняли, что совершили ошибку, я вам не подхожу.
— Это не ошибка. Вы мне подходите, и я вам подхожу. Знаете что, Грейс, я сейчас напишу вам кое-что, а прочитаете вы это через год. И убедитесь, что я прав.
— Не надо ничего писать, на словах скажите.
— Ладно, пусть так. Да, собственно, и написать-то я собирался всего одно имя. Имя следующего вашего мужчины. Назвать его?
— Откуда ж вам знать, если я и сама не знаю, — пожала плечами Грейс.
— Да знаем мы, оба знаем.
— Он женат, у него есть дети. Женат счастливо. Если бы мне этого хотелось, то имя — Роджер Бэннон. Он-то готов.
— Да, но вам Роджер Бэннон не нравится. Нынче вечером я в этом убедился.
— Знаете, Пол, мы вроде как затеваем какую-то склоку — и ради чего? Оно того не стоит. С этим человеком у меня больше ничего не будет. Городок у нас маленький, и полученный урок я хорошо усвоила. — Грейс поднялась. — Что-то я тоже чувствую себя усталой, дорогой. Если хотите еще посидеть, свет, когда пойдете к себе, можно не гасить. Брок поздно вернется.
Пол встал, подошел к ней и обнял за плечи. Грейс подставила ему щеку для поцелуя:
— Покойной ночи, дорогой.
Пол поцеловал ее в щеку, но отстраниться не дал, покрывая поцелуями лицо и шею, впиваясь в губы и тесно прижимая к себе.
— Хватит, Пол, — резко бросила Грейс. — Напрасно вы так возбуждаетесь, я вам тут не помощница. Пустите.
— Не пущу.
— Я в этом не участвую, Пол. И наплевать мне на ваше возбуждение, слышите? Без меня, ясно? Даже не старайтесь. Вы тут сам по себе. Я в стороне, понятно?
— Ну пожалуйста, Грейс.
— Ни за что. Никогда.
— Грейс.
— Нет. Нет.
— Я люблю вас.
— Нет.
— Боже, о Боже мой.
— Нет, — повторила она, и он немного отпустил ее, не отнимая, впрочем, рук от груди. Так они и стояли, он — положив голову на ее плечо, она — отворачиваясь в сторону.
— Ну что, успокоились? — спросила Грейс.
— Да.
— В таком случае отпустите меня.
— Хорошо.
— Я никогда больше не смогу надеть это платье.
— Мне очень жаль, Грейс.
— Мне тоже. Но я не могу без любви, Пол. Без любви или чего-то еще, не знаю уж, как и назвать, но чего-то такого, против чего я бессильна. Покойной ночи.
— Рано утром я уезжаю.
— Хорошо.
Грейс вышла из комнаты и поднялась вверх по лестнице. Через некоторое время за ней последовал и Пол. Миновав ее комнату, он услышал, как в двери щелкнул замок.
— Зачем, в этом нет нужды. — Он произнес эти слова вслух, но так невнятно, что Грейс, должно быть, решила, что он просто бормочет что-то про себя.
Обычно Грейс вставала довольно рано, и это утро исключением не стало, но в четверть девятого, когда она проснулась и спустилась к завтраку, Пола уже не было.
— Мистер Райхельдерфер уехал совсем рано, мэм, — сказала горничная. — Он велел передать, что ему надо разобраться с машиной. И оставил для вас записку.
— Вижу, — сказала Грейс. На ее месте за столом к солонке с перечницей был прислонен запечатанный конверт. — Два яйца всмятку, пожалуйста.
— Слушаю, мэм. Э-э… мы с кухаркой надеемся… — горничная смущенно закашлялась, — словом, этот джентльмен, мистер Райхельдерфер, он утром всего чашку кофе выпил, я сказала, у нас для него готов полный завтрак, но он вроде… не расслышал. Просто вылетел из дома, а не хотелось, чтобы люди подумали, будто это по нашей вине он не позавтракал.
— Да просто думал, наверное, о чем-то другом, — успокоила ее Грейс. — Например, о машине.
— Может быть, мэм, но ведь он не на машине, а на поезде приехал, помните?
— Верно… а может, говоря о машине, он имел в виду, что ее в Ливане чинят, где его дом.
— Мм… Так ведь он сказал, что в гараж идет, посмотреть, готова ли машина.
— Ну ладно, хватит, не знаю уж, что там у него на уме было. У мужчин всегда какие-то проблемы. Дела и все такое. Как там яйца, Мэри, готовы?
Горничная вышла, потом вернулась, убрала тарелку для овсяной каши, подала яйца и встала за спиной у Грейс.
— Правильно сварили, мэм?
— То, что надо. Кстати, Мэри, кто сейчас убирает мою комнату?
— Я, мэм.
— Видишь, какая штука, я вчера испортила платье. Оно валяется в шкафу. Выбрось его.
— Такое красивое платье, — вздохнула Мэри. — Да, мэм, вам звонили с фермы, спрашивали, доставить вам сегодняшнюю почту сюда или пусть там дожидается?
— Пусть дожидается.
— Между прочим, — спохватилась горничная, — хоть для почты еще рано, вам рассыльный принес письмо. Оно на кухне. Сейчас принесу. По-моему, это счета, а может, реклама какая-то.
— Неси.
Мэри вернулась в письмом в руках:
— Виновата, мэм, я открыла его.
— Разве мистер Брок или я разрешали тебе открывать что-нибудь?
— Но ведь это не что-нибудь, мэм, это всего лишь газетная вырезка.
— Все равно, письмо адресовано мне, а ты его открыла. Тебе еще многому предстоит научиться, и если хочешь сохранить свое место, учись поживее и кончай болтать за завтраком и совать нос в чужую переписку. Между прочим, это важное письмо. Для твоего сведения, мы с братом владельцы этой газеты. Можешь идти.
— Вы забыли про письмо мистера Райхельдерфера, мэм.
