Андрей Школин - Прелести
— У меня просто денег не было, — немного растерялся Роман, — а она пускать не хотела.
— А что за DVD ты ночью, в комнате закрывшись, смотрел?
На этот раз Рома, смутившись ещё больше, ничего не ответил. Я вместо него продолжил:
— Наверное, не совсем этично в замочную скважину подглядывать?
— А никто и не подглядывает, — спокойно апеллировал Таурос. — Личная жизнь человека — загадка только для самого человека и его окружения. Для тех, кто находится на более высокой ступени развития, ваши поступки и ваши намерения подобны поступкам и намерениям рыбок в аквариуме. Кстати, на рыбок не только любуются, за ними ещё и ухаживают.
— Рыбки к творчеству не склонны.
— Потому что им, в отличие от людей, особый дар не даётся. Людям даётся, но они не всегда к нему относятся ответственно.
— То есть, люди находятся на промежуточной ступени развития между вами и аквариумными рыбками. И у кого больше шансов достигнуть следующей ступени, у сомиков или у гомо сапиенс?
— Конечно у людей.
— И вы можете наделить человека способностью к творчеству?
— Мы это делаем регулярно. Наиболее старательных продвигаем вверх по ступеням совершенства. В России нашим протеже был Рерих. Он своим талантом воспользовался сполна.
— В том, что Рерих воспользовался именно вашей помощью, я как раз не сомневаюсь. У меня вопрос по поводу Вашей способности и, главное, компетенции вдохнуть в личность Дар Божий?..
Возникла пауза. Таурос нехорошо посмотрел на меня:
— На тему Бога, мы поговорим со всеми присутствующими несколько позже. Сейчас вы ещё не готовы к восприятию таких сложных вещей, а Вы, Андрей, тем более, ведёте диалог впервые. Но стремление к познанию, благородное стремление, — выражение лица «бледного» приобрело отеческий оттенок. Он протянул руку, с явным намерением погладить мою голову. Уж точно не как аквариумного меченосца, скорее как котёнка. И вот тут я «раскрылся». Ну не мог я допустить, чтобы вытянутая неестественным образом «клешня» до меня дотронулась.
Пальцы «представителя цивилизации, стоящей на более высокой ступени развития» упёрлись в защитную сферу в полуметре от моего лица. Он сделал ещё одну попытку «погладить», но… Пытаясь скрыть раздражение, Таурос неуклюже улыбнулся. Рука зависла в воздухе. Я убрал защиту и заставил себя проснуться.
Все члены группы сидели на своих местах. Там, где только что восседал «бледный», дремал Мережко. Через пару секунд его тело вздрогнуло, и Влад открыл глаза. Некоторое время он просто молчал, а затем тихо спросил (в это время стали «возвращаться» остальные присутствующие):
— И что это было?
— Ты о чём? — сделал вид, что мучаюсь похмельем.
— Сам знаешь о чём.
— Слушай, Влад, я, кажется, молока перепил. Вообще ничего не помню. И голова болит…
— Голова болит? Ну-ну…
Глава 43
Я был вчера у вас с известием,
Что наш пикник расстроен…
М. ЛермонтовВ головном вагоне электрички «Москва-Тверь» народу было, не пропихнуться. В основном, дачники и грибники с лукошками. Мы с Борисом заранее заняли места, ещё когда состав стоял на перроне Ленинградского вокзала, и теперь сидели друг напротив друга возле окна.
Мой попутчик сразу достал из старого, коричневого портфеля папку с бумагами и до Зеленограда ворошил документы. Я просто ловил кадры железнодорожного кино.
— Уважаемые пассажиры, доброго всем пути. Для тех, кто ещё не подготовил сани летом, предлагаем новый вид качественной продукции, — долговязый смуглый молдаванин бросил тяжёлую сумку на пол и выставил на обозрение нечто квадратное, завёрнутое в фольгу. — Лыжная мазь отечественного производства. Изготовлена на красноугльском оборонном предприятии, производящем ракетное топливо. Незаменимая вещь для любителей лесных прогулок. Если кто-нибудь обратил внимание, в торговых точках Москвы и области такая мазь стоит пятьдесят рублей. У нас вы можете купить её за…
Мазь меня не интересовала. Даже лыжная. Я зевнул, глянул на «занятого делом» Бориса и приготовился выслушать следующую рекламную заставку.
— Дачные инструменты. Удобные в обращении, — здоровый, устрашающего вида мужик, с узким лбом и густыми бровями открыл деревянный ящик и достал лопату со складным железным черенком. — Любой дачник может сам убедиться в незаменимости этот сапёрной лопатки. Метал, используемый для её изготовления, не тупится и не ржавеет. Нет такого грунта, с которым бы вы не справились при помощи этого инструмента. Нет такой ямы, которую бы вы не вырыли. Нет такого предмета, который бы вы не смогли закопать. Кроме того, это прекрасное оружие для обороны вашего садового участка, — мужик, со знанием дела, приподнял лопату над головой. Близстоящий народ испуганно отшатнулся. — Далее показываю. Черенок раскладывается, и у вас в наличии имеется ещё один необходимый в обиходе предмет — топор. Кроме того, выдвигается дополнительная плоскость, и получаем лестницу. Цена такого универсального инструмента — всего двести рублей. Также имеется в наличии набор ножей, необходимых каждому дачнику. От очень прочного шила, до штык-ножа американских «морских котиков». Выбирайте, кому что необходимо, — взору грибников предстал арсенал холодного оружия. Как раз для срезания сыроежек…
— Газеты, сканворды, анекдоты, — раздался женский вопль из другого конца вагона.
— Прицел для снайперской винтовки, — продолжал удивлять здоровяк.
— Травки не желаете? — таджик с коробом, подписанным «семена», наклонился к бабульке в платочке. — Настоящая чуйская, вчера привезли.
— Взрыватели, ещё в масле, только что с завода, — шевелил густыми бровями мужик.
— Есть кокс свежий, — очаровывал бабушку таджик.
— Па-арнуха, па-арнуха! — завыла из-за спины торговка прессой.
— Андрей, уснул? — тронул меня за плечо седой «клиент» Владислава. — Может, поговорим? К Клину уже подъезжаем.
— К Клину?! — я отогнал бредятину и огляделся. Пассажиров в вагоне почти не было. Все дачники успели сойти на подмосковных платформах. Борис убрал бумаги назад в портфель и теперь, видимо, скучал. — Давай, поговорим…
— Строчка такая в песне Михаила Круга есть: «Давай, поговорим…». Кстати он тверичанин. Убили барда в родном городе в начале века.
— Знаком с творчеством Круга?
— Ну а кто ж с ним не знаком. Не скажу, что фанат, но многие песни нравятся.
— Памятник Михаилу ещё не установили в Твери?
— Что ты?.. — мой попутчик состроил мину. — Депутаты и администрация «блюдут чистоту нравов».
— Зато, Ленин-вурдалак, наверняка, стоит на самом почётном месте?
— Стоит, — Борис усмехнулся именно так, как усмехался на портретах старик Ульянов. — На площади имени себя и стоит. Это по-русски. Убийцам у нас принято монументы возводить, а именем убитого певца, который город прославил, даже улицу назвать стесняемся. И «корректно» глаза опускаем, мол, Круг блатные песни пел. Как же можно певца с «таким» репертуаром увековечивать? А ведь он того заслужил, по крайней мере, не меньше, чем купец Никитин. Ладно, история рассудит, кому заслуженно памятник воздвигли, а кому по конъюнктурным соображениям или по горячке. Да и нужен ли сейчас Кругу памятник там? — мой попутчик сделал ударение на слове «там». — Думаю, там, он ему точно не понадобится.
— Ты в курсе, что именно там может понадобиться, а что нет? — я, в свою очередь, выделил вопросительное местоимение «что».
— Ну, в общих чертах, как ты выразился, в курсе, — Борис почесал бородку и пожал плечами. — Настолько, насколько позволяет делать выводы полученная информация.
— А информация получена от Тауроса через диалог?
— Андрей, — мой попутчик несколько секунд обдумывал ответ. — Нам бы хотелось, чтобы ты серьёзнее отнёсся к происходящему. От многих решений и действий зависит твоя дальнейшая судьба. И если ты будешь продолжать отмахиваться от очевидного, как от комаров, то налетят пчёлы. А пчёлы кусают больнее. И укусы дольше заживают. Если вообще заживают… — он опять помолчал, а я, в свою очередь, не спешил перебивать. — Информацию даёт не только Таурос. Ты видел пока одного из них, но есть и другие. Можно игнорировать увиденное и услышанное, однако не признавать очевидное глупо. А то, что они легко разбираются в вещах и явлениях, о которых люди самостоятельно никогда бы не узнали, как раз и есть очевидное. То, что вчера Таурос о Ромкиных подвигах поведал — это ещё цветочки. Они всю твою прошлую жизнь могут по полочкам разложить. И будущее показать, как в кино. Так стоит ли отрицать их превосходство? Не верить информации о потусторонней жизни, которая начинается после того, как человек покидает свой скафандр-тело, тоже глупо. А, судя по этой информации, и Михаилу Кругу, и всем остальным представителям человеческой расы, памятники установленные на оставленной земле уже не интересны. Это, как если бы космонавты, отправляясь в другую галактику, и зная, что никогда не вернуться назад, рассуждали, поставят им дома монументы или нет? С собой-то эти изваяния не прихватишь, да и мешать они будут. Тяжёлые ведь, — «седобородый мудрец» развёл руки в стороны и улыбнулся. — Все там будем…
