Ирвин Шоу - Богач, бедняк. Нищий, вор.
Но он уже открыл дверь, захлопнул ее за собой и запер на замок, оставив Вирджинию на крыльце. Она стучала в дверь кулаками. Войдя в дом, он запер все двери и окна на первом этаже. Когда он вернулся к парадной двери, яростный стук маленьких женских кулачков уже смолк. К счастью. Марта так и не проснулась. Он выключил свет над крыльцом. Потом позвонил в больницу и устало поднялся наверх в их с Джин спальню.
«С днем рождения, дочка, ты родилась в тихом респектабельном городке», — подумал он, уже засыпая.
Бар загородного клуба пустовал, так как была суббота и большинство членов клуба еще не вернулись с гольфа и тенниса. Рудольф в одиночестве пил пиво. Джин переодевалась в женской раздевалке. Она вышла из больницы всего пять недель назад, но уже сумела выиграть у него два сета в теннис. Рудольф улыбнулся, вспомнив, с каким ликующим, победоносным видом она уходила с корта.
Поджидая жену, он взял лежавший на стойке свежий номер «Уитби сентинел» и тут же пожалел об этом. На первой странице газеты была напечатана статья о приглашении в университет профессора Дентона, изобиловавшая все теми же инсинуациями и сфабрикованными ссылками на пожелавших остаться неизвестными лиц, которые выражали беспокойство в связи с тем, что впечатлительная молодежь университета подвергается весьма сомнительному влиянию.
— Ну и сукин ты сын, Гаррисон, — вслух сказал Рудольф.
— Вам что-нибудь подать, мистер Джордах? — спросил бармен, читавший газету в другом конце бара.
— Пожалуйста, еще пива, Хэнк, — сказал Рудольф. Он отбросил газету прочь. И в эту самую минуту к нему пришло решение: если удастся, он перекупит у Гаррисона его газету. Это будет его лучшей услугой всему городу. Кстати. Перекупить ее довольно просто. Уже по меньшей мере три года газета не приносила Гаррисону никакой прибыли, и если он не будет знать, что газету хочет купить именно Рудольф, то с удовольствием продаст ее за сходную цену. Надо в понедельник поговорить о технических деталях этой операции с Джонни Хитом.
Он потягивал пиво, решив не думать о Гаррисоне, когда в бар вошел вернувшийся с гольфа Брэд Найт со своими тремя партнерами. При виде его оранжевых штанов Рудольф поморщился.
— Ты что, записался в участники женского турнира? — спросил он Брэда, когда мужчины подошли к стойке.
Найт хлопнул его по плечу и рассмеялся:
— Природа, Руди, всегда наделяет самцов более ярким оперением, чем самок, а по выходным дням я сливаюсь с природой, — и, обратившись к бармену, объявил: — Всех угощаю я, Хэнк. Сегодня я в большом выигрыше.
Один из партнеров Брэда, Эрик Сандерлин, возглавлял в клубе спортивный комитет и сейчас, оседлав любимого конька, уже рассказывал о своем проекте расширения и улучшения площадки для гольфа. К территории клуба прилегал большой лесистый, участок земли, на котором стояла заброшенная ферма, и Сандерлин распространял среди членов клуба письмо с предложением выпустить заем и купить этот участок.
— Тогда наш клуб попадет в разряд первоклассных, — говорил Сандерлин. — Мы могли бы даже замахнуться на участие в турнире АПГ.[9] Число членов клуба наверняка бы удвоилось.
В Америке все всегда стремится «удвоиться» и попасть в разряд повыше, неприязненно подумал Рудольф. И тем не менее он был рад, что в баре говорят о гольфе, а не о статье в «Сентинел».
— А ты, Руди? Подпишешься на заем вместе с нами? — спросил Сандерлин.
— Я еще не думал об этом, — ответил Рудольф. — Дай мне недельки две на размышление.
— А чего, собственно, тут размышлять? — агрессивно сказал Сандерлин.
— Старина Руди не принимает поспешных решений, — вмешался Брэд. — Даже если ему надо постричься, он обдумывает этот шаг две недели.
— Будет очень кстати, если нас поддержит такая видная фигура, как ты, — настаивал Сандерлин. — Я от тебя так просто не отстану.
— В этом я не сомневаюсь, Эрик, — заметил Рудольф. Сандерлин засмеялся этому признанию своей напористости и вместе с двумя другими мужчинами пошел в душ.
Брэд остался в баре и заказал себе еще виски. Лицо у него всегда было красным, непонятно, то ли от солнца, то ли от спиртного.
— Такая видная фигура, как ты, — повторил Брэд. — В Уитби все говорят о тебе так, будто ты ростом с каланчу.
— Поэтому-то я и прижился в этом городе, — сказал Рудольф.
— Ты собираешься остаться здесь и после того, как уйдешь из бизнеса? — спросил Брэд, не глядя на Рудольфа, и кивнул Хэнку, поставившему перед ним стакан с виски.
— А кто говорит, что я решил уйти из бизнеса? — Рудольф не посвящал Брэда в свои планы.
— Ходят слухи.
— Кто тебе это сказал?
— Но ты ведь действительно собрался выйти из игры?
— Кто тебе сказал?
— Вирджиния Колдервуд.
— А-а.
— Она слышала, как ее отец говорил об этом с матерью. Мы с Вирджинией последние два месяца часто встречаемся. Хорошая она девушка.
— М-да-а.
— Вы со стариком уже обсудили, кого поставить вместо тебя?
— Да, у нас был разговор.
— Ну и кто же это будет?
— Мы еще не решили.
— Ладно! — Брэд улыбнулся, но лицо его покраснело больше обычного. — Надеюсь, ты сообщишь об этом своему старому однокашнику хотя бы за десять минут до того, как узнают все?
— Обязательно. А что еще говорила тебе мисс Колдервуд?
— Ничего особенного, — небрежно сказал Брэд. — Говорила, что любит меня. И всякое другое в том же роде. Ты ее давно видел?
— Давно. — Рудольф не видел ее с той ночи, когда родилась Инид. Шесть недель — это давно.
— Мы с ней все смеемся! У нее обманчивая внешность. Она очень веселая.
Новые грани в характере этой особы. Любит смеяться. Бурно веселится в полночь под чужими дверями.
— Откровенно говоря, я собираюсь на ней жениться, — сказал Брэд.
— Почему? — спросил Рудольф, хотя догадывался почему.
— Надоело шататься по бабам, — сказал Брэд. — Мне скоро стукнет сорок, и я уже не тот, что раньше.
«Нет, ты мне говоришь не все, — подумал Рудольф. — Нет, мой друг, это далеко не все».
— А может, на меня подействовал твой пример, — продолжал Брэд. — Если женитьба пришлась по вкусу даже такой фигуре; как ты, — он ухмыльнулся, здоровый, краснолицый, — то, думаю, мне тоже будет неплохо. Рай супружеского счастья!
— Первый раз ты в этом раю, кажется, недолго задержался.
— Это точно, — согласился Брэд. Его первый брак — он женился на дочери одного нефтепромышленника — продлился всего полгода. — Но тогда я был моложе. К тому же моя первая жена была не из такой приличной семьи, как Вирджиния. Ну и потом, может, на этот раз мне повезет.
